Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник) - Найо Марш

– М-м, – с сомнением пробормотал лорд Роберт. – Иными словами, миссис Харрис[7]?

– Возможно, – сказал Аллейн. – Но вот вам сама история, я передаю ее в том виде, как рассказала миссис Х.-Х. Миссис Икс, жена влиятельного и деспотичного человека, первого числа этого месяца получила послание от шантажиста, написанное на дешевой бумаге из универмага «Вулворт». Автор утверждает, будто располагает письмом весьма компрометирующего свойства, адресованным миссис Икс неким мужчиной. Шантажист твердо вознамерился продать ей это письмо за 500 фунтов. Муж миссис Икс очень тщательно проверяет каждый месяц ее расходы, и она побоялась раскошелиться. В отчаянии женщина бросилась к миссис Хэлкат-Хэккетт, которая не смогла ссудить ей 500 фунтов, но убедила приятельницу позволить ей обратиться с этим делом в полицию. Миссис Х.-Х. передала нам письмо вымогателя. Вот оно.

Аллейн положил папку на маленькие пухлые колени лорда Роберта. Тот поправил очки и полминуты внимательно смотрел на первую страницу. Потом открыл рот, снова закрыл, бросил быстрый взгляд на Аллейна, опять поправил очки и наконец полушепотом прочитал:

«Если вы заинтересованы в том, чтобы приобрести письмо, датированное 20 апреля, написанное из «Бакс-клуба», обращенное к «Дорогой Додо» и подписанное «М.», можете сделать это, оставив 500 фунтов мелкими купюрами в вашей сумочке за картиной с изображением голландских похорон, над камином в бальном зале Комсток-Хаус, в понедельник вечером, через две недели».

Лорд Роберт поднял взгляд от письма.

– Это тот вечер, когда Комстоки устраивали благотворительный прием с игрой в бридж. Большое игровое шоу. Тридцать столов. Дайте подумать… Это было в прошлый понедельник.

– Именно так. Прочитав это письмо, мы встретились с Комстоками, рассказали им некую басню и попросили разрешения направить к ним своего человека, переодетого официантом. Мы попросили миссис Х.-Х. устроить так, чтобы ее удрученная подруга положила кошелек с банкнотами, которые мы посыпали специальным порошком, за голландские похороны. Миссис Х.-Х. сказала, что избавит подругу от таких унижений, и сама проделает за нее все вышеуказанное. – Аллейн приподнял бровь и выразительно подмигнул лорду Роберту.

– Бедняжка, – сказал лорд Роберт. – Она действительно сочла, что вы купились на это?

– Не знаю. Я сохранял видимость любезности. Наш человек, который, смею заметить, хорош в своем деле, был на этом приеме, видел, как миссис Х.-Х. засовывает сумочку за картину, и ждал, что произойдет.

– И что же произошло?

– Ничего. Он провел там всю ночь и увидел, как утром горничная обнаружила сумочку, положила, не раскрывая, на каминную полку и обратила на нее внимание миссис Комсток. Миссис Комсток в присутствии нашего сотрудника и горничной открыла сумочку, увидела деньги, удивилась, не нашла ничего указывающего на владельца и велела горничной убрать сумочку в надежное место, на тот случай если кто-то станет о ней спрашивать.

– И что же? – Лорд Роберт обхватил себя короткими ручками. – Какой вывод вы из этого сделали, мой дорогой Родерик?

– Нашего человека раскусили.

– Это кто-то из слуг Комстоков?

– Все мероприятие было под патронажем некоего Димитри, из фирмы «Шеперд Маркет». Вы, конечно, знаете, о ком я говорю. Он теперь устраивает большую часть приемов и банкетов. Обеспечивает обслуживание, еду и все прочее.

– Значит, один из людей Димитри?

– Мы очень тщательно их всех опросили. Все имеют блестящие рекомендации. Я сам беседовал с Димитри. Сказал ему, что в последнее время произошло несколько краж на крупных светских приемах и мы обязаны провести расследование. Он, конечно, всячески отпирался и показал мне массу похвальных характеристик на своих людей. Мы проследили происхождение этих рекомендаций. Рекомендации, несомненно, подлинные. Он берет на работу лучших из лучших. Существует строгое правило: все предметы, лежащие на этих вечеринках без присмотра, должны сразу же передавать ему. Затем он прилагает усилия, чтобы найти владельца, а в случае, если потерян кошелек или сумочка, возвращает их сам. Либо, проверив содержимое, отсылает владельцу с одним из своих сотрудников. Димитри объяснил: он делает это, чтобы оградить от подозрений и своих людей, и себя самого. Он-де всегда просит хозяйку сумочки проверить ее содержимое в момент передачи.

– И все-таки…

– Знаю, это отнюдь не стопроцентная гарантия, но мы немало потрудились, работая с персоналом Димитри, и, на мой взгляд, того, кто нам нужен, у него нет.

– А сам Димитри?

Аллейн поморщился.

– Какие-то вопросы всегда остаются, мой дорогой Банчи, но…

– Да-да, вполне понимаю. Для таких проделок он, пожалуй, слишком известен. Что-нибудь еще?

– Нас беспокоят слухи о шантаже, полученные из других источников. Можете посмотреть досье, если хотите. В двух словах, все они указывают на человека, работающего в той самой манере, о которой рассказала нам так называемая миссис Икс, условная подруга миссис Хэлкат-Хэккетт. Есть одно анонимное письмо, присланное в Ярд – предположительно жертвой. Там сообщается, что в высшем обществе орудует шантажист. Больше ничего. Нам не удалось выявить автора. Затем еще молодой Креморн застрелился на днях, и выяснилось, что до этого он по неизвестной причине регулярно снимал со своего счета очень крупные суммы наличными. Его слуга показал, что уже в течение некоторого времени подозревал шантаж. – Аллейн досадливо потер нос. – Дьявол! Из всех грязных преступлений это, по-моему, самое грязное. Не стану скрывать от вас, мы все тут на взводе из-за этого.

– Ужасно! – воскликнул лорд Роберт, выкатывая глаза от возмущения. – Отвратительно! Где именно я могу подключиться?

– Везде, если только пожелаете. Вы помогали нам и прежде, и мы будем чертовски рады, если поможете теперь. Вы всюду бываете, Банчи, – улыбнулся своему коротышке-другу Аллейн. – Вы вхожи во все богатые дома. Очаровательные женщины откровенничают с вами. Суровые полковники плачутся вам в жилетку. Понимаете, о чем я говорю?

– Но я ведь не могу злоупотребить чужим доверием, не так ли? Если, предположим, завоюю его?

– Конечно, нет, но вы можете провести маленькое, самостоятельное расследование и сообщить все, что… – Аллейн замялся, а потом торопливо продолжил: – …все, что дозволено порядочному человеку.

– С удовольствием! – энергично подхватил лорд Роберт. – Между прочим, тут такое дело… было бы очень странно, если бы оно оказалось… совпадением.

– Вы о чем?

– Да понимаете… Ну ладно… Только слушайте, Родерик, это между нами. Я уже упоминал, что навестил нынче Эвелин Каррадос. Проходил мимо, увидел парнишку, продающего нарциссы, ну и подумал: отнесу-ка ей цветы. Чертовски милая женщина Эвелин, только… – Он поморщился. – Всегда какая-то грустная. Так и не оправилась после смерти Пэдди, если вы спросите мое мнение. Предана дочурке, а дочурка – ей, но вот Каррадос, по-моему, уж слишком зазнается. Заносчивый, придирчивый, болезненно обидчивый тип – вот что он такое, на мой взгляд. Эвелин сидела на кровати, разбирала груду писем. Тут же ее секретарша. А на коврике перед камином с уязвленным видом стоит Каррадос. Потом пришла Бриджет. Да… так вот. Каррадос сказал, что едет в Сити. Подошел к кровати поцеловать жену, причем с таким выражением лица, что женщина не обрадуется эдакому поцелую. А руками при этом все шарил вокруг нее. Правой рукой залез под подушку.

Голос лорда Роберта вдруг стал совсем писклявым. Он наклонился вперед, уперев руки в колени, и очень серьезно и проникновенно посмотрел на Аллейна. По-кроличьи пошевелив губами, он проговорил:

– Это было чертовски странно. Видно, он нащупал у нее под подушкой какое-то письмо, потому что, выпрямившись, держал его в правой руке. Обычный конверт, только адрес написан таким диковинным шрифтом – как будто печатным, но от руки.

Аллейн бросил быстрый взгляд на досье, но промолчал.

– Каррадос покосился на письмо через монокль: «О, одно из ваших писем, дорогая», – а потом положил на покрывало. Мол «Прошу прощения» или что-то в этом роде. Штука в том, что она побелела как полотно. Уверяю вас, побелела просто адски, клянусь честью. И говорит: «Это от одного из моих неимущих бедняг. Мне придется этим заняться», – и сунула письмо вниз, под другие. Он вышел, и на этом инцидент был исчерпан. Я притворился, конечно, что ничего не заметил, поговорил об их предстоящем бале и разных пустяках, засвидетельствовал свое почтение и откланялся.

Аллейн по-прежнему молчал. Внезапно лорд Роберт ткнул пальцем в лежащий в папке конверт.

– Штука в том, – произнес он с нажимом, – что почерк был тот же самый.

– В точности тот же? То есть вы могли бы присягнуть, что писал один и тот же человек?

– Нет-нет! Конечно, нет. Тот конверт я видел мельком, но мне приятно считать себя отчасти почерковедом, знаете ли.