Охотник на вампиров. Пропасть - Ольга Грибова

Теперь я могла видеть, как по венам здоровяка бежит кровь. Мысли начали путаться, осталось лишь одно желание — почувствовать вкус этой крови. Но я недаром столько лет посвятила самоконтролю; даже сейчас, стоя вплотную к своей жертве, я смогла заглушить в себе это неуемное желание. Прежде чем приступить к трапезе, следовало позаботиться о собственной безопасности. К тому же я боялась, что малышка может снова проснуться, а мне совсем не хотелось её пугать.

Леонид по-прежнему не шевелился; вероятно, его парализовал ужас. Наверное, ему было странно ощущать себя побежденным слабой девушкой. Я усмехнулась этой мысли: пришло время и ему узнать, что такое насилие.

Я протянула руку к шее своей жертвы, нащупала сонную артерию и слегка надавила на неё. Я не собиралась его убивать — вампиры не пьют кровь мертвецов, для нас она все равно что падаль или просроченные продукты для человека. Есть, конечно, можно, но вкус отвратителен и ничего, кроме проблем с пищеварением, не приносит. Поэтому я старалась быть очень аккуратной, ведь мне было достаточно лишь немного усилить нажим, чтобы сломать ему шею. Но я всего-навсего слегка надавила на артерию, и он, дернувшись в последний раз, отключился.

Пора было выбираться из дома. Вытащив Леонида на улицу, я прикрыла за собой заднюю дверь: не хватало только, чтобы в отсутствие взрослых с девочками что-то случилось.

Дорога к школе не заняла много времени. Я могу передвигаться с большой скоростью, и даже Леня с его весом в сто тридцать килограмм (я вешу сорок пять) не был для этого помехой. Я без особого труда доставила его к зданию заброшенной школы и остановилась перед входом. Именно здесь Влад впервые увидел меня (я-то видела его и раньше, наблюдая за его семьей из леса). Я подумала, что зря сюда пришла. Зачем воскрешать еще и эти мучительные воспоминания? Мне стоило выбрать другое место для еды, но сейчас, когда Леонид уже приходил в себя, поздно было что-то менять, и я вошла в школу.

Таща Леню за ногу, я с чувством тревоги вошла в здание. Ленонид тихонько постанывал, ударяясь о ступени, но меня не волновало, сколько на нем будет синяков., Чтобы не повторить былой ошибки, я первым делом проверила, нет ли в школе посторонних. Сейчас здесь было тихо и пустынно.

Я стала подниматься на второй этаж, по-прежнему таща толстяка за собой и вспоминая нашу первую встречу с Владом. Я так и не успела спросить его, почему он не выстрелил в меня тогда. Вряд ли причина крылась только в моей внешности: я хорошо помнила, как он однажды сказал, что видел немало вампиров и другой нечисти, и их неживая красота уже перестала его трогать. Значит, во мне было что-то такое, что привлекло его с самого начала.

Леонид зашевелился, еще немного — и он придет в себя. Но я уже достигла второго этажа, поэтому бросила толстяка и остановилась неподалеку, ожидая, пока он окончательно очнется. Не то чтобы я была садистом и любила поиграть с едой, как кошка с мышкой, но мне хотелось, чтобы этот подонок испытал хотя бы долю того ужаса, который он вызывал у своей падчерицы. К тому же, откровенно говоря, от адреналина кровь становится только вкуснее.

От нетерпения я переминалась с ноги на ногу. Пол был усыпан острыми осколками оконных стекол, но они не причиняли вреда моим босым ступням. Не знаю, как это происходит, но я не могу порезать ноги; мало того, они даже не пачкаются, если я хожу по грязи. Вампирские штучки, не более того, но я никак не могу взять в толк, для чего они нужны, ведь любая моя сверхспособность служит лишь одной цели — убийству. Возможно, это свойство нужно для того, чтобы не оставлять следов в доме жертвы, если на улице льет дождь и полно грязи.

Леонид пошевелил мизинцем правой руки, и весь мой организм тут же среагировал на это движение. Мышцы напряглись, наливаясь силой, и я почувствовала, как рот наполняется слюной. Она содержит какое-то вещество, действующее на жертву как легкий наркотик, и я с тоской подумала, что Лене может даже понравиться мой укус. Я чувствовала, как медленно увеличиваются клыки во рту. Это доставляло мне небольшой дискомфорт, похожий на приглушенную новокаином зубную боль.

Веки Леонида задрожали; он приоткрыл глаза, но ещё не пришел в себя окончательно. Его сердце билось ровно, он не паниковал. Слегка склонив голову набок, я смотрела на него и терпеливо ждала, когда он осознает происходящее. Наконец его взгляд сфокусировался на мне. В свете луны я была хорошо видна. В первую секунду Леня казался удивленным, но потом выражение его лица сменилось на слащаво-похотливое. Я словно увидела ситуацию его глазами: невысокая, худенькая шестнадцатилетняя девочка наедине с большим и сильным мужчиной, и нет никого, кто мог бы ей помочь. Не надо быть гениальной, чтобы догадаться, о чем он подумал. Вероятно, он все же не так хорошо видел меня, как я предполагала. Иначе от него не укрылись бы мои абсолютно черные глаза и клыки.

Я шагнула поближе, предоставив Леониду возможность разглядеть меня получше. Но он был настолько занят своими фантазиями, что не замечал очевидного. Его даже не интересовало, как он здесь оказался. Приподнявшись, он встал на колени и развязно улыбнулся. От такой наглости у меня перехватило дыхание. Все-таки некоторые люди — непроходимые тупицы. До сих пор никто из моих жертв не лелеял надежду причинить мне боль. Я решила сделать скидку на алкоголь в его крови. Машинально я отметила, что его сердце забилось быстрее, а дыхание участилось. Он встал на ноги, выпрямился и сделал шаг мне на встречу, прошептав что-то вроде того, чтобы я не боялась.

— Поиграем, — предложил он сдавленным шепотом.

На секунду у меня пропал дар речи. Я прекрасно понимала, что причина его ускоренного сердцебиения кроется вовсе не в страхе. И тогда я отпустила инстинкты. В ту же секунду глаза застила кроваво-красная пелена. Мир потерял краски, превратившись в серый набросок, на фоне которого фигура Леонида переливалась разными оттенками желтого, оранжевого и красного. Это включилось своего рода инфракрасное зрение, которое позволяло мне видеть тепловые излучения. Я могла наблюдать за тем, как пульсирует каждая веночка его организма. Теперь ничто не могло укрыться от моих глаз. Я превратилась в самого опасного хищника в мире, который к тому же был голоден.

Я неторопливо пошла в его сторону; так как нас разделяло не такое уж большое расстояние, мне не пришлось идти долго. Лицо Леонида и его поведение менялись с каждым моим шагом. Поначалу он был рад, что я иду к нему, потом он в недоумении уставился на меня, не веря своим глазам. Еще бы, он рассчитывал увидеть напуганную девочку, а не чудовище. Постепенно на его лице появился испуг, который почти сразу перешел в ужас. Я видела, как он дернулся, пытаясь убежать, но дальше этого дело не пошло: его парализовал страх. Я улыбнулась Леониду, и он взвизгнул, заметив мои клыки.