Вершина мира (сборник) - Елена Федорова

– Да-а-а, – ответил тот с улыбкой. Глаза засияли. – Да, Максим Михайлович, я счастливый человек. Присаживайтесь к столу, – сам сел напротив. – Быть счастливым удается не всем. Люди вечно чем-то недовольны. Они не могут наслаждаться малым. Не желают собирать хрусталики счастья. Им подавай все сразу в огромных количествах. Но так, к счастью, не бывает. Счастье – это миг, мгновение, пролетающее мимо. Успел заметить и осознать его – радуйся. Не успел, смотри внимательней и жди, когда оно снова появится на горизонте. Знаете, в чем ваша беда, Максим Михайлович? – задал он неожиданный вопрос, который застал Максима врасплох. На его лице отразилось крайнее недоумение.

– Вы не умеете радоваться, – пояснил Винсент. – Вы неправильно радуетесь. Да-да, вы, Максим Михайлович, дуетесь, пыжитесь, чтобы все увидели, как вам хорошо. А все видят, как вам плохо. У вас глаза тусклые, безжизненные. Нет огня, нет молодецкого задора в вашем взгляде, Максим Михайлович. Такое впечатление, что вам лет сто, как минимум. Неужели вас жизнь так сильно трепала, что вы раньше времени состарились?

– Да нет, – ответил Максим. – Не сильно. Просто я никак не могу со смертью отца смириться.

– О, простите, я не желал причинить вам боль, – Винсент прижал руку к груди. – Примите мои соболезнования. И не грустите долго о том, чего нельзя вернуть. Все мы смертны. Никто не останется здесь навек. Никто.

Винсент поднялся, пошел за тунцом. Максим остался один. Осмотрелся. Посетителей в таверне стало больше. Но все они так тихо себя вели, словно играли роли статистов.

– Не обращайте внимания на наших еленцев, – сказал Винсент, поставив на стол большое блюдо. – Мы все здесь люди немногословные. Мы все долго размышляем над сказанными словами. Мы все руководствуемся правилом: «говори, юноша, если нужно, когда будешь спрошен, говори главное, многое в немногих словах. Будь, как знающий и, вместе, как умеющий молчать».[3] Так что, Максим Михайлович, не удивляйтесь, если на ваш вопрос собеседник ответит через несколько дней. Радуйтесь, что дождались ответа, – Винсент рассмеялся, сел за стол. – За ваше здоровье, господин Алексеев. За ваше избавление от меланхолии. За радость, которая непременно загорится в ваших глазах.

– Благодарю, – сказал Максим. – За вас, Винсент.

Винсент принялся за тунца. Прием пищи для него, по-видимому, был ритуалом особым. Максим залюбовался им, забыв о чувстве голода, донимавшем его весь день. Винсент заметив, что гость ничего не ест, покачал головой.

– Я совсем забыл, что вы, русские, после первой не закусываете, – наполнил рюмки. – За вас, Максим Михайлович. Кушайте, тунец быстро остывает.

– Вы удивительный человек, Винсент, – сказал Максим с улыбкой. – Мне повезло, что судьба нас с вами свела. Надеюсь, наше знакомство поможет мне ответить на многие вопросы. И я наконец-то стану счастливым человеком.

– Непременно станете, – проговорил Винсент. – Если поможете мне прикончить эту рыбину…

После ужина они долго сидели и молчали, глядя на звездное небо. Максима впервые молчание не тяготило. Оно ему нравилось. В нем было что-то таинственное, предчувствие чего-то. Винсент повернул голову, сказал:

– Вы же хотели узнать, как мы с Эммой познакомились.

Максим кивнул, хотя не мог припомнить, когда задал ему этот вопрос. Да, он думал об этом. Думал весь вечер. И сейчас, глядя на звезды, решил, что Эмма не могла не влюбиться в Винсента. Он очень красивый мужчина.

– Вам не стоит думать, что я сразил Эмму наповал свои обаянием, – сказал Винсент с долей иронии. – Мое обаяние ее напугало. Да-да, она меня испугалась. Мне пришлось прибегнуть к помощи магов и чародеев, чтобы заполучить этого ангелочка. Да, были времена! – Винсент рассмеялся. – Вы мне верите, а я болтаю вздор. Болтаю чепуху, потому что не хочу вам ничего о нас с Эммой рассказывать. Думайте, что хотите. Придумайте какую-нибудь душещипательную историю про старого развратника, соблазнившего юную красотку. Сейчас это очень актуально. Весь мир только и делает, что болтает о неравных браках. А почему вы не женаты? Неужели в России мало юных особ, которые готовы броситься в ваши объятия?

– Господин Винсент, спасибо за приятный ужин, – сказа Максим поднявшись. – Даю вам слово чести, я не собираюсь соблазнять вашу жену.

– Даю вам слово дворянина, – повторил Винсент с пафосом. – Все это пустые слова, мой мальчик. Что такое честь для нынешнего поколения? Запачканная одежда не более. Снял мундир, бросил в сторону и забыл обо всем на свете. Это не новая присказка, а суровая правда жизни. Нашей с вами, Максим Михайлович, жизни. Я вас не осуждаю. Суд там, – он показал рукой на небо. – Мне туда же. А вам?

– Сегодня я не готов ответить на ваш вопрос. Позвольте мне откланяться, – сказал Максим, зачем-то щелкнув каблуками. Рассердился на себя за глупое пижонство, но было уже поздно.

– Ступайте, поручик, – сказал Винсент с усмешкой. – Выспитесь хорошенько. Завтрашнее утро даст вам ответы на множество вопросов.

Максим резко развернулся, пошел прочь. В спину ему ударил смех Винсента. Беззлобный смех умудренного жизнью человека.

– Не будь тряпкой, Макс. Не раскисай, – приказал он себе. – Ничего страшного не произошло. Радуйся тому, что Винсент щелкнул тебя по носу. Подумай о том, где ты допустил промах. Соберись, покажи этим святым еленцам, что ты тоже что-то значишь.

Но тут же в памяти всплыли слова отца:

– Не думай о себе сверх меры, Максим. Не возносись над другими. Быть значимым в собственных глазах – глупо. Что-то значить для других – смешно. Только невежды измеряют себя самими собою. Не вставай в их ряды.

– Не вставай в их ряды, – повторил Максим. – Хорошо, что ты, отец, не знаешь, что я стал почетным невеждой Дворянского общества.

Максим зашагал быстрее. Он спешил к своему маленькому домику, словно там мог обрести успокоение…

Ночь была душной. Максим плохо спал. Поднялся с первыми лучами солнца, пошел к морю. Еще издали увидел Винсента. Огорчился. Его Максим видеть не желал. Хотел встречи избежать, но Винсент повернулся, помахал ему рукой, крикнул:

– С добрым утром! Вы нынче рано. Хотите получить сразу все сокровища мира?

Максим остановился поодаль. Отвечать ничего не стал. Винсент сам подошел к нему, протянул руку, сказал:

– Не сердитесь на старика за вчерашнее, господин Алексеев. Я вчера выпил лишнего и потерял контроль над собой, над своими эмоциями, – улыбнулся. – Вам знакомо такое чувство, как ревность?

– Нет, – ответил Максим.

– О, ля-ля! – в глазах Винсента появились озорные огоньки. – Значит ли это, что вы никого никогда по настоящему не любили?

Максим пожал плечами. Ему не хотелось ни о чем говорить. Он чувствовал себя опустошенным и разбитым. Ему хотелось одного: поскорее покинуть этот святой остров.

– Вы не сможете покинуть наш остров до завтрашнего утра, господин Алексеев, – сказа Винсент, внимательно вглядываясь в хмурое лицо Максима. – Завтра приводнится в гавани самолет, который привезет Эмму и заберет вас. Я не хотел вам говорить об этом, но… Хотите выпить?

– Да, – признался Максим.

Они молча дошли до таверны. Винсент налил Максиму большую кружку холодного пива, сел напротив.

– Вы мне симпатичны, Максим Михайлович. Симпатичны, несмотря на то, что в вас есть что-то… – щелкнул пальцами, подбирая верное слово. Нашел. Произнес его с улыбкой:

– Эгоистичное. Вы – самовлюбленный человек. Этакий баловень судьбы. Так?

– Нет, – сказал Максим. – Так выглядит мой защитный панцирь. Я придумал себе такую броню, чтобы никто не лез мне в душу. Мне очень плохо без отца. Рядом со мной нет человека, которому я бы мог доверять. Я – воин, постоянно готовый к сражению. Даже здесь, на вашем святом острове, я под обстрелом, – ухмыльнулся. – Быть под обстрелом собственных мыслей сложнее, чем отстреливаться от чужих слов.

– Отстреливаться от чужих слов, – повторил Винсент, покачал головой. – А вы не пробовали воспользоваться мудрым библейским советом: «не воздавайте злом за зло и ругательством за ругательство»? Не пробовали промолчать в ответ на чужую брань?

– Времена сейчас не те, – ответил Максим.

– Полно вам, Максим Михайлович, – сказал Винсент. – Вечные ценности на то и вечные ценности, что подходят под любые времена. И через сотню лет после нас люди будут обсуждать эти же темы. Будут искать чашу Грааля, источник вечной молодости, философский камень, Истину. И ведь будут думать, что никому до них эти ценности отыскать не удалось. А мы, глядя на них с небес, будем посмеиваться. Так же, как сейчас посмеиваются над нами те, кто туда уже переселился, – улыбнулся. – Круговорот человеческого сознания. Неизбежность…

– Вы говорите так же, как мой отец, – сказал Максим. – Здесь, на острове я стал чаще его вспоминать. Вспоминать уроки мудрости, к которым двадцать лет назад я был не слишком внимательным. Теперь сожалею об этом.