Верите ли Вы в призраков? (сборник) - Александра Крючкова

В Пасху, чтобы в очередной раз не лишиться работы, ему пришлось протрезветь.

За праздничной трапезой после службы ему сообщили, что в пятницу состоялись похороны той самой женщины. Покойницу не отпевали по причине отсутствия денег у её сына, однако сорокоуст за упокой матери он всё-таки заказал.

В тот вечер, прихватив с собой церковного вина, батюшка отправился на её могилу и столкнулся у кладбищенских ворот с красивым юношей. Батюшка узнал в нём сына, но сын не узнал бы в нём отца — тот слишком плохо выглядел.

28 июня 1994

Две женщины

Боже мой, как сильно я любил её!

Не помню, где и когда мы познакомились, ведь мы жили в одном доме, играли в одном дворе, учились в одной школе…

Она нравилась всем, её окружала толпа ухажёров, и я сначала побаивался пригласить её погулять. Мы стали встречаться ранней весной, когда ей исполнилось семнадцать, и часто ходили в парк. Там, в глубине леса, находится красивое озеро, посреди которого — маленький необитаемый островок, поросший деревьями. Она всегда говорила мне, что ей бы хотелось туда попасть. Если бы она только знала…

Когда мы гуляли, я всегда брал с собой мою любимую — Жунгу, уже не молодого, седенького бородатого миттельшнауцера. Надо признать, что характер её оставлял желать лучшего: в дом нельзя было привести друга, не говоря уже о целой компании. Жунга бросалась на любого, кто не являлся членом нашей семьи, а если её запирали в другой комнате, она заливалась невыносимым лаем и царапала дверь до тех пор, пока «чужой» не покидал дом. Она не слушалась даже меня, но я очень любил её!

Я надеялся, что девочки подружатся, но Жунга возненавидела мою избранницу, всегда рычала на неё и всячески старалась незаметно куснуть. Я уговаривал её смириться, но Жунга упрямо стояла на своём.

Однажды я всё-таки принял решение — женюсь! Жунга не могла простить мне такого поворота событий! Её агрессия зашкаливала, она уже норовилась укусить и меня. Я оставил Жунгу у матери, а сам после свадьбы перебрался к жене.

Признаюсь, мне очень не хватало моей Жунги, я неимоверно тосковал и часто приезжал к ней в гости. И вот однажды моя мать сказала, что у Жунги будут щенки! Как я обрадовался! И принялся с нетерпением ждать их появления, чтобы забрать одного себе.

Вскоре жена тоже сообщила мне новость: у нас будет ребёнок. В тот же вечер мы решили отметить это событие у моей матери.

Жунга, как и обычно, стала бросаться на мою маленькую хрупкую жену. Мне пришлось закрыть её в комнате, чтобы спокойно поужинать на кухне. После трапезы мы с матерью уединились на балконе — обсудить предстоящие перемены. Внезапно раздался грохот и крики. Дверь в комнату, где находилась Жунга, была открыта. Прибежав на кухню, мы увидели жену, лежащую без сознания с окровавленным ножом в руке. На её животе, грозно рыча, распласталась Жунга.

Мы вызвали врача и ветеринара. Жунга больше не могла иметь щенков, а жена — детей. Я был подавлен. Мне казалось, я сойду с ума. Я так любил её!

Мы гуляли в парке. Было уже очень поздно, и ни души — вокруг. Мы дошли до озера. Я внезапно вспомнил, что тогда произошло: мою любимую Жунгу, нож в руке жены… Я незаметно достал из кармана тот самый нож и…

… Боже мой, как сильно я любил её!

13 декабря 1996

Вершитель судеб

В тот день мир рухнул у неё под ногами.

Елена решила приготовить себе кофе, но вспомнила, что кофе закончилось ещё вчера…

Она беспомощно опустилась в кресло, размышляя о чём-то и автоматически пролистывая свежую газету, как вдруг ей в глаза бросилось странное объявление:

«Всем, кто решил покончить собой, чашка кофе/ чая перед смертью — за счёт заведения…»

Собрав последние силы, она вышла из дома.

Дверь двухэтажного особняка на краю города открыла старушка в чёрном.

— Я по объявлению, — устало произнесла Елена.

— Да-да, проходите, пожалуйста… — пригласила её хозяйка.

В небольшом зале у камина сидели двое мужчин. В углу на кресле, свернувшись клубочком, дремала чёрная кошка. Кто-то ходил и разговаривал на кухне. Наверное, они, действительно, пили здесь чай — чашки ещё не унесли, а коробка конфет была наполовину пуста. Елена осмотрелась — небогатая обстановка, но всё — со вкусом: картины на стенах, ковёр на полу, нигде ни пылинки.

— А вам… чай или кофе? — поинтересовался мужчина в тёмно-синем свитере.

— Кофе… Спасибо…

Ему было под пятьдесят.

«Симпатичный. Явно не бедный. Его-то чего за Смертью понесло?» — подумала Елена, но промолчала.

«Симпатичный» удалился на кухню.

Второй мужчина — в сереньких брюках и сером свитере, с шарфом, обмотанным вокруг тонкой шеи, — выглядел бледным и часто кашлял.

Хозяйка принесла пироги.

— Садитесь за стол, милая. Или располагайтесь на диване. Как вам удобнее. Вы, наверное, уже поняли, что мы не собираемся причинять вам зла. Несмотря на ваше огромное желание покончить с собой, посидите немного в нашей мрачной, но доброй компании!

Тёмные глаза хозяйки ласково смотрели на девушку. Елена, впрочем, уже давно ничего не боялась, и, собственно, ей было неважно: чай или кофе. Она пыталась понять, что это за странное заведение.

— Все, кто здесь сегодня собрался, — в шаге от Смерти. Но мы ведь можем позволить себе хоть что-то приятное перед тем, как лишить себя всего и сразу? Кстати, а как именно вы решили отправиться на Тот Свет? — поинтересовалась хозяйка.

Елена вздрогнула.

— Как вас зовут? — спросил «симпатичный».

— Лена… — ответила она, обхватывая тонкими пальцами тёплую чашку.

— Михаил, — представился он.

Мужчина с шарфом на шее хотел произнести своё имя, но закашлялся.

— Это Роберт… Художник… — представила его хозяйка. — Он думал повеситься на своём шарфе. А Михаил порежет вены.

— А я ещё не решила, как… — произнесла Лена растерянно.

— Ну, это не проблема! Куда же вам теперь спешить? Часом раньше — часом позже… — улыбнулась хозяйка.

Она ненавязчиво попросила каждого поделиться своей личной историей о внезапном крушении мира. Всё, собственно, сводилось к нескольким основным причинам: ощущение собственной ненужности, потеря близких, потеря здоровья и отсутствие денег.

Рассказанное собравшимися, действительно, трогало за живое, правда, каждый из них считал, что его причина — гораздо весомее, а то, что случилось с остальными, — пережить, так или иначе, возможно.

— Послушай, Лена. У меня — мешок денег. Я тебе их подарю. Безвозмездно. Мне же они теперь не нужны. И ты решишь все свои проблемы. Молодая ещё, чтобы с моста да в воду… — спокойно произнёс Михаил.

— Деньги ты ей отдай, это верно, — прошептал Художник Михаилу. — Но зачем тебе умирать? Тебя же одного оставили в живых, одного из стольких человек, чтобы ты жил, а не уходил отсюда. Разве тебе не кажется, что это не случайно? А вот я умираю… И мне всё равно уже недолго осталось… Я просто хочу побыстрее, чтобы никого не мучать…

— Ты можешь ещё нарисовать всех нас, — произнесла Елена. — На память. Прежде чем удаляться в мир иной. Представь, сколько картин ты нарисуешь до того, как Смерть явится за тобой сама? Зачем так торопиться?

— Елена права, Роберт. Тебе нечего спешить. Ты можешь пожить здесь, я буду ухаживать за тобой, как за своим умершим сыном. Мне это совсем не в тягость. Я многое бы отдала, чтобы кто-то был рядом и избавил меня от одиночества, — произнесла хозяйка.

Слово за слово, а к вечеру все между собой сдружились. И никто из них уже не собирался совершать перехода в Вечность, хотя вслух этого озвучено никем не было.

Внезапно раздался очередной звонок в дверь. На пороге появился высокий мужчина в чёрном с огромной сумкой на плече:

— Это у вас тут самоубийцы собираются?

Хозяйка кивнула головой и улыбнулась, но чувство тревоги защемило её сердце, и, прежде чем пропустить незнакомца в дом, она поинтересовалась:

— А кто вы?

— Я — тот, кого вам здесь и не хватает, — резко ответил незнакомец и, отшвырнув хозяйку в сторону, направился в зал.

Медсестра подошла к старушке, которую привезли в реанимацию ночью. Та лежала под капельницей и только что пришла в себя. Она что-то шептала. Медсестра не могла расслышать, что именно, и наклонилась поближе.

— Я — врач, психолог… То объявление в газете… Они все — замечательные люди… Я хотела их спасти… Они должны были жить… Бог наказал меня… Я посчитала себя Вершителем Судеб… Я воскресила их и обрекла на смерть… Он их убил… Всех… Я должна умереть… Это несправедливо, если…

— Всё будет хорошо, пожалуйста, не волнуйтесь! Вам нельзя волноваться! — попросила медсестра, ничего не понимая из услышанного.

Женщина замолчала. Из её глаз покатились слёзы. И рано утром её доброе сердце перестало биться, а светлая душа покинула свою временную обитель, устремившись куда-то далеко в небеса, на встречу с умершим сыном и теми, кого она так искренне пыталась спасти…