Добыча - Эндрю Фукуда

Они поставили табличку вертикально и снова толпятся вокруг. Вода все еще вытекает из выбитых букв, и на палубе образовалась небольшая лужа. Я снова читаю надпись.

ОСТАВАЙТЕСЬ НА РЕКЕ

Но геперы из Купола смотрят не на переднюю, а на заднюю сторону таблички. Их глаза, видящие что-то, что я увидеть не могу, удивленно распахнуты. Наконец они все встречаются взглядом со мной.

— В чем дело? — спрашиваю я.

Они медленно поворачивают табличку, чтобы и я мог прочитать. Четыре слова. Эти четыре слова так же надежно врезаются мне в память, как эти буквы — в камень.

НЕ ПОЗВОЛЯЙТЕ ДЖИНУ УМЕРЕТЬ

Первые за столько лет слова отца обо мне. Голос из прошлого: шепот, который поднимает ветер и перерастает в бурю. Как будто электрический разряд проходит сквозь тело, и я чувствую, что внутри меня начинает таять лед. Это волна света, и надежды, и силы, но я падаю на колени.

Джейкоб и Дэвид первыми подбегают ко мне и помогают встать на ноги. Я чувствую, как они хлопают меня по спине, их голоса — все еще громкие — больше не кажутся режущими слух. Их тела все еще прижимаются ко мне, но почему-то я больше не чувствую, что они вторгаются в мое пространство. Они обнимают меня, и я вижу их озадаченные взгляды. Наконец, они тепло улыбаются мне, и я чувствую, что они меня принимают. Сисси зажмурилась и прижала руки ко рту. Когда она наконец открывает глаза, то смотрит на меня с нежностью.

— Я знала, — говорит она, — ты здесь не случайно, Джин. Ты должен быть с нами. Быть частью нас.

Я молчу и неожиданно остро чувствую, как речная вода стекает по моему телу. Поднимается ветер, и я начинаю дрожать. Сисси обнимает меня. Я все еще мокрый, но, видимо, она не против.

— Ты больше не чужой, — шепчет она мне в ухо, так тихо, что понятно: эти слова предназначены только мне. Сисси прижимает меня к себе еще раз и отстраняется. Когда она накидывает мне на плечи принесенное Беном покрывало, я вижу, что лицо и грудь у нее мокрые. Солнечный свет льется на лодку, на реку, на нас.

3

Когда я был во втором классе, в ночь, когда меня едва не сожрали заживо, я сидел один в углу столовой. В тот ранний час в столовой было мало народу, и, вероятно, только поэтому я остался жив. В честь дня рождения Правителя на обед подали стейки из особого синтетического мяса — более кровавые, чем обычно, и больше напоминающие настоящее мясо. Все ели с остервенением, разрывая стейки зубами. Кровь, стекавшая по подбородкам, капала в специальные чашки.

Я запустил зубы в мясо и почувствовал, что кровь течет из него, как вода из губки. Игнорировать ощущения и запах было трудно. Я давно научился подавлять рвотный рефлекс, который может вызвать кровавый кусок мяса, но этот праздничный обед был как-то особенно ужасен. Я сделал несколько глубоких вдохов, следя за тем, чтобы ноздри не раздувались, закрыл глаза — якобы в восторге — и снова взялся за еду.

Почувствовав укол боли в верхней десне и с трудом сдержав стон, я остановился на мгновение, не выпуская куска мяса из зубов. Мой рот постепенно наполнился кровью. Я позволил ей стечь. По подбородку. В чашку для крови. Запустил зубы в мясо еще раз. В этот раз боль оказалась такой сильной, что отдавалась во всем черепе. Только невероятным усилием я смог подавить крик. Зажав стейк зубами, я снова блаженно прикрыл глаза, чтобы слезы под веками высохли. И в этот момент с закрытыми глазами я впервые услышал щелканье шейных позвонков и шипение. Звуки становились все громче и доносились изо всех углов столовой. Я подождал несколько мучительных секунд, убедился, что слезы высохли, и открыл глаза.

Все вокруг подергивались от возбуждения, теперь по их подбородкам стекала не только кровь, но и слюна. Одни вцепились в свои стейки с новой страстью, ошибочно полагая, что завораживающий аромат испускают именно они. Другие, постарше, принюхивались, запрокинув голову. Они явно чуяли что-то другое.

Я снова вцепился в стейк, не до конца понимая, в чем дело. В конце концов, я тогда был всего во втором классе, еще совсем маленький. Новый взрыв боли в десне. Во рту опять начала скапливаться кровь. Но не такая, как обычно.

Теплая.

Я ничего не понимал. Выпустив лишнюю кровь изо рта, я вновь почувствовал ее тепло, когда она стекала по подбородку. В этот момент почти все в столовой бросили свой обед. Раздалось громкое, заинтересованное шипение. Некоторые ученики запрыгнули на стулья, инстинктивно щелкая шейными позвонками. Я провел языком по верхним зубам, от самых дальних, через заостренные концы фальшивых клыков, которые я надевал каждый раз на закате, к передним резцам. Вот один, вот… На месте второго резца зияла дыра.

У меня выпал зуб.

Я поднялся. Половина столовой уже стояла или сидела на корточках на стульях. Даже работники кухни на другом конце перестали работать. Только детсадовцы, все еще думая, что аромат исходит от искусственного мяса, продолжали с дикими взглядами двигать челюстями. Я поднял чашку для крови, делая вид, что пью из нее. На самом деле я плотно сжал губы и вылил кровь на подбородок, на шею, на одежду. Чтобы как можно надежнее скрыть запах крови гепера.

Я поставил чашку и медленно, будто ничего не случилось, вышел из столовой. Когда я почувствовал, что на меня смотрят, то просто нагнулся завязать шнурки, делая вид, что у меня полно времени и нет никаких забот. Шаг за шагом я пересек столовую, высасывая кровь из дырки в десне и глотая ее, чтобы ни капли не показалось наружу. Я глотал, глотал и глотал.

Я заставил себя пройти по коридору, заставил себя не плакать, но едва не потерял контроль над мочевым пузырем — верная смерть в моем случае. Однако и с этим я смог справиться. Мне было семь лет, но я силой воли контролировал глаза, мочевой пузырь, лицо. Чтобы ни страх, ни другие эмоции нельзя было увидеть на лице. Отец хорошо меня обучил.

Класс был пуст — все ушли на обед — и, закрыв за собой дверь, я едва не сломался. Едва не поддался страху и панике, едва не позволил слезам, крови и моче вылиться наружу потоком испуга и отчаяния. Но я сумел собраться и поднял экран на парте. Продолжая глотать кровь так, чтобы ни капли не скатилось с губ, я набрал электронный адрес отца. Каждую кнопку я нажимал невыносимо дрожащими руками. Простое сообщение, которое у нас значило, что случилась беда.

Пустое сообщение.

Оно могло значить только одно.

Я нажал «ОТПРАВИТЬ» и взял свою сумку. Выходя из класса, я услышал шум в столовой. Крики и вопли. Я глотал и глотал кровь, надеясь, что этого достаточно.