Короткое падение - Мэтью Фитцсиммонс

Джордж Абэ не пошевелил ни единым мускулом.

– Я рассчитывал на дружескую беседу, Гибсон.

– А она что же, приходит на все такие дружеские беседы?

– Рассчитывал, хотя и не ждал. Стоит ли винить меня за это?

– А меня?

– Нет, – ответил Абэ. – Я не могу.

Двое мужчин пристально разглядывали друг друга, пока Гибсон размышлял над ответом Абэ. Вскоре его первоначальная враждебность уступила место любопытству.

– Так что же привело тебя сюда этим утром? У меня даже не было времени толком собраться с мыслями, с тех пор как твой босс выпихнул меня с работы.

– Знаю. Но я уже и сам некоторое время не работаю на Бенджамина Ломбарда. Меня… уволили. Через неделю после того, как ты начал осваивать базовый курс у морпехов.

– Неужели? – удивился Гибсон. – Ты сделал для него эту грязную работу, а он показал тебе на дверь?.. Хорошо, если ты здесь не от него, тогда что тебе нужно?

– Я же сказал, мне нужна дружеская беседа.

Джордж Абэ вручил ему визитную карточку. На ней были указаны адрес и телефон. А ниже – его имя, должность и название фирмы: «Абэ консалтинг груп».

Гибсон помнил, что когда был еще ребенком, то постоянно неправильно произносил имя Джорджа, пока отец не поправил его:

– А-бэ. Не Абе. Больше японского, мой мальчик.

Как начальник службы безопасности Бенджамина Ломбарда, Джордж неизменно присутствовал в детстве Гибсона. Он постоянно маячил где-то на заднем плане. Вежливый, учтивый, но профессионально невидимый. Пристальное внимание к Гибсону он проявил только во время судебных разбирательств, но к тому времени Джордж Абэ уже не был ни вежливым, ни учтивым…

– Занятно, – хмыкнул Гибсон.

– Хочу предложить тебе работу.

Он хотел было ответить, но любопытство все же уступило место недоверию.

– Забери обратно свою карточку, Джордж. У тебя за спиной, видимо, могучая поддержка… Но постарайся все же обойтись без меня.

– Выслушай меня!

– Мне неинтересно. – Гибсон вернул визитную карточку.

– Как вообще твои успехи в поиске работы?

Вон замер и смерил Абэ холодным взглядом.

– Послушай, Гибсон, я ничего такого не имел в виду, кроме того, чтобы в общих чертах понять ситуацию, – сказал Джордж. – То, что ты сейчас без работы, это факт, а твой послужной список едва ли позволит тебе отыскать место, соответствующее твоим запросам и квалификации. Но ты должен работать. А у меня есть работа. Работа, которая оплачивается лучше, чем любая другая, которую ты себе найдешь. Если ты вообще сможешь что-то найти.

– Все равно неинтересно.

Гибсон повернулся и сделал несколько шагов к выходу, прежде чем Абэ преградил ему дорогу.

– Он никогда не допустит этого. Ты ведь и сам знаешь, не так ли?

Откровенность этих слов потрясла Гибсона. Сказанное как бы подвело итог тем опасениям, которые давно зародились и прокладывали борозды в закоулках его разума.

– Почему? – не выдержал он.

Абэ жалостно посмотрел на него.

– Потому что ты – Гибсон Вон. Потому что он относился к тебе как к сыну.

– Но ведь это он уволил меня?

– Не знаю. Может быть. Наверное. Это не имеет значения. На твоем месте я бы не оставался равнодушным к тому, что он сделает, когда станет президентом. Ведь тогда ты сможешь найти себе работу разве что в Сибири, и то не факт.

– Разве я недостаточно заплатил за все?

– Этого никогда не будет достаточно. Здесь нет срока давности. Его враги – это враги на всю жизнь. Они всю жизнь будут расплачиваться. Уж таков Бенджамин Ломбард.

– Значит, я в полном дерьме.

– До тех пор, пока ты не убедишь его отстать от тебя.

– В чем еще я должен убедить его?

Абэ уселся на диванчик в кабинке и жестом пригласил Гибсона присоединиться.

– Это что же – одна из составляющих дружеской беседы?

– Думаю, в твоих интересах все-таки выслушать меня.

Гибсон взвесил варианты: либо послать Джорджа Абэ ко всем чертям, что было бы и в самом деле неплохо, – либо сначала выслушать его, а уж потом послать к черту.

– Если рассчитываешь на дружескую беседу, скажи своей подружке убраться подальше.

Абэ сделал знак женщине, которая застегнула жакет и уселась на дальнем конце барной стойки.

– Ну что? – спросил он, снова повернувшись к Гибсону.

Глава 4

Гибсон переместился в кабинку и уселся напротив Абэ. Джорджа Абэ. Черт бы побрал этого типа. Он даже сам удивился. Сидеть рядом с ним, лицом к лицу… После всего того, что произошло? Абэ был ниточкой, которая связывала его, Гибсона, с прошлым. С отцом. Каково это было? Десять… нет, одиннадцать лет назад? Когда во время заседания судья огорошил его сногсшибательной новостью…

Абэ не сидел за столом обвинителя, хотя вполне мог бы. Во время заседания он со своим неразлучным блокнотом находился в проходе, сразу позади окружного прокурора. В ключевые моменты заседания подавал документы по обвинению, собранные для частных конференций, а также замечания. Если у кого-то сложилось впечатление, что окружной прокурор действует по указке Джорджа Абэ, то это вполне простительно. У Гибсона такое впечатление сложилось…

Через считаные месяцы после ареста Вон-младший понял, что Бенджамин Ломбард не собирается дать этому суду ни единого шанса. При взламывании компьютеров сенатора Гибсон нарушил и федеральные законы, и законы штата, но предполагалось, что федеральные обвинения заменят собой местные. По крайней мере до тех пор, пока дело не было неожиданно передано в ведение судов штата Вирджиния. Причина, которую, правда, так и не озвучили, была проста: федеральные судьи назначались пожизненно, в то время как окружные судьи Вирджинии служили восемь лет и избирались Законодательным собранием штата. Ломбард специально позвонил и позаботился о том, чтобы судебное заседание состоялось в том месте, где он мог пустить в ход свое влияние. И решение окружного прокурора судить Гибсона как взрослого за совершение первого преступления ненасильственного характера лишь подтвердило это подозрение. Поэтому, когда начался суд, Гибсон предположил, что судья тоже наверняка окажется из «команды Ломбарда».

Суд длился девять дней, и вердикт был известен заранее. Главной уликой, на которой строилось обвинение, стали изъятые у Гибсона жесткие диски. Объявленный виновным, он был водворен обратно в камеру – ожидать приговора. Но несколько дней спустя адвокат забрал его из тюрьмы и привез в суд. И не в зал судебных заседаний, а прямо в кабинет судьи. У двери судья и адвокат Гибсона едва заметно переглянулись.

– Я заберу его отсюда, мистер Дженнингс, – сказал судья.

Его адвокат кивнул, покосился на своего недоумевающего молодого клиента и молча удалился, оставил их вдвоем в дверном проеме. Гибсон слабо разбирался в действующем законодательстве, но даже он понял: то, что происходит с ним, попросту незаконно. Когда они остались одни, судья жестом пригласил Гибсона к себе в кабинет.

– Думаю, нам нужно побеседовать наедине.

Судья вынул из небольшого холодильника две стеклянные бутылки «Ар-Си Колы» и откупорил их открывашкой, вмонтированной в стену. Затем протянул Гибсону бутылку, а сам уселся в кресло за широким столом из красного дерева.

Достопочтенный Хэммонд Д. Берк представлял собой смесь сварливого южного джентльмена и упрямого работяги из Вирджинии. Он действовал упрямо и непримиримо, если обстановка в зале суда не соответствовала его ожиданиям, но был очарователен и вежлив, хотя тем самым тоже демонстрировал свое крайнее неудовольствие. Адвокаты с обеих сторон пыжились изо всех сил, чтобы, не дай бог, чем-нибудь его не рассердить. Разместившись в кожаном кресле судьи, Гибсон боялся даже сделать глоток содовой.

– Сынок, – начал судья, – хочу сделать тебе едино-временное предложение. Не будет никаких вопросов, никакого обсуждения и никаких переговоров. Когда я перестану говорить, я лишь хочу услышать от тебя одно из двух слов. Да или нет. Только одно из этих слов, после чего мы прекратим этот чертов цирк, который даже мне порядком надоел. Ты понимаешь меня?

Гибсон молча кивнул, посчитав, что ответ вслух может оказаться своего рода ловушкой.

– Вот и хорошо, – сказал судья. – Мое предложение прямое и откровенное. Десять лет тюремного заключения либо вербовка в Корпус морской пехоты Соединенных Штатов. Служить придется пять лет. Это всего лишь половина альтернативного тюремного срока. Но все-таки не тюрьма. Кроме того, на службе – с твоими мозгами – ты мог бы заняться чем-нибудь полезным, а не только считать недели, месяцы и годы до того, как откинешься. Итак… десять лет или вербовка. По окончании вербовки я лично вычеркну запись в судебном протоколе, и ты сможешь спокойно устроить свою жизнь в этом прекрасном мире.

Судья допил свою бутылку и искоса через стол посмотрел на Гибсона.

– Я закончил, сынок. Теперь твоя очередь. Не торопись и хорошенько все обдумай. Да – означает, что ты станешь морским пехотинцем, нет – отправляешься в тюрьму. Только сообщи мне свой ответ, и всё. И не дай нагреться своей коле. Это был любимый напиток твоего отца в колледже.