Странные деньги - Г Касьянов

Я перевёл глаза вниз: правая рука его лежала в боковом кармане, сжатая в кулак. Сквозь ткань выпирали костяшки пальцев - так она была сжата. Кажется, он что-то держал в кулаке. Напуганный ещё больше, я посмотрел ему в лицо и увидел плотно сомкнутые губы и злые, с прищуром, глаза. Он смотрел прямо в мои зрачки.

Я запнулся, но усилием воли заставил себя продолжать. Сейчас нельзя расслабляться. Я вижу - он уже готов ударить и сбить меня с ног.

Я продолжал рассказывать, запинаясь от напряжения, о ночном происшествии. Не думаю, что мой рассказ был связным, но тот, кто меня слушал, не задавал никаких вопросов. Может, ему было всё известно и без них?

Не вдаваясь в подробности, я сообщил, что, опасаясь слежки или нападения, решил не брать денег и оставил их дома. Тем более, что всё утро у нашего подъезда маячили незнакомые парень и девушка...

И опять что-то незримое проскочило между нами. Черты лица его вдруг смягчились, замедленным движением он вынул руку из кармана, опустил её и, чуть придвинувшись, спросил с неожиданным дружелюбием:

- Вы сказали по телефону, что купюры были сторублёвые. А не помните, старые или новые?

- Новые, - коротко ответил я и с некоторым опасением посмотрел ему в глаза. Глаза снова были спокойны. Значит, только что произошло что-то такое, что заставило его изменить агрессивные намерения? Или просто я всё придумал, на меня накатило умопомрачение?

Туча закрыла солнце, воздух стал серым, всё вокруг замерло в неподвижности. Горизонт скрылся за бурой пеленой, но это был не дождь, это была пыль, которую вдали от нас поднял шквалистый ветер.

- Непогода идёт, - сказал я.

- Сейчас задует, - подтвердил он, не отводя от меня глаз. - Так вы оставили деньги дома? Решили не рисковать... Ну и правильно, если бы я знал ваши затруднения, не вызывал бы вас сюда. Но ничего. Я прошу вас никуда сегодня из дома не отлучаться, я сам приеду к вам вечером и заберу эти деньги. Договорились?

- Хорошо.

Кажется, всё идёт к благополучной развязке; сейчас, наконец, я выберусь из этой западни. И тут я вспомнил о рыбаке, проплывшем мимо нас на моторке и что-то разглядывавшем на берегу. Интересно, что он увидел?

- До встречи, - сказал я, - пройдусь пешком вдоль железной дороги. Так ближе к дому.

И вместо того, чтобы идти к баракам, я решительно зашагал по тропинке вправо, вдоль железнодорожного полотна. Серебренников проводил меня внимательным взглядом, повернулся и пошёл к насыпи.

Двигаясь по тропинке, метров через тридцать я миновал кусты и, к своему изумлению, увидел совсем недалеко от тропы двух мужчин, сидевших под деревом. Между ними на земле была постелена газета, на ней лежала ломаная краюха хлеба и стояла банка консервов. Бутылки, непременной спутницы уединившейся мужской компании, не было. Какие-то странные это были мужики. Ни единого звука не донеслось с их стороны за те полчаса, что мы беседовали с Серебренниковым. Что они делали всё это время, сохраняя полнейшую тишину? Возможно, ждали сигнала?

Услышав мои шаги, они разом повернули головы и всё так же молча уставились на меня. Я прибавил шагу.

Шквал застал меня у самого дома.

* * *

За окном бесновался и выл ветер, поднявшиеся в воздух тучи песка и пыли поглотили пространство. В полумгле с трудом можно было разглядеть угол соседнего дома. Ветер выл на низкой тоскливой ноте, потом вдруг сильным порывом бил в стекло, лязгал железом и с грохотом гонял по балкону домашнюю утварь. Хлопнуло чьё-то плохо прикрытое окно, с тревожным звоном полетели стёкла.

Забившись в кресло, я размышлял над тем, что произошло на берегу реки.

Без сомнений, это была ловушка; не зря же вблизи от места нашей встречи прятались двое мужчин. И Серебренников точно вывел меня на них. А ведь в сорока метрах - река. Пожалуй, всё в этом месте было приготовлено к тому, чтобы я исчез как можно незаметней: вышел из дома и не вернулся. Но не получилось. И почему не получилось - понятно: при мне не было денег.

А как хорошо была подготовлена ловушка, и всего за один час: за кустами упрятаны помощники, готовые вмешаться в любую секунду; к месту встречи Серебренникова сопровождал "хвост", проверяя, чист ли он, нет ли за ним постороннего наблюдения. Именно так обстояло дело, следователь знал, что девицы, шедшие за ним, берегут его от случайностей, поэтому и не заинтересовался ими там, на Курчатова. А я ещё пытался его напугать... И потом сам полез в подготовленный капкан, как дичь несмышлёная...

Я сидел в кресле, поджав ноги, и качал головой из стороны в сторону, как китайский болванчик. Чувство обиды переполняло меня. За что, собственно, мне было уготовано такое испытание? И кем? Что же, выходит, теперь вообще никому нельзя доверять, если дело касается крупной суммы денег? Конечно, это ерунда, есть на свете честные люди, их много, но вот поди ж ты: ночью ко мне нахально лезли в квартиру, а днём, всего через несколько часов, сумели заманить в ловушку...

И тут мысли мои приняли новое направление: а связано ли то, что произошло вчера ночью, с тем, что случилось сегодня днём? Одной цепи это звенья или нет? Над этим стоит призадуматься. В самом деле, как можно решиться на убийство, да ещё днём, человека совершенно неизвестного, которого и в глаза-то убийца не видел? Даже профессиональные киллеры всегда имеют какую-то информацию о своих жертвах, обо мне же следователь Серебренников не знал ровным счётом ничего. В том числе не знал и моих физических параметров - что тоже немаловажно.

Ну, а если предположить, что эти события связаны друг с другом, тогда получается, что круг людей, принимавших в них участие, довольно широк. А это говорит о существовании большой преступной организации, действующей в районе. Выходит, следователь вешал мне лапшу на уши? В самом деле, посчитаем действующих лиц: сам Серебренников, двое мужчин на берегу, две девушки - это днём; ночью один из злодеев лез в дверь, другой - на балкон, и ещё кто-то руководил этим делом внизу; да утром парочка на карусели... Эге, сколько их! И это только те, о которых я знаю. Целая банда.

Однако что-то, увы, не нравилось мне в этой картине, построенной вроде бы на фактах. Всё, кажется, правильно, но так и подмывало самому себе возразить: так не бывает. Слишком уж лихо всё закручено, как в кино. И потому неправдоподобно. В чём дело?

Стоп, кажется, я понял: действительно, слишком много людей участвует в этой истории. А добыча? Не маловато ли на такую ораву? Вот в чём дело, и здесь логика совершенно железная: если преступнику поживиться нечем, он на преступление не пойдёт. Но тогда зачем мне устроили ловушку у реки?

Нет, это невыносимо, так можно сойти с ума. Хватит рассуждать, надо что-то делать, а не сидеть в кресле. Сами по себе ответы на эти вопросы не появятся. Преже всего, решил я, надо срочно избавиться от денег, не дожидаясь, когда за ними приедет Серебренников. Иначе я опять попаду в какой-нибудь переплёт. На улице сейчас пустынно, дует холодный пронизывающий ветер, вряд ли кто-нибудь караулит до сих пор мой подъезд, и я сумею улизнуть незаметно. А вечером следователь будет поставлен перед фактом, и пусть поступает, как хочет.

Итак, вперёд.

* * *

Как утверждает наука, человек, оказавшись в критических обстоятельствах, способен творить чудеса, используя скрытые в его организме резервы. Что-то похожее произошло и со мной. Больше я ничем не могу объяснить появившуюся вдруг неудержимую пробивную способность, благодаря которой всего через пару часов я уже сидел в коридоре перед кабинетом начальника уголовного розыска УВД.

Мимо по высокому полутёмному коридору проходили люди. В форме и в штатском. Некоторые из них с высокомерием поглядывали на меня и, отворачиваясь, шли дальше. Это поначалу меня удивляло, но потом я сообразил, в чём дело: в моей напряжённой фигуре они опытным глазом легко распознавали просителя. Ну, а проситель ни в каком уголке нашей необъятной РэФэ не пользуется уважением...

Примерно через полчаса ожидания в кабинет твёрдой походкой прошёл его хозяин, бросив на ходу:

- Подождите минутку.

Всего через пять минут я уже был в кабинете - светлой комнате, казавшейся очень просторной из-за малого количества мебели. На стене против двери висела карта области, под нею стоял большой письменный стол и кресло. К столу в виде буквы Т были приставлены ещё два небольших столика, около них стояло несколько стульев. Неизменный сейф, большой и широкий, занимал правый угол. Вот, кажется, и всё.

Я присел на краешек стула. В кресле, положив на стол руки, как прилежный школьник, сидел широкоплечий человек в темно-синем костюме, с начинающей седеть шевелюрой и серыми холодноватыми глазами.

- Что вас привело ко мне?

- Я нашёл деньги, - сказал я каким-то чужим голосом. - Большую сумму. Я хотел сдать их в райотдел, но со мной начали происходить какие-то, хм... приключения. Я хотел бы рассказать о них. Деньги - вот. - Я вынул пачку, аккуратно завёрнутую в серый лоскут, и положил её на стол, подвинув ближе к человеку в кресле.