Аферистка и Майор Воронцов. Семейное древо (СИ) - Босс Екатерина

— Скажите, что это его дочь, — улыбнулась девушка, сложив на груди руки. Не прошло и трех гудков, как Вероника самодовольно усмехнулась, услышав испуганный голос полицейского. Того самого, который не любил шум.

— Товарищ полковник, — удивленно протянул он, переводя на Веронику шокированный взгляд. — Тут это э-э-э…

— Ваша дочь, — прошептала она, напоминая мужчине.

— Ваша дочь, — повторил он за ней, сглотнув. — Она…она в обезьяннике, — неуверенно произнес мужчина. — П-почему?

— Потому что один тупоголовый жиробас посредственно выполняет свою работу, — прошептала Вепроника, снова подсказывая правильный ответ.

— Потому что один тупоголовый жиробас посредственно выполняет свою раб…Ой! — испуганно воскликнул мужчина, кажется, совсем затормозивший в развитии. — Я ее сейчас же выпушу, Александр Александрович! — пообещал он, но не спешил класть трубку. Кажется, полковник давал ему какие-то указания. — Конечно, конечно сопровожу ее к Вам, — кивал полицейский, словно болванчик. — П-просим прощения за это недоразумение, Вероника Александровна, — мямлил мужчина, пока открывал дверь обезьянника.

— О-о, ничего страшного, — улыбнулась она. — Обещаю, что забуду об этом инциденте, если Вы выпустите всех этих людей, — пожала плечами, все еще стоя в клетке.

— Жорин, — крикнул мужчина, обращаясь к дежурному. — Освободи всех этих…людей, пока я провожу Веронику Александровну к…полковнику.

— А, че? — переспросил дежурный, который, кажется, все это время был настолько увлечен передачей и поеданием своего бутерброда, что даже не был в курсе происходящего. — А чего это ты выпустил эту орущую курицу? — недовольно спросил он, вытирая рукавом рубашки рот.

— Скоро узнаете, — улыбнулась Вероника и, сняв наконец неудобные туфли, последовала за полицейским на свидание к отцу.

Поднимаясь по лестнице в кабинет своего биологического отца, куда её любезно решил проводить полицейский, имя которого Вероника все еще так и не узнала, ей хотелось, словно шестилетнему ребенку, сбежать. И пусть девушка давно выросла из того возраста, когда можно было позволить себе вольность и свалить все на свой юный возраст и недостаток ума, некоторые привычки все равно дают о себе знать даже после двадцати. Их отношения с отцом никогда не были идеальными, даже близко. Она была, так сказать, побочным элементом и никогда особо его не интересовала. В детстве каждый ребенок воспринимает это болезненно, но со временем это проходит, особенно когда в вашей с мамой жизни появляется мужчина, который становится тебе отцом. У Вероники именно так и произошло — когда её было одиннадцать мама вышла замуж, и спустя некоторое время она начала называть ее мужа «папа». К сожалению или к счастью, полковник Радов из её жизни не ушел, хоть и стал появляться в ней с каждым годом все реже.

— Товарищ Полковник, разрешите войти? — спросил мужчина, заглянув в кабинет.

— Ты можешь идти, Пшеницын, — ответил ему её биологический отец и тот быстро ретировал, оставив Веронику стоять на пороге. Она не сказала бы, что это было так трудно — сделать шаг и зайти в кабинет, но девушки понадобилось несколько секунд, чтобы подготовиться. В последний раз, насколько она помнила, она виделась с отцом около года назад летом, когда они случайно столкнулись в продуктовом магазине. — Вероника, ты чего там стоишь, заходи!

— Привет, полковник, — кивнула девушка, наконец-то переступая порог кабинета. Внутри было немного душно. Вероника даже не помню, когда называла его в последний раз «папа», словно так и должно быть — она побочный элемент в его жизни, а он в её.

— Давно не виделись, прекрасно выглядишь, — улыбнулся полковник Радов, поднимаясь на ноги и подходя ближе. Вероника, словно истукан, остановилась посреди кабинета с другой стороны длинного стола. Почему-то в такие моменты она теряла всю свою уверенность и присущую её характеру постоянный сарказм. — Как мама? — спросил полковник, неловко обнимая дочь.

— Спасибо за лесть, у мамы все хорошо, — ответила девушка, легонько похлопав мужчину по широкой спине. — Ну что, пообщались, увидимся через год, — усмехнулась, делая шаг назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так быстро? — удивленно спросил Сан Саныч, его темные брови взлетели к линии таких же темных волос с проседью.

— А когда это наши встречи длились больше, чем пару минут? — спросила Вероника с нотками сарказма в голосе, в глубине души радуясь, что её эмоциональное состояние вернулось в норму.

— Вероника, — недовольно произнес мужчина, будто она сказала какую-то несусветную чушь.

— Что? — развела руками Вероника. — Что ты еще от меня хочешь? Я уже выросла из того возраста, когда мне нужен был папа и сейчас не намерена закрывать гештальты детства, уж извини!

— Мы можем поговорить? — вздохнул полковник, потирая переносицу. — Есть серьезный разговор, — он прошел к своему столу и сел в кожаное кресло. Девушка осталась стоять, чем быстрее она покинет этот кабинет, тем быстрее окажется в собственной квартире, где примет душ и забудет о своем биологическом отце еще, как минимум, на год.

— Да, только быстро, — вздохнула она, складывая на груди руки. — У меня работа.

— Ах, я и забыл, что ты чистишь головы преступникам, — нахмурился мужчина, постукивая кончиком ручки по столешнице стола — кажется, кто-то нервничал. Ему явно нужна была её помощь, вот только вопрос — в чем?

— Если человек не желает работать врачом, полицейским или учителем за копейки, это еще не значит, что он преступник, — закатила глаза Вероника. Еще одна причина, по которой она ненавидела подобные встречи. После того, как девушка отказалась идти работать в органы, окончив Академию МВД, полковник закатил скандал и теперь при каждом удобном случае напоминает ей о своей точке зрения на этот счет.

— Ты еще скажи, что они платят налоги, — фыркнул он в ответ.

— Да даже, если и не платят — это не мое дело! Я не слежу за тем, закапывают ли ночью они у себя в саду трупы, кого грабят и кого крышуют!

— И очень зря, такими темпами и ты окажешься у них в саду! — рявкнул мужчина.

— Не волнуйся, как только мне будут угрожать пистолетом, я сразу же позвоню доблестному полковнику Радову и ты меня спасешь, — раздраженно произнесла Вероника, поджав губы.

— С тобой просто невозможно разговаривать, — покачал он головой, сцепляя руки в замок. — Но сейчас у меня нет выбора, мне нужны твои профессиональные навыки психолога.

— И с каких пор тебе нужна психологическая помощь, — съязвила она. — Ты же считаешь психологов шарлатанами, — хмыкнула, внимательно смотря в светло-серые глаза. — Что-то изменилось?

— Мне не нужна психологическая помощь, — сквозь зубы процедил полковник. — Но мне в отдел нужен психолог, у нас нововведение, — хмуро объяснил он, явно недовольный таким исходом событий.

— Предлагаешь мне работу, серьезно? — усмехнулась девушка, не веря собственным ушам. Когда она впервые сказала ему о своем решении поступать в Академию МВД мужчина был счастлив, но узнав о выбранной Вероникой специальности его счастье поубавилось. Дело в том, что для полковника Радова существовало только три настоящих профессии — врач, учитель и полицейский. Исключением являлась лишь научная деятельность, а профессором она так и не стала, даже в области психологии.

— Да, — кивнул он. — Понимаю, что это неожиданно, но я надеюсь, что ты согл…

— Нет! — воскликнула Вероника, не дав ему договорить. — Кажется, мы говорили об этом пять лет назад, когда я отказалась идти работать в полицию. И за эти пять лет мне не приходилось жалеть о принятом тогда решении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Поверь, будь у меня варианты, я бы не предлагал эту должность тебе, — протянул полковник, устало вздыхая.

— Не знаю принять это за комплимент или за оскорбление…

— Просто согласись на работу, а потом можешь язвить и паясничать сколько влезет! — воскликнул Сан Саныч, у которого, кажется, действительно не было выбора. Вероника не знала зачем ему понадобился в отдел психолог, еще и так срочно, но она не собиралась в этом участвовать. Уж точно не за нищенскую зарплату полицейского.