Преображение миллионера (ЛП) - Саймон Нэйма

– Двенадцать тысяч, – прокричала Ку-ку. – Двенадцать. Кто-нибудь дает тринадцать?

Морган вскинула руку:

– Тринадцать.

– Морган, – прошептала Хлоя, – ты не можешь. – Она схватила подругу за руку, но Морган стряхнула ее ладонь. – Это слишком...

– Ты не пойдешь домой с пустыми руками. Забудь об этом. Пятнадцать, – крикнула она, потрясая табличкой.

– Пятнадцать тысяч, – завопила хостес.

И, прежде чем она смогла поднять цену, в воздух взметнулась еще одна рука:

– Шестнадцать.

В животе Хлои что-то оборвалось, пока цена продолжала расти. О боже. Морган серьезно делает это? Иисусе, за такие деньги можно купить машину. Две машины, черт побери. Она сглотнула. Фантомный Беннет возник перед ее глазами, а потом растаял. Мысль о том, что он разглядит в ней нечто большее, чем неприметную, робкую программистку с третьего этажа, была как сон – прекрасный сон. Но ей нужно избавиться от него. Ее существование, как оно есть, пронеслось перед ней унылым монтажом. Ее скромная квартира. Ужин на одного. Ее пустая, холодная постель. Одиночество. Затем видения того, чем она могла заполнить эту безрадостную картину. Теплый дом, полный смеха. Шумные ужины с детьми. Мужчина, согревающий ее спину, когда они будут в обнимку лежать в кровати. Любовь. Черт, это ранило. Но все же... она, ни в коем случае не могла – или позволить Морган – спустить так много денег на несбыточную мечту.

– Морган...

– Двадцать тысяч долларов, – заявила ее подруга, поднимая свою нынешнюю ставку на две тысячи.

Ку-ку моргнула, но быстро восстановила свою улыбку как с конкурса красоты.

– Двадцать тысяч. Боже мой, самая высокая ставка за вечер. Кто-нибудь дает двадцать одну тысячу? – В зале начались перешептывания, но больше никаких номеров не было предложено. – Двадцать тысяч, раз. Два. Продано номеру восемьдесят два за двадцать тысяч долларов. Поздравляю!

В ушах зашумело. Она сделала это. Черт побери, Морган сделала это. Как будто издалека до нее доносились финальные слова Ку-ку. О, мой бог. Я не еду на Гавайи, и банковский счет моей подруги на двадцать кусков легче, но... О боже. Она. Сделала. Это.

Морган повернулась к ней, все ее лицо излучало удовлетворение.

– Вот как достаются холостяки, – сообщила она. Оставалось только вскинуть кулак в победном жесте.

Все еще озадаченная, Хлоя не ответила. Замерев на стуле, она смотрела на сцену, куда вышли все холостяки. Она сразу же обнаружила номер десять – ее партнера. Он засунул руки в карманы брюк, и ее взгляд скользил по широкой груди и стройным бедрам, подчеркнутыми узким черным ремнем. Жар хлынул на ее лицо и шею, проникая под высокий воротник ее платья. Она еле удержалась, чтобы не ослабить пальцем внезапно ставший удушающим материал, оттянуть его, получив доступ к воздуху.

С таким-то телом как может выглядеть его лицо? Будут ли черты его лица четкими и рельефными? Или же они окажутся заостренными и изящными? А его глаза. Хлоя подалась вперед. На них ей хотелось взглянуть больше всего. Будут ли они ласковыми, нежными, составляя противоположность потрясающей мужественности? Или его взгляд будет таким же твердым, как и его тело?

В ее горле сперло дыхание. Ей нужно было знать.

– А сейчас то, чего вы все ждали... – Барабанная дробь завибрировала в воздухе, а свет в зале усилился. – Холостяки, снимите маски!

Хлоя не обращала на других мужчин, стоящих на сцене, ни малейшего внимания. Каждое чувство, каждый нерв был прикован к стройному самцу, медленно поднимающему маску, чтобы раскрыть себя. Безотчетно она сдвинулась ближе к краю сидения...

Он стянул маску.

Матерь Божья.

Воздух со свистом вырвался из ее легких. Полчище черных и золотых точек запрыгало перед ее глазами. Хлоя покачнулась и ухватилась за стол как раз вовремя, чтобы избежать падения на пол.

Она не могла видеть его острый взгляд со своего места, но ей это было и не нужно.

Голубые. Его глаза были ярчайшего голубого цвета, который мог бы посоперничать с летним небом.

Она знала это лицо.

И мужчину.

В последний раз она видела его три года назад. Когда уснула рядом с ним на смятых простынях после того, как он часами занимался с ней любовью. Нет. Не занимался любовью. Трахал. Потому что мужчина, который занимался любовью с женщиной, не выпроводил бы ее из дома следующим утром с непристойной – и унизительной – скоростью, а потом ни разу не позвонил и не заговорил с ней снова после того, как забрал ее девственность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хлоя только что позволила подруге заплатить двадцать тысяч долларов за мужчину, которого она страстно ненавидела.

Вот же дерьмо!

Глава 2

Бог был женщиной, решил Найл Хантер.

Не иначе.

Когда мужчина хотел расквитаться, он просто устраивал драку с обидчиком, после выпивал с ним пива и между ними снова были мир и дружба.

Женщина же, наоборот, долгое время позволяла мужчине думать, что все в порядке, пока сама в тайне планировала месть. И потом, когда мужчина ожидал этого меньше всего, била коленом прямо по его яйцам.

В пяти футах от Найла сидела Хлоя Ричардсон, вот так сюрприз.

Господи Иисусе.

Что она делает в таком месте? Бальные залы, заполненные богатыми, но глупыми придурками, не были ее обычным пристанищем. От него не ускользнул тот факт, что он и сам был таким придурком.

Мужчина стиснул зубы и смотрел на младшую сестру лучшего друга, сузив глаза. Не имело значения, что Майкл умер три года назад, она все равно была – и навсегда останется – сестрой лучшего человека, какого он когда-либо знал. Единственная женщина, которая будет вне зоны его досягаемости, неприкосновенной. За исключением одной ночи, когда он, утопая в алкоголе и скорби, провел немало времени в ее объятиях и внутри ее тела.

Ночи, из-за которой он отправится в ад.

Черт побери. Знакомая вина и ярость забурлили в нем, как будто он опрокинул пару шотов виски на пустой желудок. Он так и знал: вернуться в Бостон из Дублина после трехлетнего отсутствия, чтобы принять участие в этом рынке мяса для тщеславных, скучающих богачей, было плохой идеей. Когда его пиарщик пришел в его офис с приглашением, его «нет, черт возьми» было быстрым и непреклонным. Стоять на сцене в маске и костюме, словно обильный обед лишь для того, чтобы стать спутником какой-нибудь избалованной и жадной дамочки? Нет, спасибо. Он это уже проходил, получил свидетельство о расторжении брака, похудевший кошелек и потраченный впустую год жизни.

Кроме того, будучи главой и владельцем «DuirMusic», ведущей звукозаписывающей компании в Ирландии, он редко находил время поесть, не говоря уж о поездке за рубеж. Но его пиарщик знал на что надавить: при жизни его мать была преданным членом «Родонитового сообщества – ранее в этом году сообщество устраивало в ее честь ужин, на который он не приехал – а прибыль от аукциона отправилась бы на нужды образования, чему непременно обрадовался бы Майкл, который выучился на преподавателя.

После долгого ворчания он согласился.

Ему следовало прислушаться к инстинктам и сидеть на заднице ровно по другую сторону океана.

Хлоя медленно поднялась из кресла уставившись на него расширившимися глазами. Проклятье. Она была прекрасна. Найл осмотрел ее от темно-коричневых прядок, которые, из его личного опыта, были мягкими и густыми, до кончиков туфлей и вернулся к прекрасным зеленым глазам, которые преследовали его во снах.

Пусть и в самом стремном платье когда-либо им виденном, Хлоя все равно затмевала всех женщин в зале.

У этой... вещи был такой же высокий воротник, как у монашеского одеяния, а у темного материала, струящегося по ее телу, была форма и привлекательность мешка из-под картошки, но он помнил, каким было тело под этим безобразием в мельчайших и ярчайших деталях. Три года не повлияли на его память – он думал о ней, обнаженной и изогнувшейся под ним с регулярностью, граничащей с одержимостью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})