Снежная песня сирены (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

– Тоже полагаешь, что на самом деле он изменяет мне с молоденькой секретаршей? – пошутила Аиша, вертя в руке ленту, перевязывавшую свёрток с подарком Айлине.

Книга не музыкальный проигрыватель, разумеется, но всё равно неплохо.

– Твой-то? – Стасия хихикнула в трубку. – Вряд ли.

– Тем более у него и секретарши нет.

– И то верно.

– А ты в юности загадывала в Новый год желания? – помолчав чуть, спросила Аиша.

– А кто нет?

– И как, сбывались?

– По-всякому. Моя мама говорила, что тут весь секрет – в правильном изложении вопроса, то бишь желания. Ну, и капелька магии никогда не повредит.

– Магии? – растерялась Аиша.

Сирена может просто спеть песню, а может наполнить собственный голос силой своего вида и тогда песня эта способна приворожить любого. Обычного смертного, во всяком случае.

– Знаешь, когда я была немного старше Айлины, на год, наверное, или на два, я в канун Нового года загадала, что, мол, хочу выйти замуж за учителя, – Стасия усмехнулась. – Духов моря и неба песней призывала и слёзно умоляла, чтобы так непременно сложилось, и никак иначе. Я тогда была до смерти влюблена в своего школьного учителя математики… наивная девичья влюблённость, ничего такого, конечно, однако раньше казалось, что ежели не ответит объект взаимностью, то всё, сразу конец света наступит, а привораживать мужчин песней я тогда ещё не умела. И ведь подумай, вышла же! Правда, не за того, который из моей школы был, но сам факт, что за учителя, говорит о многом. Поэтому ты там, если что, следи за тем, что Лин загадывает, а то назагадывает ещё на свою голову и будет потом через энное количество лет удивляться, откуда ж оно такое свалилось…

– Да? – Аиша бросила ленту на пол, и Ласка тут же метнулась к новой игрушке, зашуршала азартно.

В холле тихо, вкрадчиво стукнула входная дверь, и кошка серой тенью выскочила из гостиной.

– Кажется, кто-то уже вернулся. Пока, – Аиша, не дожидаясь ответного прощания подруги, положила трубку на рычаг, встала с кресла и вышла в холл. – Лес?

Муж стоял посреди холла и расстёгивал куртку. Обернулся на звук шагов и голос жены, посмотрел странным взглядом, удивлённым и каплю растерянным, словно впервые увидел и дом, и Аишу.

– Ты быстро. Всё в порядке?

Арлес моргнул, едва заметно качнул головой, и отчего-то Аише почудилось за движением этим желание мотнуть головой в попытке прояснить разум или отогнать наваждение.

– Да. С Лин и её подругами всё в порядке, отец Флоранс присматривает за девочками, как и было уговорено. И я понял, что ты права.

– В чём именно?

– Нам надо больше доверять Лин, – муж повесил куртку на вешалку и приблизился к Аише.

Посмотрел изучающе, пристально, будто и впрямь заново, и в карих глазах его появилась и исчезла мимолётной вспышкой россыпь золотых огней, напоминающих о демоническом происхождении.

– И я поймал себя на мысли… – Арлес явно намеренно умолк, выдерживая паузу, гипнотизируя жену тяжёлым внимательным взглядом.

– Какой же? – уточнить получилось почему-то лишь шёпотом.

И сердце ёкнуло, то ли в тревоге смутной, то ли в ожидании неясном.

– Что соскучился.

– Да?

Взгляд действительно завораживал, притягивал магнитом, будоражил память и кровь, как бывало в начале их знакомства – кажется, не несколько лет, но целую вечность назад.

– Да. По тебе, по нам.

– Вырастет Линни окончательно, и будем мы с тобой только друг другу и предоставлены, – усмехнулась Аиша, скрывая укол привычной почти тоски.

Вроде и безмятежная юность давно прошла, и до старости им, с их продолжительностью жизни больше человеческой, ещё далеко.

– Это надо исправить, – Арлес вдруг улыбнулся – лукавой, предвкушающей улыбкой, которую одна из близких подруг Аиши, писательница, иначе чем порочной и не называла.

И книги её, полные романтических приключений и любовных страстей героев, приходилось читать тайком от семьи – Айлине рано ещё приниматься за романы такого жанра, муж же не одобрял категорически.

Дескать, ни к чему баловаться всяким бульварным чтивом.

Арлес неожиданно обнял Аишу за талию, притягивая вплотную к себе, и даже не поцеловал, как бывало в последние годы – легко, нежно, ненастойчиво, – но впился в губы жадным, нетерпеливым поцелуем, словно возвращаясь в то самое, уже ностальгическое наполовину начало отношений. На мгновение Аиша замерла в объятиях супруга, изумлённая и порядком растерянная. Не то чтобы она жаловалась на отсутствие страстности со стороны мужа или полагала холодной себя, однако годы всяко и тут своё брали, превращая совместные их ночи в нечто спокойное, упорядоченное, лишённое давних вспышек безумного взаимного влечения.

Ровное да тихое, что заросший ряской омут, как и вся их нынешняя жизнь.

Нет, это вовсе не плохо, но…

Жар поцелуя будил яркие, волнующие воспоминания, рождал приятное головокружение и разжигал нежданный огонь в крови. Не разрывая объятий, Арлес увлёк Аишу в гостиную. Под ногами зашуршала обёрточная бумага от подарков, вытянутая Лаской на середину помещения, хрупнули бумажные конфетти. Пальцы пробежались по телу, путаясь в складках одежды, вдруг ставшей бессмысленной, раздражающей самим фактом наличия. Инстинкты сирены, дикого, свободолюбивого существа, запертого в человеческой оболочке, скованного человеческим же разумом и привитыми с детства общественными нормами приличий и правилами, внезапно пробудились от спячки, расправили незримые крылья, отвечая на желание любимого мужчины. Плеснули в кровь, в сознание сладким, обволакивающим дурманом, отодвигая окружающий мир в сторону, за пределы тесного кольца рук.

Каждая деталь одежды – лишняя преграда, и она, вещь за вещью, снятая впопыхах, едва ли не сорванная в остром нетерпении, отправилась на пол.

Каждое прикосновение – словно первое и последнее, желанное, сводящее с ума. Тело изучено до мельчайших деталей, Аиша знала все линии его, каждую чёрточку лучше собственного. Шрамы, отчего-то сохранившиеся памятью о прошлом даже вопреки знаменитой демонической регенерации. Рисунок родинок на лице, короткие чёрные волосы, тень щетины, кожа, несколько более горячая, нежели бывает у обычных людей. Татуировка на правой руке выше локтя – знак принадлежности к клану, где Арлес родился и вырос, – падающая огненная звезда в пылающих всполохах, вечная небесная странница. Чёрная бездна в глазах, не отражающая отблески пламени в камине, но сама порождающая золото огня.

И голодные поцелуи оставались на горящих губах горьковатым привкусом пепла, знакомым и полузабытым одновременно.

Сирена, опьянённая шампанским, свободой и мужчиной, радовалась. Заново исследовала тело супруга, то, ластясь, прижималась кожа к коже, обнажённой, разгорячённой страстью и ожиданием, то легко скользила подушечками пальцев, ноготками и губами. Наслаждалась ответными ласками, прогибалась в пояснице, опираясь на заднюю часть спинки дивана, будто ненасытная суккуба пила обжигающие эмоции, свои и Арлеса, хмелела всё сильнее и от них, и от жара вокруг, и от ароматов хвои, корицы и имбиря. Она не нуждалась в человеческих наставлениях и ограничениях, её не пугала бездна, следившая пристально за каждым движением её. И, подчиняясь внезапному порыву, отстранилась на мгновение, улыбнулась дразняще и потянулась к мужу. Обхватила ладонью затылок, повернула голову так, чтобы открыть шею, и вонзила клыки в плоть.

Обычно сирены, подобно оборотням, кусали тех мужчин, что избирались в постоянные спутники жизни и мужья, ставя им свою метку, но Аиша, хоть порой и испытывала инстинктивное желание пометить Арлеса, всё же не считала нужным действительно кусать его. Метка символ собственности и предупреждающий знак для других сирен и оборотниц – этот мужчина занят, – однако её требовалось периодически обновлять, да и Арлес для Аиши не собственность, а именно супруг, равноправный партнёр и если вдруг, не приведи боги, конечно, муж решит изменить или чувства их остынут навсегда, то никакая метка не удержит его рядом. Так какой тогда в ней смысл, кроме следования древним традициям сирен?