Мечта - Анна Грэйс

– Говорил Икабод Крейн из «Сонной Лощины», цитируя важного политика. Кажется. Да, я знаю, что мир сложная штука, – вздыхаю я, вычерчивая невидимые узоры на стекле. – Но я, как Бо1 все же не желаю выбирать сторону.

«Эй, ты чего, она же в четвертом сезоне выбрала сторону тьмы!»

– Точно, сама того не сознавая. Я поняла, что так будет с самого начала. Логичное развитие сюжета. Хорошая девочка, сознающая в себе силу и власть, хочет быть доброй, но так как достаточна умна, то понимает, что любая власть несет в себе зло изначально, поэтому старается быть нейтральной. Спрашивается, что склонило ее к злу? Внутренняя чернота, которую она все время пыталась в себе подавить? Ведь, совершая зло, даже во имя добра, ты все-таки подпитываешь свою темную сущность, не так ли? Или внешняя борьба добрых и темных сил, жаждущих вливания новой крови?

«Думаю, в пятом сезоне мы узнаем ответ, – смеется Майк, и накрывает мою руку своей. Странное ощущение – снизу ладони холод от стекла, а сверху тепло от его руки. Наверное, так, согревается замерзшая душа, впервые почувствовавшая прикосновение любви. – Ты, как всегда ушла от темы. Почему ты заперла свое тело в четырех стенах, а сердце в любви к несуществующему мужчине?»

– Не правда! Он существует! – Я отдергиваю руку. Смотрю на отпечаток ладони на стекле. Нечеткий, расплывчатый, как я сама.

«Да, но не для тебя. И не он, а твое представление о нем. Но это тоже неважно. И будет неважно через следующие два года, и через пять и десять лет. Ты так и будешь смотреть фильмы с ним и думать, что такая, как ты, не способна изменить чью-то жизнь, – он горько улыбается, берет ноутбук и протягивает мне. – Садись, смотри очередную серию».

– А, думаешь, могу? – я прячу руки за спину, упрямо трясу головой. – Я свою собственную жизнь изменить не могу. Все одно и тоже, все время одно и тоже – дом, работа, рисование, сериалы, фотография. Ну, иногда, на несколько месяцев в моей жизни появляются мужчины, которым на самом деле я не нужна и, которые не нужны мне.

«А что тебе нужно? Мужчина как Майк? Тогда ты будешь счастлива? Сколько женщин мечтали найти свою любовь? И они находили ее, но были ли они впоследствии счастливы?»

– Вероятно, нет… Но чаще всего женщины мечтают найти только любовь, или, то, что они считают любовью, или даже, то, что принято называть любовью. Хотя, думаю, это касается и мужчин. Люди ищут лишь само чувство, а не конкретного человека, которого они смогли бы полюбить. Поэтому, после, когда ослепление любовью проходит, остается только разочарование и боль. Чувств больше нет, но человек остался. И с этим человеком надо жить. Можно уйти. Но тогда надо набраться где-то смелости и признаться самому себе, что ты никогда не любил. И услышать, что тебя тоже никогда не любили. А это страшно и больно. Поэтому большинство людей и прикрывается ложным чувством любви, хватаясь за него, как за якорь спасения. И идут ко дну. По собственной воле.

«Спрашиваю, еще раз, разве ты не одна из них?», – он подходит ко мне совсем близко.

– Наверное… Я не знаю. Я только знаю, что ничего не могу изменить. Потому, что я не знаю, что я хочу изменить. Но и выносить это странное чувство неудовлетворенности, постоянно грызущие меня, становится невозможным. Иногда я чувствую, как оно ворочается в груди, слышу, как скулит и плачет. Оно требует. Но я не знаю чего. Не знаю. Обними меня. – И Майк прижимает меня к себе.

«Ответ, если, ты, конечно, задаешь правильный вопрос, когда-нибудь придет сам собой».

– Правильный вопрос, говоришь? – я поднимаю взгляд и встречаю его хитрую улыбку. От такой улыбки его глаза чуть прищуриваются и становятся еще красивее. – Хочешь сказать… не что? А кого?

Продолжая улыбаться, Майк отходит и встает на одно колено, приложив руки к сердцу: «Готова ли ты ради меня измениться?».

– Ох… – Я отворачиваюсь, смотрю в окно. Отпечаток моей ладони уже растаял. Растворился без следа. И люди, люди тоже растворяются без следа. Не все. Кто-то живет в истории, а кто-то в памяти других людей. Жизнь первых приближена к вечности, о них помнят, они влияют на судьбы людей даже после смерти, сквозь века. Жизнь вторых, тех, что живут в памяти самых близких… странно, но их жизнь тоже может быть бесконечной, ведь они, так или иначе могли повлиять или коснуться тех людей, что живут в истории. Просто след таких людей почти незримый, и увидеть его дано лишь избранным. Как те узоры, что я рисовала на стекле. Их не видно, но они есть, ведь я их рисовала. И все же, есть, есть такие люди, которые растворяются без следа – это люди, которые не сумели коснуться ни чьего сердца, и остаться в чьей-либо памяти. И я могу стать одной из них.

«Ответь, пожалуйста», – снова просит Майк, протягивая руки.

Я подхожу, сжимаю его ладони в своих и прикладываю их к сердцу.

– Я попробую… Забавно, я требовала от Жени того, чего не понимала и не хотела сама. Ведь, я, как и он, не хотела двигаться дальше, расти. Вместе и по отдельности. Я хотела всегда оставаться такой, какая я есть. Маленькой неуверенной в себе девочкой, мечтающей о красивой любви, но не способной любить сама.

«Ты была не готова», – улыбается он, и тянет к себе.

Некоторое время мы сидим в молчании, колени к коленям, сжимая руки друг друга.

– Не была… наверно. Я и сейчас не совсем понимаю к чему пришла… Измениться. Ради Егора Саматова. Ради Майка. Но для самой себя. Бессмысленно. И все же… ты прав. Как там говорил Шерлок в «Элементарно»: «Когда исключаешь невозможное, то, что осталось, и есть правда, какой бы невероятной она не казалась». Так? – Я радостно смеюсь, и поднимаю наши руки вверх. – Какие девушки нравятся Егору Саматову?

«Зачем тебе это? Хочешь покорить его сердце и изменить жизнь?»

– Нет… Я хочу нарисовать его портрет. Настоящего. С натуры, что называется.

«Зачем?»

– Что значит зачем? Я уже два года влюблена в него, а рисовала лишь его экранных героев. Разве такой парень, как он, обратит внимание на такую замухрыжку, как я, и позволит рисовать себя?

«Вообще-то, ты симпатичная».

– Дело не во внешности, ты же понимаешь…

«А ты понимаешь, что снова придумываешь себе оправдания? Зачем тебе рисовать его портрет?»

– Потому что это моя маленькая традиция. Это раз. И к тому же… – Я задумчиво кусаю губу. – Гора, на которую хочет взобраться мое сердце, так высока, что я не вижу ее вершины за облаками. Поэтому, для начала я придумаю оправдание для совершения столь безрассудного поступка. Осмотрюсь, как говорится, на местности… а там уже решу, как быть дальше… И есть ли вообще смысл рисковать.

«Кто не рискует, тот не пьет шампанское».

– Банально.

«От чего не менее истинно».

– Опять же банально… ну и, черт, с ним… весь мир состоит из одних банальностей, и я одна из них. Ну и ладно. Пошли в «Гугл». Осматриваться.

И радостно улыбаясь, я беру ноутбук. Хочешь не хочешь, а с историей жизни и личными предпочтениями Егора Саматова столкнуться все-таки придется. Развенчивание кумиров тоже полезная вещь, пусть и болезненная.

6

«Слишком больно?» – спрашивает Майк, когда я со стуком закрываю ноутбук, и устало вздохнув, прячу лицо в ладонях.

– Если страх считать болью, то да. Очень-очень, – говорю я, потирая покрасневшие глаза. Шесть часов за компьютером. Да уж, моему желудку это тоже не понравилось – недовольно урчит, требуя еды, а не хочется.

«И чего ты испугалась на этот раз?» – Майк ласково улыбается, обнимает меня, даря спокойствие и тепло, прогоняя бессмысленные страхи.

– Его мира…

Егор Александрович Саматов родился 22 июня 1986 года в Москве в семье известной актрисы Аллы Иннокентьевны Деминой и Александра Ивановича Саматова, композитора и заслуженного деятеля искусств РФ. В детстве серьезно занимается танцами, вокалом и игрой на фортепьяно, впоследствии увлекается боевыми искусствами. В возрасте 15 лет во время школьной драки получает серьезную травму ноги, в результате чего ему приходится оставить мечты о спортивной карьере. После выздоровления Егор переводится в школу с углубленным изучением английского языка. Окончив школу с золотой медалью, Егор по настоянию родителей пробует поступать в Дипломатическую Академию Иностранных Дел, но после первого экзамена забирает документы и поступает в Высшее театральное училище имени М. С. Щепкина в мастерскую Ю.М. и О. Н. Соломиных, которую заканчивает в 2007 году. Со второго курса актер начинает регулярно сниматься в кино. В 2006 получает свою первую награду «Белый слон» за лучшую мужскую роль. В 2009 году награда в номинации «лучшая мужская роль» на открытом российском кинофестивале «Кинотавр». В 2010 – лауреат премии Национальной академии кинематографических искусств и наук России «Золотой орел» в номинации «лучшая мужская роль» за фильм «Во лжи». В 2012 году номинирован на премию «Ника» за главную роль в фильме «Сквозь время». В настоящее время играет главные роли в спектаклях государственного академического Малого Театра России и снимается в кино, ходят слухи о приглашении в Голливуд. О личной жизни актера, которая тщательно скрывается, ничего неизвестно, но с выходом каждого нового фильма или спектакля, его имя связывают с актрисами, исполняющими главные роли. Чаще всего Егору Саматову приписывают романтические отношения с Мариной Ольшанской, игравшей вместе с ним в двух последних спектаклях. А в 2010 году, после выхода «Во лжи» желтая пресса весь год твердит о его помолвке с актрисой Надей Бердяевой (сыгравшей роль Дины), упорно игнорируя официальное заявление актеров о том, что они просто очень хорошие друзья. Не смотря на плотный график и сильную занятость, актер выделяет время для участия в благотворительной деятельности. Поддерживает теплые отношения с родителями и старшей сестрой Аленой.