Велькино детство - Алексей Олейников

— Я… это, — запнулся Велька и затем глубоко вздохнул, — Вот она.

— Где? — не поняла бабушка.

— Вот, — Велька вытянул руку и разжал ладонь. — Фасоль.

Витька тихонько захихикал за спиной у бабушки.

— Это что, вся? — в ужасе спросила бабушка. — Веля, там же килограмм был.

— Я думал, она ненужная, — очень тихо сказал Велька. — Думал, так осталась, Просто. Забыли ее.

— Да где ж она?

— Я думал, она так, — потупился Велька. — Я ее позапускал.

— Я ж тебе дам позапускал! — бабушка неожиданно легко взмахнула мешком, и Велька еле успел отскочить. — Я тебе, зараза такая, дам ненужная! Вот же дрянь какая, ну-ка иди сюда..

Грозно потрясая мешком, она надвигалась на Вельку, а тот отступал, пока не уперся лопатками в борт телеги.

— Ах ты засранец такой! — расходилась бабушка, — Я же ее выбирала, фасолинку к фасолинке, самую хорошую, самую породистую!

Мешок со свистом пронесся над головой Вельки, и тот понял, что пора драпать. Дождавшись, когда грозное бабушкино оружие отлетит в сторону, он быстро шмыгнул под телегу. Там было спокойно и тихо: бабушкины ноги в тапках, раздраженно хлопая, расхаживали вдоль телеги, Мальчик флегматично переступал копытами, а дедовы ботинки, утопая в бурьяне, уже удалялись на участок. Громкие возмущения бабушки долетали чуть сюда приглушенно, и, казалось, не имели к Вельки никакого касательства.

— А ну вылазь оттуда, паразит! — наклонилась бабушка. — Ишь ты, спрятался.

— Ба, я же не хотел, — заныл Велька. — Я ж не знал.

— Вылазь! — голос бабушки отдавал металлом.

Велька вылез и понуро встал у колеса, косясь на мешок в жилистых и ловких руках бабушки.

— А подумать не мог, дурень? Давай ее сюда.

Велька нехотя ссыпал фасолевую элиту бабушке в ладонь.

— Божечки ты мой, — закручинилась бабушка, перебирая жалкие остатки. — Ну вот что теперь с ней делать? С рогатки пулять?

— Бабуль, ну давай в другой раз посадим, а? Полмешка, нет, целый мешок. Я сам все посажу, честно-честно, — предложил Велька вдохновенно.

— Потом поздно будет, сейчас надо было сажать, — вздохнула бабушка. — Иди лебеду дергать! Ох ты Господи…Пойдем, Витенька, до моркови.

Велька, облегченно вздохнув, с радостью кинулся на выкорчевывание сорняков, мимоходом успев погрозить кулаком покатывающему со смеху Витьке.

— Ты бы что сказал, — упрекнула бабушка деда. — Без фасоли мы теперь.

— Та ну ее, — отмахнулся дед. — Нужна она мне сто лет, фасоля та.

— О, гляньте на него! Такой же, — поджала бабушка губы. — Ну давай, давай, повыкидай тогда все с брички.

Дальше в тот день все пошло кувырком. Бабушка, решив очевидно, что с Вельки взять нечего, переключилась на деда. Она, согнувшись, шла вдоль длинных рядков моркови и лука, быстро, но тщательно выщипывая самые мельчайшие сорняки, и бурчала себе под нос что-то по его поводу. Тот отмалчивался, методично собирая с невысоких кустиков картошки ярко-красных личинок колорадского жука в банку с керосином. Велька с притихшим Витькой старались не отставать от бабушки.

Полдня пролетели незаметно. Закончив, они все уселись в тени, под телегой. Бабушка достала из сумки и развернула полотенце с грушевыми пирогами. Отламывая по кусочку, она торопливо и аккуратно их жевала, держа ладонь под подбородком — ловя крошки. Витька вовсю уже хрустел печеньем, и прихлебывал лимонад из бутылки. Дед неспешно чистил яйца, такие маленькие в его больших пальцах, и макал их в крупную, насыпанную горкой на газете соль. Потом закусывал хрустящим огурцом с горчящей темно-зеленой кожицей и запивал все компотом из старой, еще фронтовой фляжки. Велька задумчиво выгрызал мягкую сладкую сердцевину пирога, оставляя жесткую корку, и глядел, как два больших черных муравья хищно тащат куда-то алую личинку колорадского жука. Та вяло изгибалась в цепких челюстях — наверно, чувствовала, что конец ее близок.

Полдень уже миновал, и жар от неба, будто затянутого белым паром, стал спадать.

— Ну все, поехали, — дед поднялся и вытряхнул скорлупу, очистки и крошки в бурьян. Он взял Мальчика под уздцы и развернул к выезду. Ребята, зацепившись за борта, заскочили на ходу. Дед залез следом, и, взяв вожжи в руки, застыл в ожидании.

— Баба, ну ты там долго? — дед нетерпеливо хлопнул вожжами. Мальчик переступил ногами и чуть напрягшись, потянул бричку.

— Да стой ты, зараза — прикрикнул дед. — Ну, где ты там запропала?

— Да иду, иду, Господи, — бабушка выдернула еще один пучок моркови, и, собрав сорванное в пышный зеленый хвост, заторопилась к выходу. У края участка она заметила пропущенную кем-то лебеду, и, не удержавшись, вырвала и ее.

— Как же можно бросать, Ваня, — упрекнула она деда, — Не дорвано ж. Зарастет все.

— Поехали вже, — дед раздраженно хлопнул вожжами, причмокнул, и бричка тронулась.

Дорога обратно в село вела вдоль длинного кукурузного поля, и на повороте выворачивала направо. Там можно проехать по грунтовке вдоль длинной лесополосы, тенистой и густой, а можно было параллельно — по асфальтированной трассе. Интересней, хотя и страшней, было проехаться по трассе, думал Велька, но вряд ли дед туда поедет — уж слишком там много машин. Когда на повороте дед, не раздумывая, подбодрил Мальчика и выехал на трассу, Велька сильно удивился.

— Ну куда, куда ты? — бабушка в возмущении даже привстала. — Чего ты там забыл, Ваня? Вот же дорога, хорошая, спокойная. На шо нам эта трасса сдалась?

Дед молча и даже немного театрально прихлопнул вожжами и Мальчик резво зацокал подковами.

— Дети же с нами, дурень, — не успокаивалась бабушка. — Ну чего мы тащимся, курям на смех?

Ехали они, и, правда, не быстро. Машины то и дело их обгоняли, иногда раздраженно гудя, и каждая была поводом для язвительных бабушкиных замечаний.

Витька вскоре перебрался назад, и задремал на мешках, а Велька сидел слева от деда, наблюдая, как по горячему асфальту их со свистом обгоняют легковушки. Лакированные спины блестели на солнце, и, дрожа в нагретом воздухе, стремительно удалялись, а бричка продолжала неторопливо катить вперед. Смотреть на легковушки было здорово, но когда мимо Вельки с ревом пронесся огромный грузовик, он немного испугался.

— Ваня, ну поки мы чапать так будем? — не выдержала в очередной раз бабушка, — а ну съезжай с дороги!

— Етить! — дед в ярости хлестанул вожжами Мальчика по крупу, так, что тот рванул бричку, и круто завернул вправо, на грунтовку, не разбирая дороги.

Конь, все быстрее переступая ногами, пошел вниз по насыпи. Бричка, страшно заскрипев, начала заваливаться на правый бок, а конь тянул ее вниз, и сам шел все быстрее под ее тяжестью.

— Ой божечки, Ваня, что ж ты делаешь, перевернешь же! — закричала бабушка и в этот момент бричка встала почти вертикально, на правый бок,

Велька почувствовал, как его отрывает от скамьи и, что есть сил, вцепился в нее руками. Бричка будто замерла на миг и Велька замер вместе с ней, глядя, как небо вдруг переехало влево, а справа вытянулась рыже-черная земля, из которой высоко над головой торчали деревья.

Потом раздался страшный треск, небо и деревья понеслись, закручиваясь назад, а земля рванулась навстречу, распадаясь на стебли, листья, травинки, камешки, песчинки, заполняя все-все кругом, а потом Велька пребольно стукнулся макушкой, и наступила темнота.

Сначала он ничего не понял.

В темноте было неудобно. Болела макушка и ныла подвернутая шея, а в рот и уши лезла какая-то солома. Велька понял, что шея ноет, потому что он на ней лежит, продолжая при этом держаться за скамейку. Он пошевелил руками и ногами — вроде все было в порядке. Постепенно глаза привыкли к темноте, и стала видна тонкая щель, сквозь которую пробивался свет. Оттуда были видны палки, деревья, и Мальчика, потряхивающего головой. Также снаружи доносился какой-то странный ноющий звук, и Велька не сразу сообразил, что это плачет Витька. Он сидел в пыли и рыдал, растирая кулаком слезы.

«Вот дурак» — разозлился Велька. — «Ну чего он плачет? Ему хорошо, он снаружи, а мы как выбираться отсюда будем? Это нам плакать надо»

— Ваня, ты живой? — откуда-то сверху спросила бабушка. — Не сломал себе ничего?

Дед прокряхтел что-то невнятное.

- Чего? — не поняла бабушка.

— Живой я, живой! — рявкнул дедушка, — А все ты, етить, съезжай, съезжай.

- Веля, а ты как? — больше не обращая на него внимания, продолжила опрос бабушка.

- Все хорошо, ба, — отозвался Велька, — я тоже живой.

— Ну слава Богу, а Витенька? — не успокаивалась бабушка. — Витя!

- Да вон он, снаружи ноет, его катапультировало, — пояснил Велька — Ба, мы вылезать вообще будем?

Аварию они устраняли часа полтора. При падении одну из оглобель переломило, и Велька с Витькой обшарили километра четыре обочин, пока нашли подходящую проволоку для того, чтобы ее скрепить. К тому же испуганный Мальчик не сразу впрягся. Остаток путь они проделали в полнейшем молчании. Витька сидел, прижавшись к бабушке, а дед угрюмо правил.