Владычица Жемчужины - Эрик Ластбадер

— Пойдем, Дар Сала-ат, — проговорил призрак, — хочу кое-что тебе показать.

Кристрен бросилась к отрытой двери и, используя уникальную свою способность к маскировке, спряталась в тени.

Тонкие пальцы толкнули парня обратно за дверь. На красивом молодом лице отражался мертвенный ужас. Мужчины оказались в толстостенной келье, маленькой, без единого окна. Ее легко можно было принять за камеру — такой мрачной и неприступной она казалась. В самом центре кельи на полу зияла открытая дверца люка, к которой призрак и подвел юношу. Через секунду Кристрен вздрогнула, услышав жалобное хныканье.

Она подошла к раскрытому люку и посмотрела вниз. Во всю длину вертикальной шахты тянулся шест. Именно по нему спустились двое мужчин, используя, скорее всего, пазы по бокам шеста. Поплевав на ладони, Кристрен забралась на шест и скользнула вниз. Шест оказался длинным, а к самому концу еще и горячим — клубы дыма обожгли горло девушки.

Заметив парня и его спутника, Кристрен остановилась, прижав к шесту локти и колени. Дух захватило от того, что она увидела! Шахта вела в огромную келью, большую часть которой занимала клетка. Ее прутьями были потоки пульсирующей энергии, и, увидев, кого держат в клетке, Кристрен покрылась холодным потом.

Чудище было огромным, сине-зеленым, с длинной мордой, страшными зубами, крыльями и рогами.

«Пресвятая Яхэ! — подумала Кристрен. — Это дракон!»

Книга первая

Врата Кривого Зеркала

Неопытному ученику может показаться странным то, что всякая ложь происходит от правды.

Однако следует принять во внимание потребность каждого индивидуума удовлетворять свои желания. Это непреложный факт.

Если ложь достаточно убедительна и помогает удовлетворить желание, она сливается с правдой, и ее намного труднее изобличить.

Такая ложь черпает силу во Вратах Кривого Зеркала.

1

Зеркало

На редкость холодная зима наконец заканчивалась. Сквозь плотную пелену облаков, растянувшихся словно крылья огромной хищной птицы над северным континентом Кундалы, стали проникать робкие лучи весеннего солнца. Басаара, сильный северный ветер, дул со скованной вечной мерзлотой территории Неизведанных Земель к северу от горной цепи Дьенн Марр. Целых шесть недель он посыпал снегом шумные города, бесплодные поля, лесистые склоны, черные шахты, одинаково досаждая как в’орннам, так и кундалианам. Хотя технически более развитые в’орнны жили на Кундале уже более ста лет, они так и не смогли привыкнуть к снегу и льду, потому что из них, равно как из пустынь и морей, нельзя извлечь ничего полезного. И лишь недавно на смену басааре пришел юго-западный ветер, несущий терпкий запах Светящегося моря и напоминая о теплом климате южного континента, будто дразня жителей севера.

В низинах весна уже вступала в свои права. Снег, словно древний ледник, сходил медленно и неохотно. Однако здесь, в высоких горах Дьенн Марра, он лежал толстым слоем, как в середине зимы.

Риана стояла в маленькой келье без окон. Потолок был таким высоким, что терялся в дымке, которая вилась под сводом пещеры, усеянной сталактитами. Сталактиты напоминали перевернутые свечи, побелевшие от времени и сырости. Желтоватый свет тростниковых фонарей и влажность делали келью похожей на трюм. На простом черном шурупе, вбитом в стену, висело немного потускневшее от времени зеркало в тяжелой золотой раме, граненое, будто драгоценный камень. Риана подошла ближе, и ее отражение, словно призрак в предрассветной дымке, появилось в зеркале. Девушка с любопытством взглянула на себя.

Лишь друзья и соратники знали, что она Дар Сала-ат — легендарный спаситель, которому суждено освободить кундалиан от в’орнновского ига. Риана увидела овальное девичье лицо, обрамленное длинными белокурыми волосами, заплетенными в мистефан — друугский символ войны, — пронзительные синие глаза, изящный нос с золотым гвоздиком и крупный сочный рот. За последние три месяца Рианина жизнь сильно изменилась. Сирота-кундалианка узнала, что в ней обитает не только ее собственная душа, но и душа молодого в’орнна Аннона Ашеры. Два начала слились в единое целое, и теперь в распоряжении Дар Сала-ат были как знания Аннона, так и удивительная физическая сила и обрывки воспоминаний Рианы. С каждым днем в’орнновская и кундалианская сущности объединялись все теснее, проникая друг в друга, и сейчас Дар Сала-ат принимала решения без труда и мучений.

Риана придвинула к себе две толстые древние книги в кожаных окладах с золотым тиснением. «Величайший Источник» и «Книга Отречения» — самые священные писания Миины, которые Риана, их правомочная хранительница, спасла от забвения, как и было предсказано в Пророчестве.

— Я готова, — обратилась она к Джийан.

Высокая кундалианка — волшебница, жрица и провидица — подошла к Риане и взяла за руку. Увидев Джийан однажды, ее было невозможно забыть — тонкие черты лица, густые медные кудри, ниспадающие на плечи, большие василькового цвета глаза.

Рядом мелькнула рыже-черная морда Тигпен и нервно дрожащие усы. Дар Сала-ат и ее спутники находились неподалеку от дома всех рапп, от дома Тигпен. Однако эта раппа никогда ранее не бывала в пещере в недрах Дьенн Марра и даже не знала о ее существовании. О ней знала только Джийан, как и положено рамахане.

— Не нравится мне здесь, коротышечка, — беспокойно сказала Тигпен. — Мы, раппы, побаиваемся зеркал. Об их волшебной силе ходят легенды.

— Да уж, — добродушно усмехнулась Джийан, — моряки боятся водоворотов, а раппы — зеркал.

Тигпен вздрогнула.

— Может, вы не знаете, сколько раз заколдованные зеркала губили рапп, заманивая в призрачный мир Зазеркалья? Хотите расскажу?

— Не стоит, — заметила Джийан. — Здесь тебе нечего бояться.

Но раппа продолжала пятиться: острые коготки проворно стучали по каменному полу, усы нервно дергались.

— Не понимаю, — проговорила Риана. — Что за Зазеркалье? Это ведь не Иномирье?

— Конечно, нет! — отозвалась Тигпен. — Это настоящий гадючник, грязная могила, мерзкая, отвратительная.

— Представь себе крошечное отверстие, ведущее в наш мир, — уже спокойнее проговорила Джийан. — Некроманты, когда они еще не скрывались, с помощью черной магии посылали неугодных через Зазеркалье, которое, по сути, и является проходом в наш мир. Это нуль-пространство, существующее между мирами.

— Никому не удалось вернуться из Зазеркалья, — мрачно сказала Тигпен.