Гуара - Гуара

значит для тебя? Вот только не надо врать, волчица. Не вы ли намертво привязываетесь к мужчине, с которым делили ложе впервые? Что я потом делать с тобой буду, а?

–Я потом уйду, обещаю. – ее нога с неимоверной силой вдруг прижали меня к ней, выбив от неожиданности весь воздух из легких.

–Прекрати! – я попытался выпутаться, но от трения наших тел стало еще невыносимее. Оборотница еще шире улыбнулась и вдруг споро приникла губами к моим губам, целуя жарко, хоть и неумело.

Честно, я очень хотел отстраниться от нее, отшвырнуть в сторону, но с каждым новым ее касанием мое изголодавшееся по женской ласке тело сдавалось и отключало мне мозг. Да, мне очень стыдно признаться в этом, но своим гормонам я проиграл.

Оборотница радостно взвизгнула, когда я сжал ее в объятиях и начал осыпать ее хрупкую шею короткими поцелуями, постепенно спускаясь вниз. Кожа ее тут же покрылась мурашками, отвечая на ласки. Когда же я добрался до ее груди, девушка снова взвизгнула, запустила пальцы в мои волосы и крепко прижала к себе. Видимо, ласки ей очень и очень нравились. Это заводило меня еще больше, поэтому я слегка применил силу, достаточно сильно сжав ее маленькие груди ладонями, а сам все еще спускался вниз, продолжаю целовать и покусывать ей живот. И оказалось, что она абсолютно не против подобного отношения к себе. Расписная с такой охотой отвечала на каждую новую ласку, что я сам уже чуть ли не терял сознание от переполнявшего желания. Она была волчицей и рядом с ней я тоже хоть и морально становился диким зверем.

Такая горячая, плавящаяся в моих руках, словно воск, она была просто потрясающая в своем диком желании. Она с такой страстью сорвала с меня свитер, что тот чуть не лопнул по швам, и вновь уселась мне на колени, приникая к губам в поцелуе. Как я понял, она любила держать инициативу в своих руках. И осталась верной себе даже в самом процессе, когда сама быстро и очень внезапно уселась сверху. Но, видимо немного не под рассчитала своих возможностей, ибо тут же вскрикнула от боли, а я тут же подхватил ее под ягодицы, пытаясь поднять:

–Не надо, – остановила меня оборотница и коротко поцеловала в губы, – не порть впечатление.

–Тебе больно. – попытался я остановить ее порывов, но странный блеск, которым светились ее глаза, убедил меня в том, что вот как раз останавливаться она и не думает.

Уже в следующий момент она начала дергаться, пытаясь сильнее насесть на меня. Вот эти действия причиняли ей больше боли, чем каких-либо других ощущений, оборотница снова скривилась, а я крепче сжал ее попку, заставив замереть.

–Постой, если хочешь получить истинное удовольствие, а не полное разочарование, то научись слушать партнера, – теперь уже я страстно шептал ей на ухо, перемежевывая слова с короткими поцелуями. Она утвердительно кивнула и замерла на мгновенье, пока я обдумал, как удобнее поступить в данной ситуации и не разочаровать ее.

Пришлось еще немного повозится, чтоб принять более удобное положение тела, но дальнейшие действа полностью компенсировали эту маленькую заминку. Я все еще удерживал ее от причинения боли и травм излишне порывистыми движениями (волчица оказалась менее терпеливой чем я, и все еще пыталась оседлать меня полностью), заодно и заставлял привыкнуть к нашему единению. Вместе с этим я так же неустанно продолжал ласкать ее шею и грудь, ожидая, когда рвущая боль отпустит ее тело. И вот когда она перестала зажиматься и начала подавать тело навстречу моим губам, я чуть ослабил хватку и позволил ей двигаться, при этом все еще контролируя от излишне порывистых и глубоких движений, хотя делать это становилось крайне сложно, ибо охватившее меня наслаждение росло с каждым новым ее рывком, туманя мозг все сильнее и сильнее.

Скажу честно, мне абсолютно не жаль от того, что случилось, ибо я уже давно все решил для себя касательно этой волчицы, но самым великим открытием для меня стала ее полная отдача в мои руки. Возможно, в ней все еще говорили гормоны, но в тот момент, между нами, протянулась прочная невидимая нить, связавшая нас вовеки.

Когда ее прерывистое дыхание начало сбиваться окончательно и перемежевываться с тихими всхлипами, то я перекатился, снова подмяв ее под себя и теперь уже сам двигался размерено и на всю длину, зажав ее ладони замком над головой. Оборотница заскулила, но это продолжалось всего несколько секунд, и уже скоро она вовсю извивалась подо мной, страстно взвизгивая от каждого моего движения. Ощущения мои невозможно было передать словами, юное горячее, вкусно пахнущее тело, беспрестанно двигающееся навстречу, нежные стоны, стоящие в ушах, горячая, влажная и безумно тугая глубина, в которую я неустанно погружался, все это сводило с ума и в конце концов я потерял контроль над собой и совершил ошибку, которая чуть не стоила тогда мне жизни.

Я был уже на самой грани разрядки, когда тело ее внезапно стало будто высеченным из стали, а горячее лоно мелко завибрировало, и в этот момент мозг мой застлал глубокий, густой туман наслаждения, но вместо того, чтобы оторваться от горячего, манящего тела, дать ей хотя бы один шанс на нормальную жизнь без меня, я крепко прижал ее к себе, обхватив руками за спину и попку, и сделал последние несколько глубоких достаточно жестких рывков. Ее в этот момент полностью накрыл оргазм и в порыве страсти оборотница вонзила острые, как лезвия зубы мне как раз в основание шеи, глубоко прокусив кожу. Я зарычал, но не отстранился прочь, в экстазе воспринимая эту боль, как нечто нормальное.

И вдруг она напряженно ойкнула и юрко, словно ящерица выползла из-под меня. Не понимая, в чем дело, я поднял на нее голову и тут же застыл, увидев густо перемазанную в алой крови, но все же такую милую мордашку с раскосыми желтыми глазами. Шею жгло, и я недоуменно прикоснулся к ней рукой, ощутив под пальцами горячую жидкость, бьющую фонтанчиком. В глазах потемнело, навалилась страшная слабость и к немалому своему удивлению, я растянулся на спальнике, не в силах даже подняться на руках.

–Нет-нет-нет! – она подбежала ко мне и приподняла на руки, – Дыши, я сейчас, только не засыпай! Что я наделала! Потерпи немножко, пожалуйста! Только не засыпай!

Я ее почти уже не слышал, перед глазами темнело все сильнее и сильнее, навалилась тяжелейшая усталость и последнее, что я успел увидеть перед застлавшей глаза тьмой, это желтые, светящиеся в