Сибирские сказки - Автор Неизвестен

— Как ты можешь помочь мне? — удивился умный пёс. — Ты даже сорок боишься.

— Ты ошибся, я сорок не боюсь, — сказал серый воробышек и спрыгнул на нижнюю ветку. — Я научу тебя легкой добычливой охоте. Ты сядешь в засаду, а я полечу с другой стороны горы, в лесу шум подыму, зайцы испугаются и прямо на тебя набегут, только успевай ловить.

Чёрный пёс улыбнулся, показал свои пожелтевшие, стёртые клыки.

— Попробуем.

Вот он сел в засаду в густые кусты, а воробышек полетел с другой стороны высокой горы, зачирикал, крыльями захлопал, в лесу шум поднял, всех зайцев перепугал. Один заяц набежал на чёрного пса. Чёрный пёс легко поймал зайца и понёс его старику со старухой. Той порой к лесу подъехал Байбарак на быстром, как птица, вороном коне, увидел собаку с добычей и зарычал по-медвежьему:

— Кто разрешил тебе моих зверей уничтожать? — схватил свой лук и выпустил стрелу в собаку.

Падая на шёлковую траву, чёрный пёс сказал:

— Друг мой, серый воробышек, старика со старухой не забывай…

Воробышек слетел к чёрному псу, а у того уже глаза затуманились.

— Подожди, Байбарак, я тебе отплачу за друга, — гневно сказал серый воробышек.

Байбарак слов его понять не мог, поднял зайца, привязал к своему седлу и поехал домой.

Рабы увидели приближающегося хозяина, бросились навстречу. Одни подхватили Байбарака под локти и осторожно спустили на землю, другие повели коня рассёдлывать. Байбарак заторопился в юрту показать жене зайца.

— Меткий стрелок привёз тебе подарок.

Коня Байбарак очень любил и не позволял уводить далеко от юрты, часто выходил полюбоваться им. Рабы привязали коня на аркан на лужайке возле реки, а сами ушли ячмень толочь, кожи мять, сапоги и шубы шить. Вдруг откуда-то прилетел серый воробышек, сел коню между ушей и давай ему голову долбить. Конь головой трясёт, катается, а назойливого воробья никак отогнать не может. Байбарак услышал, что вороной конь, который носил его как на крыльях, от врага не может отбиться, выбежал из тёплой юрты и, не задумываясь, выпустил стрелу из тугого лука. Воробышек вспорхнул невредимый, а любимый конь упал без движения. Байбарак ногами затопал и закричал, чтобы рабы его уничтожили всех воробьёв на земле.

Жена у Байбарака была ещё жаднее мужа. Она очень любила есть кровяную колбасу. Увидев коня мёртвым, она обо всём позабыла, побежала кровь конскую в ведро собирать, конские кишки выматывать. Серый воробышек вернулся, сел на голову байской жене и давай долбить.

— Что это за проклятая птица? — взревела байская жена. — Она мою дорогую шапку издолбит, темя проклюёт.

Байбарак узнал серого воробышка и страшно обрадовался.

«Дурак воробей, смерти просит», — подумал он и выпустил стрелу из лука.

Стрела просвистела в воздухе, голову байской жене расколола, как скорлупу ореха, а воробышек успел улететь невредимым.

Байбарак шубу на себе разорвал, обрывки её в соседние долины забросил, а сам голый, рыдая, упал на землю. Имя любимого коня он повторял с горечью.

Серый воробышек снова вернулся на байское стойбище, сел самому Байбараку на спину и давай клевать острым клювом между лопаток и царапать когтями, как стальными иголками. Байбарак дико заревел, начал кататься по земле. А воробышек прилип к его спине и такую ямку выдолбил, что раздавить его было невозможно и руками достать нельзя. Байбарак испугался, что воробышек, продолбив спину, доберётся до сердца, и закричал, чтобы сбежались все рабы, все прислужники.

Рабы прибежали и упали перед баем на колени.

— Подайте мне нож с жёлтым костяным черенком, острый, как алмаз, — потребовал Байбарак. — Я убью, наконец, этого негодяя. Убью проклятую птицу.

Прислужники поспешили выполнить требование хозяина — принесли ему нож, острый, как алмаз.

Байбарак схватил нож правой рукой и замахнулся на серую птичку. В это время воробышек перепрыгнул на его левый бок.

— Уж теперь-то я уничтожу врага! — в гневе вскричал Байбарак, сверкнул глазами и изо всей силы ударил ножом…

Серый вёрткий воробышек был уже высоко в воздухе, а Байбарак хрипел на земле… Чёрная кровь из него ручьём текла.

Умный воробышек, весело чирикая, полетел на пастбище, захватил там байскую отару и пригнал её к старику Кодурлу.

— Вот тебе овцы, мой старый друг, — сказал воробышек, торжествуя победу. — Нет теперь Байбарака на голубом Алтае. Ты — хозяин этих овец. Молоко овечье пей, мясо ешь, из овчин сшей себе и старухе новые шубы. Долго, счастливо живи под ласковым солнцем!

Старик Кодурлу стоял как столб. Он не знал, что спросить, не знал, что сказать, а когда пришёл в себя и понял всё, то громко воскликнул:

— Я умирать собрался, ты меня оживил! В груди моей огонь угасал, ты его раздул, милый серый воробышек! Что я могу сделать для тебя хорошего? Чем отблагодарить? Живи со мной, хорошая птичка, свей себе гнездо возле дымового отверстия моей юрты!

Серый воробышек так и сделал.

В юрте со стариком и старухой он прожил всю свою жизнь, много птенцов выкормил.

А потомки его и посейчас по юртам гнездятся и дружат с человеком.

Литературная обработка А. Коптелова и П. Кучияка.

Ару-Мёндюр

Жил на Алтае храбрый богатырь Ару-Мёндюр. Сердце его страха не знало, тело его усталости не испытывало.

Полюбил богатырь красивую девушку Чечек.

— Давай жить в одном аиле, — сказал ей. — Давай разведём свой костёр…

Девушка ответила светлой улыбкой: согласна. Но что скажет отец? Отдаст ли он её в жёны Ару-Мёндюру?

Поехал парень к отцу Чечек. Аракой старика угощает, хорошие речи заводит. Старик араку не пьёт, единственную дочь из своего аила отпускать не желает.

Но Ару-Мёндюр не уходит, согласия на свадьбу с Чечек добивается.

Три дня он в аиле сидел, старика уговаривал. На четвёртый день старик сказал:

— Ладно. Если ты привезёшь мне два клыка чудовища Кара-Кула, Чечек будет твоя. Мне надо подпереть теми клыками свой старый аил. Семьдесят богатырей к Чечек сватались — ни один моего желания не исполнил. Может, ты привезёшь клыки…

Богатырь Ару-Мёндюр слова «нет» не знал, цели своей всегда достигал.

— Хорошо! — сказал он. — Клыки привезу.

Надел стальной панцирь, взял боевой лук, сделанный из рогов горного козла туу-теке, наполнил берестяной колчан стрелами и поехал.

По широкой долине, над которой сорока не могла пролететь, богатырь промчался. Через высокий хребет, через который орел не мог перелететь, он переехал. Деревья ему ветками махали, птицы весёлые песни пели: все успеха желали.

Белка бросила богатырю кедровую шишку.

— Пощелкай, — сказала она. — Орехи прибавляют силы.

Медведь показал ему лучшую звериную тропу:

— Тут хорошо проедешь, Кара-Кулу сонного застанешь.

Всё дальше и дальше богатырь ехал, по сторонам зорко посматривал.

Вдруг остановился конь, чуть слышно прошептал:

— Вперёд смотри!

Герой в аил добычу заберёт И скажет людям: знайте наперёд, Не я сразил чудовище, а смелость, А смелости учил меня народ! Теперь, старик, на слове крепко стой. Исполнен честно подвиг непростой. Ты видишь сам: нет в мире лучше пары, Чем мужество в союзе с красотой!

Глянул Ару-Мёндюр: впереди Кара-Кула спит. Голова у чудовища как большая сопка, туловище — всю долину заполнило, из кольца в кольцо свилось, ресницы — на таёжный лес походят.

Храпит Кара-Кула страшнее грома небесного, ужаснее каменного обвала. От его храпа земля вздрагивает, из берегов рек вода выплёскивается. Конь богатырю шепнул: