Стрекот - Юрий Лантан

на топчане. Грудь его часто вздымалась, лоб блестел от испарины. Перовой не хотелось этого признавать, но отшельник был прав: оставить Комарина она не могла, и его спасение зависело от того, как быстро Миша доберется до Бурова.

— Переночуете в сарае. — В голосе Петра послышались властные нотки. — Лето теплое, не замерзните.

Перова переглянулась с Комариным. Беспокойство и сомнение на его лице были столь же отчетливыми, как и капли пота на лбу. Перова сглотнула вязкий ком в горле: им предстояло провести ночь в затерянной посреди глухой тайги заимке в компании одичалых отшельников.

* * *

Петр оставил геодезистов в покосившейся пристройке рядом с избой.

— Нужник за домом, — бросил он перед тем, как уйти.

Не попрощавшись, Петр закрыл за собой скрипучую дощатую дверь. Комарин с мучительным стоном осел на земляной пол, вытянув раненую ногу. Когда шаги за стеной стихли, Перова включила фонарик и огляделась. Они находились в узком помещении, сколоченном из досок. Окон не было, и казалось, будто тьма подкрадывалась со всех сторон, угрожая проглотить робкий луч фонарика. У дальней стены громоздились два массивных сундука. Уложив Комарина на один из них, она заметила сваленный в углу хлам: старые веники в паутине, кочергу, сломанные доски с облупившейся краской, мешки с тряпьем, от которых несло плесенью. Перова выудила из груды барахла обломок тонкой доски и примотала его бинтом к ноге Комарина.

— Как думаешь, Миша правда пошел за помощью? — стиснув зубы от боли, спросил Комарин, когда Перова закончила накладывать шину.

— Не знаю, — тихо ответила она, протягивая коллеге две таблетки анальгина и флягу с водой. — Подождем до завтра. Посмотрим, как будет развиваться ситуация. В любом случае одного я тебя не брошу.

Перова ободряюще улыбнулась Комарину. Запив лекарство, он откинулся на спину и закрыл глаза. За стеной, из глубины дома раздавались приглушенные голоса Петра и Ульяны — похоже, они о чем-то спорили, но разобрать и без того невнятную речь не представлялось возможным. Перова устало завалилась на сундук и даже не заметила, как провалилась в черный сон.

* * *

Ее разбудил приглушенный звук со стороны дома. Перова приподнялась, поеживаясь от ночной прохлады. Она вгляделась в едкий мрак, но не смогла ничего разглядеть. На соседнем сундуке, тихо постанывая от боли, спал Комарин.

За стеной хлопнула дверь — кто-то вышел из дома. Семейство Сивцовых казалось Перовой странным и пугающим, и, поразмыслив немного, она решила, что нет смысла торчать в сарае, пока снаружи происходит что-то непонятное и потенциально опасное для них с Комариным.

Стараясь не шуметь, Перова спустилась с сундука и подошла к двери. Медленно приоткрыла ее и, высунув голову в образовавшуюся щель, выглянула наружу, разглядывая территорию заимки. В свете луны остовы полуразрушенных изб казались почерневшими от древности руинами, навеки застывшими в серебристой дымке.

Двор был пуст, и невнятное бормотание Сивцовых раздавалось теперь откуда-то сзади, из-за дома. Собравшись с духом, Перова выскользнула из пристройки. Она обогнула избу и, спрятавшись за дровницей, осторожно вытянула голову.

Перед ней открылось широкое пространство позади дома — это была заросшая высокой травой поляна, на краю которой скособочился приземистый домишко. Возле него замерли Петр, Ульяна и Зоя — Перова без труда различила их силуэты в холодном сиянии луны. Отшельники держались за руки, воздев головы к звездному небу. Петр что-то исступленно бубнил, и до Перовой доносились обрывки странных, пугающих фраз:

— …Матушка родимая, нас защити… Силы дай со стрекотом справиться… Мише родному путь покажи… Упаси нас от стрекота, как спасала все годы…

Ульяна и Зоя, не отрывая глаз от сиявшего ртутным светом неба, повторяли за Петром, и речь их — невнятная, лихорадочная, фанатичная — напоминала молитву безумцев. Перова почувствовала, как напряглись ее мышцы — согнувшись, она вцепилась одной рукой в край дровницы, не в силах отвести взгляд от странного действа на поляне.

Закончив невменяемое бормотание, Сивцовы разомкнули руки, а затем друг за другом — первым пошел Петр, потом Ульяна и Зоя — скрылись в покосившемся доме на краю заимки. Перова шумно вздохнула. Она так долго простояла, замерев дыхание, что от холодного воздуха, наполнившего легкие, закружилась голова.

Увиденное не укладывалось в сознании. Кому молились Сивцовы? От кого просили их защитить? Кто живет во втором доме? Мысли толкались, опережая одна другую, и Перовой не терпелось вернуться к Комарину, чтобы обо всем ему рассказать. Она опасалась подойти поближе к дому, чтобы подслушать или подсмотреть происходящее внутри, и была права: спустя мгновение Сивцовы выбрались на поляну. Понурив головы, они направились к своей избе, и Перова спешно покинула место засады.

Она влетела в сарай к сопящему во сне Комарину и, закрыв дверь, прислушалась сквозь шум дыхания и грохот сердца в груди. Со стороны избы доносились приглушенные голоса Сивцовых: отшельники возвращались к себе домой.

* * *

Перова так и не смогла уснуть до самого утра, напряженно прислушиваясь к малейшим шорохам за дверью. В руке она сжимала кочергу, вытащенную из груды хлама в углу, — на тот случай, если Сивцовы вдруг ворвутся в пристройку.

Когда проснулся Комарин, Перова включила фонарик и осмотрела его ногу. Выглядела она скверно: голень еще больше распухла, кожа вокруг раны приобрела пунцовый оттенок и казалась горячей на ощупь.

— Дело дрянь? — скривился от боли Комарин, когда Перова обрабатывала рану йодом.

— Возможно, это еще не самое плохое, — тихо ответила она, перематывая ногу свежим бинтом.

Перова рассказала Комарину о ночном происшествии. Он слушал, не перебивая — лишь в бледном утреннем свете, лившемся сквозь щели в досках, испуганно блестели его глаза. Когда Перова закончила, Комарин сдавленно проговорил:

— Нам нужно убираться отсюда.

— В таком состоянии ты не пройдешь и шагу, — потерев лоб, устало проговорила Перова. — У тебя лихорадка, и нужно дождаться, когда спадет воспаление.

— Думаете, Миша не приведет Бурова?

— Надеюсь, что приведет, но после увиденного ночью у меня большие сомнения в адекватности Сивцовых.

— Наверное, у них поехала крыша из-за долгой изоляции от мира. — Комарин попытался сесть на сундуке, но тут же замер, скорчившись от боли. — Петр сказал, что в этой заимке раньше жили староверы. Что, если Сивцовы переняли их обряды?

Перова покачала головой:

— Я мало что знаю о староверах, но ночные молитвы Сивцовых скорее напоминали пародию на обряд. Все было как-то слишком вычурно и… немного по-детски, что ли? Они молились матушке родимой, просили у нее помощи.

— Может, это их мать? Судя по возрасту Сивцовых, они могут приходиться друг другу братьями и сестрами, — рассуждал Комарин. — Петр — самый старший.