Скачка тринадцати - Дик Фрэнсис

Судья забрался в кабинку и разложил свои заметки на полочке, специально устроенной рядом с окном. У него был бинокль, чтобы лучше видеть дальний конец полуторамильного скакового круга, и ассистент, чьей обязанностью было объявлять в громкоговоритель: «Фотофиниш! Фотофиниш!», когда прикажет судья. Судья объявляет фотофиниш каждый раз, как возглавляющие скачку лошади финишируют с разницей меньше чем в полкорпуса. Операторы камеры, регистрирующей фотофиниш, в Винчестере сидели в комнате, расположенной над кабинкой судьи.

Кристофер Хейг пересчитал лошадей, направляющихся к старту. Одиннадцать, все правильно. Он смотрел в бинокль, как лошади разворачиваются и выстраиваются в линию. Лилиглит стоял у внутреннего ограждения и, когда упала лента, легко рванулся с места и сразу вышел вперед.

Перси Дриффилд вместе с Сарой следил за Лилиглитом с трибун. Ни Джаспер Биллинггон, ни Венди не нашли в себе мужества прийти на ипподром. Дриффилд надеялся, что Могги Рейли не посрамит своей репутации честного жокея. Его дочь клялась в этом головой.

Венди сидела дома, в своей маленькой гостиной, перед телевизором. Она стиснула кулаки от волнения. Волосы у нее были непричесаны, на щеках виднелись следы слез. Джаспер за весь день так и не позвонил, и она не знала, где он и что с ним. Она звонила букмекерам, в игорный клуб, в отель. Пыталась дозвониться ему в машину. Джаспер нигде не оставил ей весточки, и Венди начинала бояться за него.

Лилиглит, всегда любивший идти первым, миновал несколько рядов барьеров, бросая вызов земному притяжению, точно антилопа, спасающаяся от льва. Сторм-Коун шел пятым, Фейбл — за ним.

Аркрайты — тренер и его двоюродный брат, владелец лошади, — весело смотрели с трибун, как Вернон пристроился в хвост Могги Рейли. Вернон намеревался вывести Сторм-Коуна из скачки, перебросив его жокея через ограждение. Если Сторм-Коун окажется вне игры, Лилиглит почти наверняка выиграет. Вернон Аркрайт не собирался позволять кому-то еще соревноваться с Лилиглитом — разве что вдруг у Фейбла крылья вырастут… ну, тогда другое дело. Свои призовые ближе к телу.

Владелец Сторм-Коуна и Джон Честер, его тренер, стояли на балконе частной ложи владельца, расположенной на одном уровне с ложей распорядителей, так что им никто не мешал смотреть скачку. Владелец, почти такой же богач, каким был Джаспер всего пару дней назад, несколько лет подряд пытался приобрести себе статус ведущего владельца, но, как и многие другие, обнаружил, что ни любви, ни победителя Большого национального за деньги не купишь.

Джон Честер употребил все свое искусство на то, чтобы отправить Сторм-Коуна на эту скачку в наилучшей форме. И теперь размышлял о том, что если Могги Рейли по небрежности проиграет хотя бы дюйм и он, Джон Честер, потеряет свой лучший и, возможно, единственный шанс возглавить тренерскую табель о рангах, то тогда он наверняка придушит этого жокея.

Внизу, на скаковой дорожке, эмоции были куда проще. Для жокея-чемпиона, уверенного в своем постоянном партнере, Лилиглите, это была всего лишь еще одна скачка, которую он выиграет, если бог даст. Он любил лошадей, которым нравится вести скачку. И барьеры Лилиглит брал чисто.

Для Могги Рейли это тоже была самая обычная скачка. Хотя, конечно, он постарается добыть для Джона Честера чемпионский титул, если Лилиглит зазевается. Сторм-Коун через повод — наилучший телеграф для всадника — сообщал жокею о своем хорошем самочувствии и силе.

Одиннадцать скакунов в первый раз миновали трибуны, повернули и вышли на последнюю милю. Кристофер Хейг проводил их взглядом, пересчитал, убедился, что Лилиглит по-прежнему идет впереди, у внутреннего края дорожки.

И вот там-то, на дальнем повороте, где лошади поворачиваются хвостом к распорядителям и к тому же наполовину скрыты ограждением, Вернон Аркрайт подхватил Могги Рейли под сапог и изо всех сил рванул вверх.

Могги Рейли потерял равновесие. Он внезапно ощутил, как его нога почему-то взлетела в воздух, а голова оказалась ниже холки, у плеча лошади. Могги судорожно вцепился в гриву. Он висел на боку огромного животного, бешено мчащегося вперед. Хлыст он выронил. «А прямо за поворотом — препятствия!»

Вернон Аркрайт не верил своим глазам. Могги Рейли фактически по-прежнему держался в седле, хотя его центр тяжести на добрый ярд сместился в сторону. Могги прилип к коню, предоставив ему взять препятствие самостоятельно и смирившись с мыслью, что сам он скорее всего слетит под копыта других скакунов весом в полтонны, которые берут препятствия на скорости тридцать миль в час.

Потом он говорил, что ему помешал свалиться с лошади самый обычный страх перед падением. Могги буквально цеплялся за соломинку, напрягая все мышцы, чтобы не быть затоптанным. Когда до деревянного, переплетенного прутьями барьера оставалось не больше десяти прыжков, чья-то рука протянулась, ухватилась за яркую ткань его камзола в алую и оранжевую полоску и втянула Могги в седло.

Отважный спаситель Могги, ехавший на одном из вечных аутсайдеров, потом в ответ на благодарность Могги только плечами пожал.

— Да ладно тебе, неужели ты бы не сделал для меня то же самое?

Он сделал это как раз вовремя. Нескольких драгоценных секунд Могги хватило, чтобы ухватиться за луку седла, усесться верхом и обрести некое подобие равновесия прежде, чем его скакун подобрался и сиганул через барьер, точно запущенная ракета.

Могги Рейли упустил повод и никак не мог поймать стремена, но его воля к победе была несокрушима. Сторм-Коун отстал от Лилиглита корпусов на десять, но лошадь и всадник не хотели мириться с поражением. Могги пригнулся к гриве коня, чтобы уменьшить сопротивление воздуха, и они рванулись вперед. Могги поймал и подобрал повод, и конь обрадовался, снова почувствовав управление. Миновав последний поворот, они уверенно шли вторыми. Впереди оставался только Лилиглит.

Вернон Аркрайт замысловато выругался. Во второй раз Сторм-Коуна догнать не удастся. Наверху, в ложе распорядителей, трое солидных джентльменов хлопали друг друга по плечу и только что не прыгали от радости. Все они отчетливо видели, как Вернон Аркрайт напал на Могги Рейли. Патрульная камера зафиксировала это, она не даст соврать. На этот раз — наконец-то! — им удалось поймать Вернона Аркрайта с поличным на грубом проступке. Они проведут новое расследование, и уж на этот-то раз негодяй точно останется без лицензии!

Кристофер Хейг, сидящий этажом выше, дивился тому, что Могги Рейли, потерявший стремена, тем не менее продолжал сидеть в седле, хотя теперь, когда Лилиглит ушел далеко вперед и уже подходил к последнему барьеру, надежды на победу не оставалось. К тому же Сторм-Коун начал уставать. Кристофер Хейг видел это своим опытным глазом. Так что и вторым ему прийти будет непросто. Две лошади, которых он обогнал, снова приближались к нему.

Это отчетливое умозаключение было последней связной мыслью Кристофера Хейга.

Он еще увидел, как Лилиглит подходит к последнему ряду барьеров. Увидел, как конь совершил довольно редкую ошибку: прыгнул слишком рано, чтобы приземлиться не споткнувшись. Увидел, как Лилиглит полетел мордой вниз — классическое падение… И не успел Лилиглит на полной скорости врезаться в землю, как сердце Хейга остановилось.

Ассистент судьи не разбирался в медицине, да к тому же и соображал не слишком быстро. Когда Кристофер Хейг вдруг обмяк и мешком рухнул на пол, ассистент в ужасе склонился над ним, не зная, что делать.

Он услышал, как голова Хейга стукнулась о доски пола, услышал последний выдох умирающих легких. Увидел, как лицо судьи налилось серовато-лиловой краской. Потом кожа побелела. Ассистент трясущимися руками распустил галстук Хейга и несколько раз окликнул судью по имени.

Веки Кристофера Хейга были полуоткрыты, но ни он, ни растерянный ассистент не видели плотного финиша Клойстерской барьерной скачки. Никто не крикнул в громкоговоритель: «Фотофиниш! Фотофиниш!» Никто не объявил победителя.

Один из распорядителей, сохранивший присутствие духа, взбежал по лестнице в кабинку судьи, чтобы выразить возмущение задержкой. При виде неподвижного тела Кристофера Хейга его язык на время прилип к небу. Распорядитель был человек видавший виды и мог безошибочно определить, что перед ним покойник. Он проверил пульс на шее — пульса не было. Распорядитель отправил ассистента за доктором и побежал вниз, объявить немыслимое известие.

— Теперь нам, как распорядителям, придется объявить победителя на основании фотофиниша, — сказал он своим коллегам. — Таковы правила, как вам известно.

Он позвонил по внутренней связи операторам и попросил принести снимок момента, когда лошади пересекли финишную прямую, сказав, что снимок нужен срочно.

Оператор появился почти сразу, но багровый, сконфуженный и с пустыми руками. Он виновато объяснил, что у них опять случилась неполадка, и фотокамера накрылась как раз тогда, когда Лилиглит подходил к последнему препятствию.