Проблемные вопросы возбуждения уголовных дел на современном этапе. Монография - Елена Марковичева

Однако, несмотря на столь позитивное значение, недостатки в законодательной технике вызвали затруднения в единообразном понимании, трактовке и применении норм ст. 144–145 УПК РФ, которые мы попытаемся отразить далее.

§ 2. Исторические предпосылки формирования стадии возбуждения уголовного дела в российском уголовном судопроизводстве

Возбуждение уголовного дела в качестве самостоятельной стадии уголовного процесса появилось в России только в советский период и связывается с принятием Основ уголовного судопроизводства (1958 г.) и Уголовно-процессуального кодекса (РСФСР 1960 г). В то же время справедливости ради необходимо отметить, что в определенной степени проверка сообщения о совершенном преступлении была предусмотрена и более ранними нормативными актами.

Одно из первых упоминаний о процедурах получения информации о преступлении относится к Русской Правде. Фактически в данном документе впервые появляются нормы, которые закрепляют основания уголовного преследования. Как писал в конце XIX в. Д. Г. Тальберг, «в рассматриваемый период истории русского права нет еще ясного представления об общественном вреде и интересе, и на преступление существует частно-правовой взгляд… Уголовное преследование возбуждалось, по общему правилу, только по жалобе потерпевшего от преступления, его семьи или рода…»51.

Так, судопроизводство об убийстве могло начаться по следующим основаниям: по заявлению родственников убитого при наличии трупа, по заявлению родственников убитого при отсутствии трупа, но при наличии достаточных оснований (следов преступления и косвенных показаний); по инициативе судебных органов при наличии трупа. Судопроизводство по делам о нанесении увечий, ран или побоев могло начаться по следующим основаниям: наличие определенных следов от преступления или по поклепу, подтвержденному показаниями видоков52.

Также одним из поводов к началу поиска похищенной вещи могло стать публичное заявление («заклич»), сделанное «обидчиком» в общественном месте («на торгу»). Только по заявлению инициировались процедуры по поиску похищенной вещи – «свод», включающий в себя опрос очевидцев и заподозренных лиц, а также по опознанию и изъятию в пользу потерпевшего похищенного имущества53.

В течение длительного исторического периода, вплоть до XV–XVI вв., пространная редакция Русской Правды оставалась практически единственным источником уголовно-процессуальных норм. После принятия Судебника 1497 г. и позднее Судебника 1550 г., с одной стороны, сохранился обвинительный процесс, в рамках которого уголовное преследование возбуждалось после подачи потерпевшим в суд челобитной. С другой стороны, на первый план выходит розыскной уголовный процесс с его системой поводов для производства розыска и «постепенно развивается публичное начало уголовного процесса; …понятие обвинения заменяют поводы возбуждения уголовных дел…»54. Окончательно такой порядок оформляется после принятия Соборного уложения 1649 г. Все чаще в качестве инициатора возбуждения уголовного дела стали выступать должностные лица, выдававшие зазывные и погонные грамоты. В таких исторических условиях «поводами к возбуждению дела являлись подача челобитной в суд или привод виновного с поличным. По губным делам поводом могло быть и известие о преступлении; оно проверялось посредством повального обыска или оговора, сделанного об участии в преступлении другого лица»55. Несмотря на то что такой тип уголовного процесса несколько трансформировался в последующем, в целом порядок производства по уголовному делу остался неизменным вплоть до второй половины XIX в.

Первый отечественный прообраз стадии возбуждения уголовного дела появился в результате судебной реформы 1864 г. В то же время, как справедливо отмечает В. С. Шадрин, «в дореволюционной, царской России вопрос о возбуждении уголовного дела как стадии уголовного процесса не поднимался, хотя в науке уголовного процесса понятие стадии уже использовалось, и достаточно недвусмысленно определялось, какие именно части уголовного процесса являются стадиями»56.

В Уставе уголовного судопроизводства используется известный современным юристам термин «возбуждение уголовного дела». Однако данный термин еще не обозначал определенную стадию, поскольку «о специальном «барьере», каким является сейчас постановление о возбуждении уголовного дела и за которым начинается предварительное расследование по делу, указаний в УУС не было»57.

Глава 3 УУС, регламентирующая начало уголовного процесса, называлась «О законных поводах к начатию следствия». Статья 297 УУС в качестве законных поводов к началу предварительного следствия закрепляла не только объявления и жалобы частных лиц, сообщения полиции, присутственных мест и должностных лиц и явку с повинной, но и возбуждение уголовного дела прокурором и возбуждение уголовного дела по непосредственному усмотрению судебного следователя58.

С одной стороны, возбуждение уголовного дела представляло собой некий акт, являющийся поводом к началу уголовного преследования, с другой – автоматически такой «акт» предварительного следствия не запускал. Начало предварительного следствия зависело от целого ряда дополнительных условий, оговоренных законодателем.

К субъектам, правомочным возбуждать уголовное преследование, УУС относил органы прокуратуры, полицию и иные административные органы, отдельные государственные органы (административные и казенные установления), потерпевших от преступления частных лиц и собственно суд59.

Примечательно, что УУС закрепил в качестве обязательных условий для начала предварительного следствия «наличие законного к тому повода и достаточного основания» (ст. 262 УУС). В то же время, как справедливо отмечает В. С. Шадрин, «Устав уголовного судопроизводства не предусматривал специальной проверки при каждом законном поводе, по любому сообщению о преступлении. Заявления (объявления) лиц, потерпевших от преступления, признавались жалобами (ст. 301 УУС) и “почитались” достаточным поводом к началу следствия»60, «хотя бы в виду следователя и не было никаких других улик» (ст. 298 УУС). Отказ потерпевшему в начале следствия по его жалобе не допускался (ст. 303 УУС), а сама жалоба могла быть подана как в устной, так и в письменной форме полицейским чинам, прокурору и его товарищу, судебному следователю. В ст. 300 Устава уголовного судопроизводства уже содержалась оговорка относительно того, что законным поводом к началу следствия не могли быть «безымянные пасквили и подметные письма». Напомним о том, что наряду с жалобой УУС предусматривал и другие поводы к «начатию следствия», в том числе объявления иных частных лиц, не являющихся потерпевшими, а также сообщение полиции, присутственных мест и должностных лиц, явку с повинной (ст. 297)61.

Объявление или жалоба лица, потерпевшего от преступления, являлись безусловным поводом к возбуждению уголовного преследования. Другие поводы, указанные в ст. 297 УУС, уже не запускали предварительного следствия автоматически, поскольку предполагали, что повод идет в связке с основанием. Поэтому судебный следователь мог не найти достаточных оснований к производству следствия, когда поводом для его начала служили сообщения полицейских или из других присутственных мест. Явка с повинной побуждала следователя провести проверочные мероприятия, и «если признание явившегося с повинною опровергается имеющимися у следователя сведениями, то он составляет протокол о причинах, побудивших его оставить явку с повинною без последствий» (ст. 310 УУС).

Устав уголовного судопроизводства допускал при решении вопроса прокурором о возбуждении уголовного дела с целью подтверждения достаточности оснований использование информации, полученной полицией негласным путем.

Что касается деятельности полиции, то в соответствии с нормами УУС здесь предполагался двухвариантный алгоритм. Если признаки преступления или проступка были очевидны, то полиция обязана была не позднее суток с момента получения информации сообщить об этом судебному следователю, прокурору или товарищу прокурора. Если же сведения о преступлении были сомнительными или получены из недостоверного источника, то полиция проводила проверку в форме полицейского дознания62. Дознание проводилось и в случае невозможности уведомления в суточный срок следователя, прокурора или товарища прокурора. При этом, как подчеркивает О. И. Андреева, «ст. 250 Устава уголовного судопроизводства ограничивала деятельность полиции самыми необходимыми изысканиями… простыми, негласными разведываниями»63.

В этом контексте уместно привести высказывание И. Я. Фойницкого о том, что: «Под розысками, предусмотренными ст. 254 УУС, подразумеваются все вообще меры удостоверения в искомом происшествии. Некоторые из них называются самим законом, именно словесные расспросы и негласное наблюдение, но, помимо того, к розыскам могут быть отнесены осмотры местности, осмотры потерпевшего и всякого рода осмотры, даже при участии экспертов, меры для отыскания и охранения таких предметов, для определения виновника и его нахождения. Таковы исследования вещей, оставленных на месте преступления вероятным виновником, сношения с иными полицейскими установлениями, обходы ночлежных приютов и т. п.»64.