Платиновая леди - Анна Данилова

Мысли о том, что Ступин не выдержал и пристрелил свою жену из ревности, конечно, были. Но, рассуждал Андрей, если он хотел ее убить, то разве стал бы это делать явно, прямо в подъезде, зная, что выстрел будет непременно услышан кем-то из соседей? Он же трезвомыслящий и вообще очень умный человек. Но тогда становится непонятным, почему же он не отпускал Дину и продолжал жить с ней, зная, что она изменяет ему с Соболевым и собирается уходить к нему? Интересно, как она объясняла ему свое желание жить у матери… И все же Николай все знал, знал – Соболев сам, напившись с другом (возможно, тогда уже с бывшим другом) коньяку, рассказал ему о своих чувствах к Дине. Почему же тогда Николай терпел измену жены и не предпринимал ничего, чтобы положить этому конец? На что он рассчитывал? Надеялся, что она передумает, или же ему было просто не до нее? Зная характер Ступина, можно предположить и первое и второе.

Девушка из агентства пробыла у Корнилова в кабинете недолго. Вышла, и Соболев окликнул ее:

– Подождите!

– Андрей Ильич, а я к вам… Мне надо с вами поговорить… Сначала я напомню вам, что меня зовут Таня, Таня Бескровная. Так вот, я знаю, зачем вы пришли сюда, а вы, верно, догадываетесь, зачем сюда приехала я. Так вот. Ваш друг Ступин молчит. Вы должны заставить его заговорить и объяснить, что убийством его жены занимается наше агентство, заодно назвать мое имя, то есть подготовить его к встрече со мной. Объясните ему, что молчание может обернуться против него, если мы вовремя не предпримем каких-то шагов, направленных на то, чтобы как можно скорее найти убийцу Ступиной. Тем более что у него, как я понимаю, нет алиби. В момент убийства он находился в квартире, то есть в нескольких шагах от жены…

Андрей сказал, что все понял, и они некоторое время сидели молча, думая каждый о своем. Таня вспомнила, что не убрала свою пижаму в ящик для белья, тем самым нарушив порядок, установившийся в спальне Виталия, у которого она время от времени жила. Понимая, что людей надо принимать такими, какие они есть, Таня тем не менее не могла привыкнуть к тому, что ее жених просто помешан на порядке, что бумаги на его письменном столе сложены ровными стопками, старинная сахарница немецкого фарфора должна стоять исключительно на маленькой полке прямо над столом, а покрытый золотом заварочный чайник неизвестного происхождения – в буфете, за стеклянной дверцей. «Если у тебя беспорядок в голове, это отразится на том, как выглядит твоя комната… Если вещи раскиданы, значит, и мозги у тебя работают хаотично, беспорядочно, выдавая несуразные идеи и управляя так же бессистемно твоими действиями…» Какой же он смешной, этот Минкин, но в то же время очень милый, нежный, как выросший в любви и ласке кот. Таня улыбнулась, вспоминая Виталия, их совместный долгий завтрак и молочные усы на смуглой коже Минкина…

За Соболевым пришли, Таня принялась за тот же кроссворд, который не успел разгадать Соболев. Просмотрев внимательно те слова, которые он угадал, она сделала для себя вывод, что он не совсем дурак, что голова его еще варит, хотя ему сейчас должно быть не до кроссвордов, ведь убили его любимую женщину. Таня достала блокнот и пометила для себя, что надо посмотреть тело Ступиной и поговорить с судмедэкспертом. Хорошо, если труп отвезли Чайкину. Если же к Леве Закутскому, то снова придется себя сдерживать, чтобы не наговорить резкостей, – Чайкин был у них на окладе, а Лева драл три шкуры за каждый интересующий агентство труп.

Она заглянула к Корнилову и спросила, где находится тело Дины Ступиной. Оказалось, что у Закутского. Чертыхнувшись, Таня позвонила ему в морг.

– Лева? Это Таня Бескровная. Меня интересует тело Ступиной. Сегодня после обеда подъеду, ты не против?

– Без вопросов, – ответил Лева невнятно, он явно что-то жевал. Таня подумала, что надо использовать эту его слабость и привезти ножку копченой курицы. Или бутерброд с колбасой. Или…

Она не успела придумать, с чем же ей идти к Закутскому, потому что увидела приближающегося к ней быстрыми шагами Соболева. Судя по выражению его бледного лица, у него ничего не вышло со Ступиным.

Андрей сел на свое место и зачем-то взял в руки газету с кроссвордом.

– Он действительно молчит. Обозвал меня сволочью и отвернулся. Мне пришлось объяснять его затылку, что убийством Дины занимаетесь вы, назвал ваше имя, сказал, что вы сейчас придете, что ему нельзя молчать, потому что время работает против него… Думаю, он все понял. Теперь попытайтесь вы вытянуть из него хотя бы слово.

– Пусть так… Главное, что вы назвали ему мое имя.

«Другой бы, – подумала Таня, – на месте Ступина уже давно набил бы Соболеву морду, а он, зная об измене жены, продолжал общаться с другом, словно мазохист со стажем. Каких только людей не встретишь…»

Она открыла дверь и вошла в комнату, где за столом сидел, сцепив пальцы рук, мужчина в спортивном костюме. Темные густые и аккуратно постриженные волосы с проседью, немного вытянутое лицо, светлые глаза, крупный нос и полные губы. При звуке открывающейся двери Ступин повернул голову и встретился взглядом с Таней. Он не отвернулся от нее, как от Соболева, и это уже было хорошим началом.

– Меня зовут Таня. Я из «крымовского» агентства…

– Я понял… – буркнул он.

– Думаю, вы знаете, чем мы там занимаемся… Если вы будете нам помогать, то я сейчас задам вам несколько вопросов. Если же нет и вам все равно, кто убил вашу жену, или вы, быть может, знаете, кто это сделал, но не скажете, то я тотчас уйду и откажусь вести это дело. Соболев заплатил две тысячи долларов, чтобы мы начали расследование убийства вашей жены. Так что вам решать…

– Садитесь, – проговорил он тихо и жестом пригласил ее сесть напротив него. – Меня уже допрашивали…

– Я знаю. – Таня села и смело взглянула ему в глаза. Трудно было определить, глаза ли это убийцы или убитого горем вдовца. Она представила себе Ступина в кабинете, за письменным столом – такой же взгляд, бесстрастный и в то же время оценивающий. Что он за человек? Мужчина или рабочая лошадь, которая везет на своих плечах гигантскую машину, печатающую деньги? Что для него важно в жизни: любовь, страсть, деньги, власть?..

– Я белый и пушистый, – вдруг ответил он на ее молчаливый вопрос и даже попытался улыбнуться. – Вы ведь это хотели узнать? Машина я или человек?

Голос его звучал насмешливо. Понятное дело, он не доверял ей. Да и с какой стати?

– Дину я не убивал. Мы расстались, как обычно, мирно или, как теперь принято говорить, цивилизованно. Она объявила мне, что уходит к Соболеву, всплакнула, как это и полагается делать женщинам в такой момент, сказала, что ей очень жаль, что я был неплохим мужем, я даже протянул ей платок…

– Николай Борисович, насколько мне известно, вы уже давно знали о связи вашей жены с вашим другом Соболевым. Это правда?

– Да, правда. И я был рад, что она уходит именно к нему, то есть попадет в хорошие руки. Поверьте мне, я не циник, но судьба Дины мне была небезразлична…

– Хотя как женщина она вас уже не интересовала… – Таня все же осмелилась задать этот вопрос.

– Мы уже давно не жили вместе. Как-то охладели друг к другу. Сначала нам казалось, что мы любим друг друга, а потом, когда стали жить вместе и она увидела, испытала на себе, что значит быть женой такого занятого человека, как я, чувства ее ко мне остыли, и я не мог не заметить этого.

– Работа была важнее ваших отношений с женой?

– Я был бы рад приходить домой пораньше, но у меня никак не получалось… Даже будучи в отпуске, я продолжал звонить на комбинат, я не мог допустить, чтобы линия остановилась… К тому же у меня было много других идей… Моя жена должна была заниматься каким-нибудь интересным делом, я ей предлагал, пытался объяснить, что просто сидеть дома перед телевизором – скукотища, что так можно с ума сойти. Вот она и нашла себе развлечение – Соболева.

– Когда вы заметили это?

– Сразу же. Я это почувствовал. Во-первых, запах другого мужчины. Как бы она ни мылась, ни душилась духами… Во-вторых, ее поведение. Она заметно оживилась, повеселела и постоянно что-то напевала. Кроме того, чего уж там… мне позвонили «доброжелатели» и сказали, что видели мою жену с Соболевым в ресторане, они обедали вместе.

– А как ваша жена объяснила вам свое желание переехать к своей матери?

– Очень просто, мол, мать заболела, за ней надо ухаживать. Я сказал, что не против. Дина же в свою очередь сказала, что будет приходить, чтобы приготовить обед, прибраться, словом, что не бросит меня. Согласитесь, это подкупало, и я не стал ничего выяснять… В конечном счете, мне это было даже удобно…

– Другими словами, вы решили закрыть глаза на похождения своей жены и согласились использовать ее в качестве домработницы?

– Для домработницы она слишком много получала, – усмехнулся Ступин. – К тому же это был ее выбор, не забывайте…