Семена хаоса - Дмитрий Сангулиа

Он прошёл к двери и посмотрел в глазок. На лестничной площадке стоял тот самый маг в синем свитере, с выглядывавшей из-под него белой рубашкой, виденный им накануне на Сборе. И дымил сигаретой. Андрей открыл дверь и, строго предупредив «Никаких сигарет!» запустил его внутрь.

– Мы с тобой как-то не пересекались, – заявил гость, после того, как они поздоровались, – меня зовут Семёнычем. И ты меня так зови. Тебя звать Андреем, это я знаю.

– Чаю? – предложил Андрей. Больше ему ничего не пришло в голову.

– Нет, спасибо, – Семёныч стоял у двери, не снимая ботинок. – Я к тебе по делу. А дело это, вот какое – меня к тебе послал твой учитель. Порекомендовал, то есть. Мы с ним вчера после сбора встретились, и я ему рассказал, что произошло. А он мне: «Если тебе нужен человек, возьми Андрея». Ну, выбор, конечно, за тобой, но решай быстрее, а то идти надо.

Молодой маг посмотрел на своего старшего коллегу. Уже немолодой, ростом около метра восьмидесяти, но слегка ссутулившийся, тёмные, короткие слегка спутавшиеся и вьющиеся волосы, щетина на лице и пронзительные голубые глаза. Он не производил впечатления опытного мага, да и вообще был скорее похож на служащего небольшой компании, не вполне довольного жизнью.

– Я сейчас оденусь, – кивнул он.

– Хорошо, – улыбнулся Семёныч, – а у тебя, случаем, кофе нету? Я бы пока отхлебнул.

– А куда мы идём? – поинтересовался Андрей, когда маги уже шагали по центральному проспекту. По сторонам возвышались возведённые недавно многоэтажки нового века – башни из кирпича, стекла и металла.

– В архив, – просто ответил его спутник, что-то выискивая глазами.

– Куда? – навострил уши молодой маг.

– Неужто не слышал? Сейчас, погоди, – отозвался Семёныч, подходя к торговому ларьку. – Я пива куплю, тебе что-нибудь взять?

Андрей покачал головой.

Отойдя на пару шагов от киоска, Семёныч приложился к бутылке и затем продолжил:

– Ну да, правильно. Твой учитель ведь на кладбище обитает, да и вообще города сторонится. Наверное, не посчитал нужным сказать. Наш город вообще довольно старый, ты знаешь? Когда он рос, многие старые дома, даже целые улицы оказывались на задворках, как бы проваливались в тень, понимаешь?

– Поэтому наше сообщество называется «теневым»? Маги использовали их для своих нужд?

– Верно, но не совсем. Дома становились всё новее, сначала кирпичные пятиэтажки сменили старые бараки и частные сектора, потом пришли панельные девятиэтажки, потом первые высотки и, наконец, жилые комплексы. Большинство отживших свой век строений снесли, но на некоторые не хватило времени или денег, или место оказалось «не модным», – на этих словах он сделал ударение и презрительно скривился. – В общем, застраивались и облагораживались-то только большие улицы. Иногда даже в сердце города можно найти заброшенные дворики ещё дореволюционного образца. А ближе к окраинам есть целые небольшие улочки, которых вроде, как и нет. Вроде того места, где мы были вчера. Но иногда… знаешь, мы ведь и сами не во всём разбираемся, даже для Магистра в этом мире остались тайны… иногда некоторые места вроде как действительно проваливаются в тень.

– Как так? – недоверчиво уставился на него Андрей.

Семёныч ещё раз отхлебнул из бутылки, затем продолжил, чуть понизив голос и скользя пристальным взглядом вокруг, словно выдавал страшную государственную тайну:

– А вот так. Некоторые места, неизвестно по какому принципу, – может, с ними связаны у кого-то очень сильные эмоции, может просто какая-нибудь аномальная зона, но они «проваливаются». Исчезают из физического мира.

– И этого никто не обнаружил?

– Ну, мы же обнаружили. А от людей ждать внимательности всё равно не приходится. Как-то, помню, случай был, по телевидению передали, что умер в какой-то стране, не помню уже, президент. Похороны показали, всё такое, а наследующий день он снова живой, как ни в чём не бывало. И никто даже внимания не обратил. То есть, кто-то, конечно, обратил – кому за это деньги платят, но что уж они там выяснили, я не знаю. Может, и записей в архиве уже не было. А я говорю одному знакомому по работе «Так этого же вчера хоронили!». А он мне знаешь, что ответил? «Наверное, показалось». Показалось! Вот такой у них на всё ответ. Полмира можно перекроить, а все будут думать, что так всё и было.

– Ты отвлёкся, – вставил фразу Андрей, возвращая разговор в интересующее его русло. – Ну, с этим ясно. Но ведь нельзя просто так потерять целую улицу! Есть же акты, записи.

– Да где мы с тобой живём? Если бы этот проспект пропал, тогда конечно. Но он никогда не пропадёт. А если, представь, есть небольшая улица времён царя Гороха. От неё уже с обеих сторон откусили новыми районами, зажали её на задворках, все люди уж давно съехали, а само место никому не нужно. Туда и не заходит почти никто. Трущобы же, мало ли кто там поселился. И в одно прекрасное утро этот огрызок просто исчезает. Какой-нибудь чиновник лет двадцать спустя, составляя план обновления города, обращает на него внимание и отправляет туда бригаду инженеров. А они ему рапортуют, что улицы-то этой и нету, один пустырь. Он радуется, что не придётся тратить деньги, выделенные на снос, кладёт их себе в карман и решает, что просто документ о сносе потерялся. Улица старая, столько лет прошло. И улицу, которая на самом деле всё ещё там, застраивают. Иногда мы обнаруживаем входы в теневой мир и пользуемся этими помещениями.

– А было когда-нибудь так, что с домами уходили и люди?

Семёныч помолчал, прежде чем ответить, видимо, выдерживая театральную паузу.

– Было и такое. Бедные существа. В нашем мире они могут проявляться лишь чуть-чуть, как голоса или образы на краю сознания. Хорошо, если они провалились вместе с улицей, есть хоть, где побродить, но если ушёл только небольшой дом, они оказываются в нём запертыми. Там-то они материальны, а наш мир для них, как правило, вообще неосязаем. Получалось некоторых бедолаг выводить обратно, но иногда они отказываются возвращаться, особенно, если мы начинаем использовать это помещение. Пропадает-то кто? Обычно бездомные. Вернувшись в наш мир, они снова становятся обычными бродягами. А там у них есть крыша над головой, мы даём им еду, а они работают по мелочи. Конечно, как представишь, сколько домов вот так вот пропали, а мы ничего про них не знаем и их обитатели померли с голоду, так плохо становится. Но на самом деле я не думаю, что таких много. Да и люди проваливаются очень редко.

– И много у нас по городу таких помещений?

– Да есть несколько, здесь, там. Неужели никогда не слышал о Столбовой?

– О ком?

– Не о ком, а об улице Столбовой. Мы нашли единственную довольно большую улицу, исчезнувшую в тени. Домов двадцать, представляешь? Это была удача. Многие маги ведь стоят перед выбором – они не хотят жить в городе, потому что люди им… ну, чуждые, что ли… С другой стороны, доступ к городу даёт множество полезных ресурсов. Вот эта улица была идеальным решением, многие сразу же туда и переселились.

– Это всё похоже на сказку, – покачал головой Андрей.

– Так ведь то, чем мы занимаемся, тоже похоже на сказку. Хорошая сказка – это хорошо. Но про улицу я правду сказал. Нас ведь шестьдесят четыре только взрослых, а ещё дети. Там можно встречаться, торговать свободно.

Тем временем они свернули на боковую улицу, затем ещё в какой-то проулок, через арку, прошли по двору с небольшим сквером, ещё через один двор, который окружали глухие стены домов. Их окна смотрели в другую сторону, так что двор был похож на большой квадратный колодец. Вскоре маги оказались на узкой кривой улочке, как раз вроде тех, о которых говорил Семёныч. Старые двухэтажные бараки жались друг к другу боками, смотрели на пришельцев слепыми глазницами окон, и хранили мрачное зловещее молчание. Вслед за своим проводником, Андрей втиснулся между двух домов, прошёл вперёд и остановился за спиной своего коллеги, стоявшего перед глухой стеной.

– Вот, смотри, – произнёс старший маг, – это – дверь в наш архив.

– Ничего не вижу, – сообщил Андрей.

Семёныч повернулся, вены на лбу и висках были вздувшимися, а зрачок заполнял всё пространство глаза. Последовав его примеру, Андрей посмотрел на стену иным зрением, и увидел прямо посередине простую деревянную дверь. Толкнув её, Семёныч зашёл внутрь, и молодой маг последовал за ним. Со скрипом дверь позади закрылась, оставив их в кромешной темноте.

Послышалось чирканье кремня в зажигалке, и вскоре родился трепещущий огонёк. Семёныч снял со стены старый керосиновый фонарь и запалил фитиль.

Под ногами был пол из широких, посеревших от времени досок. Три ступени вели к площадке, на которую выходили покрытые старой краской двери. Слева лестница с деревянными перилами вела на второй этаж. Стена, по которой Андрей провёл рукой, была шершавой. Местами штукатурка осыпалась, обнажая кирпичи, местами вздулась большими волдырями.