Реальный суверенитет в современной мирополитической системе - Андрей Кокошин

Уже на протяжении длительного времени США декларируют свои особые права по обеспечению «энергетической безопасности»38 западного мира, на что ориентирована в своих задачах значительная часть вооруженных сил США (и прежде всего Центральное объединенное командование – CENTCOM)39.

США стремятся обеспечить за собой особые права (и возможности) в управлении Интернетом, где центральная роль принадлежит американской компании – интернет-корпорации по присвоению имен и адресов в Интернете (ICAAN), созданной в 1998 г. (ее учредителем была администрация Клинтона). Правительства многих государств считают, что управление мировой компьютерной сетью должно осуществляться на международной основе, подобно тому как это имеет место применительно к мировой телефонной сети, регулируемой Международным союзом электросвязи (созданным в 1865 г. и ставшим впоследствии специализированным учреждением ООН). На Всемирной встрече по вопросам информационного сообщества, организованной по инициативе ООН (первый этап – в Женеве в 2003 г., второй – в ноябре 2005 г. в Тунисе), представители Бразилии и ЮАР активно критиковали сложившийся порядок; представитель КНР предложил создать новую международную организацию; представитель Франции выступил за межправительственный контроль, но осуществляемый группой избранных демократических государств. В ответе администрации США (в виде краткого заявления американского министерства торговли 30 июня 2005 г.) было сказано, что Соединенные Штаты не намерены ограничивать свой контроль над Интернетом, что обозреватель английского журнала «Экономист» К.Н. Кукьер назвал «своего рода доктриной Монро нашего времени»40.

Такие действия свидетельствуют о политике укрепления Соединенными Штатами своего суверенитета, в том числе и с выходом в ряде случаев за пределы международно-правового поля. Вместе с тем эта держава, как и ряд других ее западных союзников, продолжает предпринимать шаги, направленные на то, чтобы использовать процесс глобализации для ограничения реального суверенитета многих других государств41.

Проповедники «десуверенизации» фактически игнорируют и реальную практику Китая, а тем более Индии. Эти два государства, добившиеся впечатляющих успехов в экономическом развитии, уверенно и активно отстаивают свой суверенитет в мировой политике. Действуют они разными способами, присущими политической культуре каждой из стран. Обе они имеют особую историческую глубину развития цивилизации и богатые традиции государственности42. При всей специфике политики Китая и Индии по отстаиванию своего реального суверенитета линия поведения обоих азиатских гигантов имеет немало общего. Это – развитие независимых вооруженных сил, включая силы и средства ядерного сдерживания, стремление создать собственную оборонную промышленность как компонент наукоемкой промышленности в целом, огромные усилия по развитию современной прикладной и фундаментальной науки. Оба государства не связывают себя с другими субъектами мировой политики союзническими обязательствами, которые ограничили бы их свободу действий43.

Достаточно ярко политика отстаивания реального суверенитета проявляется в жесткой позиции КНР по обеспечению своего суверенитета над Тайванем[5]. Не исключается и применение военной силы, которая является весьма важным элементом политико-психологического воздействия со стороны руководства КНР в данном вопросе. Китайское руководство, добиваясь обеспечения реального суверенитета для КНР, шаг за шагом развивает свою оборонную промышленность таким образом, чтобы она могла производить военно-техническую продукцию всего спектра44.

Аналогичным путем в целом движется и Индия. Одним из ярких свидетельств стремления большей части индийского политического класса обрести реальный суверенитет стало появление у Индии весной 1998 г. собственного ядерного оружия, а значит, и ее фактическое превращение в ракетно-ядерную державу. С высокой степенью вероятности можно предположить, что во втором десятилетии XXI в. Индия станет обладательницей средств доставки ядерного оружия межконтинентальной дальности. Можно с уверенностью говорить о том, что наряду с военно-стратегическими соображениями обретение ядерного оружия играло исключительно важную статусную роль, означало важный этап в продвижении Индии вверх в центросиловой иерархии современной системы мировой политики45.

Далеко не просто обстоит дело и с отказом от суверенитета в Европе, что показало голосование в ходе референдумов по конституции Европейского союза. В своем выступлении на конференции «60 лет Победы, создания ООН и международное право» председатель Конституционного суда РФ В.Д. Зорькин, говоря об объединительных процессах в Европе, подчеркнул: «Отказ от евроконституции в крупнейших государствах Европы говорит о том, что народы этих государств против потери суверенитета».

Вместе с тем, по мнению председателя Конституционного суда, для России проблема суверенитета стоит остро. Он отметил: «До сих пор из уст отдельных региональных руководителей вновь звучат слова о необходимости строить федерацию на «раздельном суверенитете». И это несмотря на решение КС об исключении положений о суверенитете из конституций субъектов РФ».

В Д. Зорькин считает, что начало масштабным атакам на национальные суверенитеты и целостность государств положили события 11 сентября 2001 г. в США. Они стали, по его мнению, «спусковым механизмом» также и в наступлении на конституционные права человека во многих государствах. «Такое наступление в виде беспрецедентного расширения прав спецслужб прокатилось практически по всему миру – от США и Европы до Юго-Восточной Азии и Австралии», – отметил председатель Конституционного суда РФ. В то же время он считает, что само по себе принятие жестких законов не несет угрозы конституционным основам этих государств. И, видимо, подобные процессы являются вполне адекватной реакцией на все более разрастающиеся проявления терроризма, организованной преступности, наркобизнеса и незаконной миграции. Тем не менее В. Зорькин убежден в необходимости поиска адекватного ответа на вопрос о том, «где та черта в ограничениях прав человека, за которой наступает отрицание этих прав».

В рамках ЕС стремление защитить свой суверенитет особенно характерно для Франции с ее богатейшими традициями государства-нации, единым пониманием элитой и обществом национального интереса.

Пока в меньших масштабах и с более скромными результатами пытается обрести реальный суверенитет и крупнейшая страна Латинской Америки – Бразилия. С давних пор бразильская политическая и деловая элита рассматривала свою страну как ведущую в региональном масштабе и потенциально глобальную державу. В первом десятилетии XXI в. новое правительство президента Лула да Сильвы предприняло дальнейшие шаги по отстаиванию регионального лидерства Бразилии и, в более широком аспекте, лидерства среди развивающихся стран. В политике нового руководства страны отчетливо обозначилось стремление позиционировать Бразилию как «противовес» богатым странам, в особенности США. Бразилия играла ведущую роль в создании Группы-22 (в настоящее время Группы-20), которая постоянно подвергает критике политику США и ЕС на переговорах по вопросам торговли и инвестиций во Всемирной торговой организации. В сентябре 2003 г. Бразилия предпринимала активные попытки по укреплению Южноамериканского таможенного союза (МЕРКОСУР), одна из целей которого состоит в противодействии односторонним действиям США46.

Очевидное стремление к восстановлению своего реального суверенитета в последние годы демонстрирует и Япония. Как государство, не обладающее после поражения во Второй мировой войне реальным суверенитетом, она предпринимает все более серьезные попытки обрести его. Это выражается в действиях, ориентированных на отход от «политики самообороны», закрепленной в конституции Японии (статья 9). Среди них, в частности, направление японскими морскими силами в Индийский океан сначала кораблей-танкеров (2001 г.), а затем эсминца (2002 г.) для обеспечения боевых кораблей США и Великобритании. В марте 2003 г. Япония запустила два собственных военных разведспутника (прежде всего для наблюдения за Северной Кореей), продемонстрировав тем самым, что она более не полагается исключительно на соответствующие разведданные, получаемые от своего политико-военного патрона – США. В последние годы, впервые за всю послевоенную историю, в японской политической элите начали открыто говорить о приобретении страной собственного ядерного оружия. Продолжается рост военных расходов Японии, наметившийся еще в конце 1990-х гг., несмотря на относительно неблагоприятные общие экономические условия в стране.