Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая - Сергей Курган

Себастьян почувствовал, что давится от смеха. Каролина, резко придя в себя, вырвалась и убежала. Да он и не пытался ее удержать. Он, смеясь, бухнулся в кресло и постепенно успокоился. Он чувствовал себя свежим, бодрым, полностью восстановившим силы, словно исцелившимся от тяжелой болезни.

***

Все прошло благополучно – так, как и рассчитывал Себастьян. Герр Посредник оказался натурой очень внушаемой, что было, разумеется, весьма кстати. Но, кроме того, он был по характеру очень беспокойным, тревожным и, как следствие, нерешительным. Однако вместе с тем, парадоксальным образом, склонным к опасным авантюрам. Одним словом, с ним пришлось основательно повозиться, прежде чем удалось достаточно надежно внушить ему последовательность действий, которые ему надлежало совершить. Это потребовало кучу сил и энергии – право, с тигром было куда легче, чем с этим типом. Но зато теперь Себастьян держал его на своего рода поводке и мог его контролировать, что, кстати, и приходилось делать довольно часто, дабы тот не сорвался с этого импровизированного «поводка», оказавшегося, впрочем, надежным, хоть и незримым.

***

Спустившись к завтраку, Себастьян не сразу заметил отсутствие Каролины – он прокручивал в памяти «операцию» по приобретению бриллианта и анализировал ее. Но, как бы критически он ни разбирал ход действия, он не мог не констатировать, что все было разыграно, как по нотам. Это радовало, но вместе с тем обескураживало: он привык находить изъяны, вносить необходимые коррективы и извлекать уроки на будущее. После этого он мог со спокойной душой отправить дело в «архив», на четко определенную, предназначенную для этого полочку своей все запоминающей памяти – и успокоиться. На этот же раз все прошло слишком гладко – как бывает, когда в первый раз играешь в карты – в какую-то новую для тебя игру: по первому разу порою везет, или же тебе специально дают выиграть – и ты пребываешь в эйфории, переоцениваешь себя, теряешь осторожность. Забываешь, что ты – еще только ученик. В результате – проигрываешься в пух и прах. Так и тут: в новом деле – а такое он проделывал действительно в первый раз – не стоит обольщаться первоначальными успехами, а следует сохранять критическое отношение ко всему.

Но все и вправду прошло удачно. После «сеанса» очистительного смеха он вернулся к работе и вновь проник в сознание Герра Посредника. На сей раз ему не пришлось даже шарить в поисках – напротив, он нашел объект своего воздействия сразу. И теперь уже он вцепился в него мертвой хваткой. Он ловко ввел в него программу таким образом, что Герр Посредник воспринял ее как свою собственную, выполняемую по своей воле. Запрограммировав его, Себастьян еще дважды «прошелся» по настройкам и только после этого активировал программу (он сформулировал свои действия именно в таких странных выражениях, взявшихся словно из некоего информационного пространства, которое он про себя называл «Всемирной Библиотекой», ). По ходу дела он постоянно контролировал Герра Посредника, вел его чуть ли не за ручку. И тот сам принес ему камень. Себастьян, хотя и вычел из его комиссионных 30 процентов в качестве компенсации за моральный ущерб, все же выплатил ему бОльшую часть того, что ему причиталось, и, сверх этого, запрограммировал его передать деньги за алмаз продавцу. Сделка – это сделка, здесь все должно быть четко, и свои обязательства надлежит выполнять – даже если возникают препятствия. И, уж само собой, он заплатил своему агенту, который вывел его на камень – тут уж щедро и с чувством удовлетворения – «Зеленый Веттин» стал, несомненно, жемчужиной его коллекции.

Тут Себастьян тихонько засмеялся: в самом деле, забавный получился каламбур – жемчуг он не собирал – ввиду его недолговечности. У него в коллекции были камни, которым не грозит старение и смерть.

С этой утешительной мыслью и с чувством хорошо сделанной работы он огляделся: две девушки-служанки, уже знакомые Себастьяну, деловито сновали по столовой, обслуживая двух клиентов-мужчин и одну супружескую чету, но Каролины не видно было. Однако хозяин был тут, за стойкой. Себастьян окликнул его:

– День добрый, герр Баумбах, а где же Каролина?

Хозяин вытер усы.

– Добрый день, герр фон Берг, – ответствовал он с кислой миной. – Если вы хотите поесть, я сам вас обслужу. Тогда и переговорим. Вам то же, что всегда?

– Да, герр Баумбах, будьте любезны, – Себастьян кивнул головой.

Он уже понял, что вчерашняя нежданная вспышка страсти имела какие-то последствия. Хотя он, так или иначе, ничего не мог с собой поделать, да и, собственно, ничего такого и не случилось, если уж на то пошло. В последние несколько часов он и не вспоминал об этом: вначале его мысли целиком занимала операция с «Зеленым Веттином», а затем – предстоящая встреча и беседа с создателем Цвингера архитектором Маттеусом Даниэлем Пеппельманом, условленное время которой приближалось.

Себастьяну было ясно, что теперь последуют удручающе тоскливые, угнетающие до зубной боли выяснения и объяснения, от которых уже сейчас ему делалось не по себе. – Экая досада! – думал он. – И как это не кстати!

– Сударь, – завел между тем хозяин, – Каролины пока не будет, я ее отослал к ее родителям под благовидным предлогом. Надеюсь, вы понимаете почему?

– Догадываюсь.

– Всего лишь догадываетесь? – брови Баумбаха приподнялись – так, слегка: сказался, без сомнения, долгий опыт общения с клиентами.

– Герр Баумбах, – решительно произнес Себастьян, – давайте начистоту, без недомолвок. Идет?

Хозяин молча кивнул.

– Я не знаю, – продолжал Себастьян, – что вам наговорила Каролина (хотя при желании мог бы это узнать, – подумал он), но, уж поверьте мне, как человеку, коего вы давно знаете: между нами ничего не было. Ни-че-го!

– Совсем ничего? – скептически осведомился Баумбах.

– Почти ничего – это даже инцидентом не назовешь. Я просто положил руку ей на плечо.

– И прижались к ней! – добавил дражайший дядюшка, придав своему голосу оттенок патетики.

– Ей так показалось – она вообще очень впечатлительная девушка. Я не прижимался к ней – просто слегка придвинул к себе. Признаю, у меня случилось минутное помрачение, и я на минуту – говорю вам, буквально! – на минуту утратил самоконтроль. Но тут же его восстановил и оставил девушку в покое.

– Она с трудом вырвалась из ваших объятий!

– Уже и и с трудом… – грустно прокомментировал Себастьян, – Я ее не держал. Если б я ее действительно сжимал в объятиях, как вы утверждаете, она никак не смогла бы вырваться из них, уверяю вас. Или я произвожу впечатления малосильного?

– Вы насмехались над нею!

– Я смеялся вовсе не над ней.

– А над кем?

– Это не важно – просто вспомнил одну забавную вещь.

– Так что же, она все врет?!

– Не врет, – поправил Себастьян успокаивающим тоном, – а присочиняет. Неосознанно и непреднамеренно. Ей так кажется – я уже говорил, что она – весьма эмоциональная девушка.

Баумбах растерянно молчал.

– Повторяю, это длилось минуту, или чуть больше, – продолжил Себастьян сухо, – и между нами ничего не произошло. Конечно, я не должен был и такого допускать – никоим образом. И я весьма сожалею об этом и приношу свои извинения. Если вы полагаете, что я причинил девушке моральный ущерб, я готов компенсировать его в финансовом отношении – в пределах разумного.

– Нет-нет! В этом нет надобности.

– Как вам угодно. Но все-таки вы правильно сделали, что отослали Каролину – ей надо успокоиться. Однако это в любом случае ненадолго – меня ждут дела, и я так или иначе планировал съехать в ближайшее время, полагаю, это произойдет послезавтра, так что Каролина сможет скоро вернуться.

Баумбах молчал, переваривая услышанное.

– И, надеюсь, вы не считаете, что я должен теперь на Каролине жениться? – добавил Себастьян с легкой иронией.

Кофе был превосходен.

И потому он отлично гармонировал с беседой, которая происходила на террасе. Приятный разговор длился уже около часа, и сейчас как раз подошел к по-настоящему интересным для Себастьяна темам. Наконец-то! Наконец-то перед ним был человек, с которым действительно было о чем поговорить, и общение с которым доставляло интеллектуальное удовольствие и приносило информацию, которая была Себастьяну необходима больше, чем хлеб насущный – необходима, как воздух.

– Я осмотрел ваши постройки, герр Пеппельман: и замок Пильниц, и Японский дворец – и они произвели на меня самое благоприятное впечатление. Исключительно благоприятное. Это поистине блистательные, можно смело сказать – образцовые образчики барокко. (Уж извините за тавтологию!) Поверьте мне, я объездил всю Европу и мало что пропустил. Где я только не был! И мне есть с чем сравнивать.