Дело Кровавой Принцессы (СИ) - Дэльвейс Арсана

— А диван мой где? — Успела я выкрикнуть ему в спину.

— Сегодня вечером будет. — Сообщил он и хлопнул дверью.

Вечером так вечером, я подожду.

Но спать буду в окружении людей, пусть они меня, теоретически, и ненавидят, то есть в выделенной мне мэрией комнатушке.

3

3

Ариана

Сколько допросов я вытерпела за эти… дни? Месяцы? Годы? Сколько прошло с момента моего заключения? Время в темнице, — не спорю, что роскошной, но всё-таки темницы, — текло медленно, будто не желая признавать свой ход. Что жизнь продолжается, обрывается, начинается и дальше по кругу. Благодарить за прекрасные условия содержания и отмену казни стоит молодого… — как они там себя называют сейчас? следователи? да, именно так! — следователя Армана Арди. Мальчишка-аристократ, но он добился многого за счёт своего упрямства, что, несомненно, достойно уважения. Он начал вести дело об убийствах, он доказал мою вину, но устроил все так, что меня просто упрятали подальше от общества.

И что я вижу? Сегодня ко мне приходит копия Арди! Девушка, чьи прекрасные зелёные глаза с крапинками янтаря, явно доставшиеся от отца, смотрели на меня с немым восхищением… А потом наполнились почти звериным ужасом. У неё живое лицо. Красивое. Правильные черты, светлые волосы и редкий цвет глаз. Как только Арман отпустил свою девочку в такие дали? Неужели она натворила что-то ужасное?

Но. Не моё дело, что она сделала раньше. Сегодня она попыталась узнать у меня причины моего заточения. Достали. Не хочу рассказывать. Не буду.

Но к ней моя сущность словно тянулась, позволяя словам литься из моих уст, дозволяя узнать тайны прошлого. Кто её мать, мне интересно? У неё проскакивают черты королевской династии. Арман — брюнет, все из моего рода, исключая меня, — блондины. Не удивлюсь, если она бастард какой-нибудь принцессы, безмерно любимой Арманом. Или принцесса лелеяла в сердце образ милого мальчика. Интересно, как сейчас выглядит этот похититель женский сердец?

А его дочь? Она такая же сердцеедка? По ней можно сказать, что к мужскому вниманию привычна, обожает его… Ох, у нас же мэр красавчик!

— Эриса… — Подозвала одну из стражниц. Мужчин в моей охране не было, они почему-то сходили с ума, находясь вблизи. Как только уже немолодая женщина, гремя доспехами, подошла, я спросила о мэре.

— Ну да, красив, молод. Такие нравятся женщинам. И этой, — она кивнула на выход, — новенькой тоже явно пришёлся по нраву. Я слышала, что она та еще звезда столичная.

Эриса усмехнулась, а я задумалась. «Звезда столичная» — это я не раз слышала и в свой адрес одно время.

— Эриса… Сколько я тут? — Вырвалось у меня. Я пожалела об этих словах.

— Давненько, леди, давненько… — С сожалением сказала она, и отвернулась. Ушла на свое место.

Бокал в моей руке захрустел. Вино, которое было в нем, разлилось кровавыми струйками по руке, смывая осколки. Тряхнула рукой, сбрасывая их. Мелкие порезы сами затянулись буквально на глазах. Я встала и подошла к зеркалу.

Захотелось разрушить все вновь. Разнести Берестянку до основания. Чтобы даже руин не осталось. И людей. Никого чтобы не было.

Из зеркала на меня глядела молодая женщина с портрета в королевской галерее. Сколько он там висит? Уже, наверно, и сам Дворец изменился.

Склонив голову набок, я рассматривала женщину напротив. Дорогая, нам уже под сотню лет. Помнишь, как мы носили шляпки, скрывая нестареющее лицо? Помнишь, как не понимали, почему все в семье светлые, а мы нет? Почему они не могут видеть те страшные лица в ночи? Почему им неведомы тайны смерти? Почему, черт тебя раздери, мужчины из спален моих сестёр выходят живыми, здоровыми и даже счастливыми, а из твоей спальни их трупы выносит верный страж?! Почему от тебя все шарахаются? Почему дрожат придворные от одного упоминания твоего имени?!

Помнишь? Поняла теперь?! Ты — угроза. Никому не нужное неизвестное науке существо! Ты даже умереть естественной смертью не можешь!

Зеркало разлетелось на сотни осколков, изящным перезвоном отозвалось эхо в стенах моей тюрьмы. Кусочки зеркала усыпали пол, но я не видела их, шла к кровати, не замечая ничего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Снова истерика. Но теперь, уж спасибо, не на пустом месте.

Интересно, а завтра леди Крислин к’Арди, дочь Армана Арди, придёт?

————

Небольшая глава от имени Арианы. Надеюсь, Вам понравится.:з

3.1

Крис

Идти в библиотеку я не видела смысла. Книг о магии, о магических существах и прочем я не найду даже с помощью отца — вся эта тема под запретом уже многие столетия. Не уверена, что маги вообще остались. может, крупицы былой силы и остались в людях… Нет, навряд ли. Магов на протяжении практически трехсот лет отлавливали и сжигали. Никто не щадил их. Особенно ненавидели ведьм.

Может, поискать чего в исторических хрониках?

Нет, все не то.

Может, она сама все расскажет?

К слову, о ней. Почему она открылась мне? Или я не первая, но никто ничего не писал? Она упомянула о схожести с отцом. Ему она тоже все выложила?

Ох, ну и странная она, принцесса эта. Столько тайн вокруг себя накрутила, что сам демон ногу сломит.

Утром я увидела свой диван. Красивый, блестящий… Он так и манил к себе, уговаривал прилечь и вздремнуть, оценить его комфорт. Я едва не растеклась лужицей у ног мэра, решившего лично увидеть мою реакцию на сей чудный презент.

Мне кажется, или некий лорд Бонхом ко мне зачастил?

— Вижу, вам нравится, леди к’Арди. Я рад. — Вот и все, что он сказал. Даже доброго утра не пожелал.

И плевать. Я, приложив руки к груди, рассматривала своё новое спальное место. И что, что оно ещё и рабочее? Это значит, что я настоящий трудоголик! Чем плох образ живущего своей работой ангела? Это только добавит «святости», нужной мэру для возврата меня отправителю.

С наслаждением плюхнулась на него и вытянулась, едва не застонав от блаженства. После твёрдого, будто деревянного, матраса на койке в комнате этот диван — такой мягкий, такой приятный для моей офигевшей от прошедших ночей спины, — стал настоящим подарком. Устроившись поудобней, задремала.

Разбудил меня осторожный стук в дверь — с такой жизнью настоящим неврастеником можно стать. Поднялась, зевнув, и потянулась, разминая затёкшие, но отдохнувшие конечности. Неожиданно обнаружила себя укрытой пледом и подушку. Эль?

К слову, стучался помощник так, будто проверял: проснулась или нет. Аккуратно приоткрыл дверь и заглянул внутрь, увидел довольную на данный момент меня и улыбнулся в ответ. А затем он произнёс нарочито громко:

— Госпожа следователь, к Вам посетитель. — И только после этого распахнул дверь, впуская тщедушную старушонку. Она выглядела странно: будто на праздник собралась и оделась во все самое лучшее. Густо накрашенные ресницы, чернющие брови, ярко-розовые губы-вареники и такого же цвета пятна на щёках. На бабуле, отражая Светило, сияли самые разные бусы, ожерелье, серьги, браслеты и кольца… На голове у старушки был ярко-красный платок.

Я вздрогнула, увидев этот образчик крепчающего маразма. Сказать, что не видела подобных в столице не могу, ибо видела и не раз, но исключительно на рынке, где периодически приходилось бывать.

Бабуля же, не обращая внимания на мой ступор, шамкая блестящими губами, прокаркала:

— Вставай, бесстыдница, да слушай речь мою! — Я даже подскочила в первые мгновения. Потом же, вежливо поклонившись гостье, перешла за свой стол, сжала в руках карандаш и выразила желание (полностью отсутствующее) её слушать. — У меня соседка, Мирта, жена кожевника Дарга, у него сын старший сейчас его лавкой руководит, вот. Видный мальчик, тебе бы понравился. В моё время, хо-хо, такие молодцы за мной бегали — не чета современным детинам! Куда только мир катится!..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отец, батюшка мой всемогущий, забери ты меня отсюда!