Одураченный Фортуной - Рафаэль Сабатини

– А это впечатление заслуженное? – осведомился сэр Джордж тоном специалиста в подобных делах.

– Уверяю вас, вполне заслуженное! Два дня назад я был в Герцогском театре и видел, как мисс Фаркуарсон играла Екатерину. Это было великолепно! Равную ей мне не приходилось наблюдать не только в этой роли, но и вообще на сцене. Так думает весь город. Хотя я пришел к двум часам, в партере уже не было мест, о мне пришлось заплатить четыре шиллинга за вход в верхнюю ложу. Вся публика была в восторге, а особенно его светлость герцог Бэкингем note 21. Он громогласно возносил хвалы актрисе из своей ложи и клялся, что не успокоится, пока сам не напишет для нее пьесу.

– Ну, если написание пьесы окажется единственным залогом восхищения его светлости, то мисс Фаркуарсон крупно повезло.

– Или, напротив, не повезло, – хитро усмехнулся коренастый джентльмен. – Это зависит от точки зрения самой леди на подобные дела. Но будем надеяться, что она добродетельна.

– Никогда раньше не замечал с вашей стороны недружественного отношения к его светлости, – ответил сэр Джордж, после чего оба рассмеялись. Затем младший собеседник что-то добавил, вновь понизив голос, и сэр Джордж едва не покатился со смеху.

Они все еще хохотали, когда дверь комнаты герцога Олбермарла распахнулась, и на пороге появился стройный джентльмен с румяными щеками. Складывая на ходу пергамент, он быстро пересек переднюю, отвешивая прощальные поклоны, и удалился, после чего из кабинета герцога вышел стражник с жезлом.

– Его светлость будет счастлив принять мистера Пеписа note 22.

Смуглый коренастый джентльмен оборвал смех, поспешно придавая лицу серьезное выражение.

– Иду, – откликнулся он. – Сэр Джордж, не будете ли вы любезны составить мне компанию?

Его высокий собеседник кивнул, и они вдвоем направились в комнату герцога.

Полковник Холлс удивлялся, что в час войны, не говоря уже об угрозе чумы, город интересовался какой-то актрисой и что здесь, в самом храме Беллоны note 23, мистер Пепис из военно-морского министерства отвлекся ради этой фривольной болтовни от серьезного разговора о нехватке офицеров и общей неподготовленности к сражению с голландцами и с чумой.

Холлс все еще размышлял о странностях людских умов и диковинных методах управления страной, которые принесли в Англию возвратившие трон Стюарты, когда мистер Пепис и его компаньон снова появились в приемной, и он услышал, как привратник произносит его собственное имя.

– Мистер Холлс!

Отчасти из-за посторонних мыслей, отчасти из-за пропуска воинского звания, полковник только после вторичного обращения осознал, что его приглашают, и поспешно поднялся.

Те, кто ранее с презрением взирали на него, теперь встрепенулись от возмущения при виде того, как их опережает какой-то оборванец. Послышалось несколько смешков и сердитых возгласов. Но Холлс не обратил на это внимания. Фортуна наконец открыла перед ним двери. Надежда на успех стала тверже, благодаря одной фразе, услышанной им от словоохотливого мистера Пеписа. Стране требовались офицеры, опытные в воинском ремесле, и Олбемарл хорошо знал, насколько редки люди с таким опытом, как у Холлса. Несомненно, он и отдал ему предпочтение, оставив разряженных в пух и прах джентльменов прохлаждаться в приемной.

Уверенным твердым шагом Холлс двинулся вперед.

Глава третья. ЕГО СВЕТЛОСТЬ ГЕРЦОГ ОЛБЕМАРЛ

За большим письменным столом, помещенным в центре просторной, залитой солнечным светом комнаты, окна которой выходили на Сент-Джеймсский парк, восседал Джордж Монк, барон Потридж, Бошан и Тиз, граф Торрингтон и герцог Олбемарл, кавалер ордена Подвязки note 24, главный конюший, верховный главнокомандующий и член Тайного совета его величества note 25.

Таких высот удавалось достигнуть немногим, и все же Джордж Монк, называемый недругами приспособленцем, а большинством англичан «честным Джорджем», мог добиться еще большего. Если бы он пожелал, то стал бы королем Англии, однако «честный Джордж» предпочел восстановить на престоле династию Стюартов и, осуществив это, едва ли мог бы сослужить своей стране худшую службу.

Монк был человеком среднего роста и крепкого сложения, однако в то время – на пятьдесят седьмом году жизни – уже склонным к полноте. Его смуглое лицо было довольно благообразным, с властной складкой рта контрастировал мягкий взгляд близоруких глаз. Большая голова с излишне короткой шеей покоилась на массивных плечах.

Когда Холлс вошел в комнату, Монк поднял взгляд, отложил перо и медленно встал, с, удивленным выражением наблюдая за быстро приближавшимся к нему посетителем. Когда их уже разделял только стол, он велел стражу удалиться и не сводил с него глаз, пока за ним не закрылась дверь. После этого Олбемарл, на чьем лице удивление теперь смешалось с беспокойством, протянул руку полковнику, несколько озадаченному подобным приемом. Правда, Холлс тут же вспомнил, что осторожность была доминирующей чертой в характере Джорджа Монка.

– Господи, Рэндал! Это в самом деле вы?

– Неужели я так изменился за десять лет, что вам приходится об этом спрашивать?

– Десять лет! – задумчиво промолвил герцог, и его мягкие, почти печальные глаза окинули визитера с головы до. ног. Рука его крепко стиснула руку полковника. – Садитесь, дружище. – Он указал Холлсу на кресло у стола, стоящее напротив его собственного.

Холлс сел, отодвинув вперед эфес шпаги и положив шляпу на пол. Герцог вновь занял свое место с той же медлительностью, с какой недавно поднялся с него.

– Вы становитесь похожим на отца, – промолвил он наконец.

– Значит, я с возрастом не только теряю, но и приобретаю кое-что.

Рэндал Холлс-старший был ближайшим другом Монка. Будучи уроженцами Потриджа в графстве Девон, они росли вместе. И хотя позже их разделили политические убеждения – в те далекие дни Монк служил королю, а Холлс, будучи республиканцем, поддерживал парламент – они оставались друзьями. Когда Монк в 1646 году принял от Кромвеля note 26 командование армией в Ирландии, то предложение этого поста и принятие его произошли под влиянием Холлса. Позднее, когда Холлс-младший избрал, военную карьеру, он начал службу под командованием Монка и, благодаря не только своим заслугам, но и его дружбе, стал капитаном после битвы при Данбаре и полковником после сражения при Вустере note 27. Если бы он продолжал служить под командованием друга своего отца, его судьба могла бы сложиться совсем по-другому.

Мысль об этом мелькнула в голове герцога, который не удержался, от того, чтобы высказать ее.