Древний Рим. Взлет и падение империи - Саймон Бейкер

Эней был героем Троянской войны. Он спасся от смерти, покинув разрушенную, пылающую в огне Трою (этот город находился на северо-восточном побережье современной Турции). Но он был не один. Он нес на спине ослабевшего отца, держал за руку сына, а за ним шел отряд оставшихся в живых троянцев. Однажды ночью, после долгих лет скитаний по морям Средиземноморья, Эней проснулся от толчка. Перед ним предстал бог Меркурий, который передал ему строгий наказ бога Юпитера. По его словам, Энею предназначалось основать город, который впоследствии станет Римом. Вместо старого дома следовало построить новый. Это было не что иное, как приказ, посланный небом. Продолжив свои скитания, он со товарищи в конечном счете достиг Италии. Плывя вверх по реке на кораблях, чьи смазанные жиром сосновые остовы мягко скользили по воде, они высматривали место, на котором в будущем вознесется город. Здесь им открылась идиллическая, очаровательная в своей деревенской простоте страна под названием Лаций, чьи мягкие зеленые леса так контрастировали с яркими красками троянских суден и сиянием их оружия. Но в этих райских местах события очень скоро приняли отнюдь не мирный оборот. Троянские поселенцы, поначалу исполненные благочестия и желания спокойной жизни, сами не заметили, как превратились в завоевателей, затеявших кровавую войну против коренных жителей. В уходящем корнями в глубокую древность мифе об Энее затронута тема очень важная для ранней истории Рима: она касается военных конфликтов, омрачавших жизнь сельских районов Италии. То столкновение было отнюдь не первым и не единственным случаем, когда италийский «мирный край» был обагрен войной. На самом деле в 350 г. до н. э., когда был создан этот миф, обе стороны римской жизни (мирная и военная) были переплетены настолько сильно, что уже составляли единое целое. Все граждане Рима на его ранних стадиях были крестьянами и одновременно, в случае необходимости, воинами. И в сражениях, и в хозяйственных делах они почтительно и благочестиво обращались к богам с просьбой даровать им и их семьям успех во всех начинаниях. При этом хозяйственные циклы совпадали с периодами ведения боевых действий: март (месяц бога войны Марса) возвещал начало высшей активности, а уже в октябре и сельскохозяйственные орудия труда, и вооружение воина откладывались до весны.

Но самое важное заключается в том, что в душе римлянина переплелись черты воина и крестьянина. Те качества, которые были присущи хорошему земледельцу, в равной мере отличали и хорошего воина. Преданность родному дому, самоотверженность, трудолюбие и стойкость перед лицом любых напастей не просто позволяли получать хорошие урожаи с клочка земли — именно на основе этих качеств была построена величайшая империя Древнего мира. По крайней мере так хотели думать сами римляне. Удобная точка зрения, ничего не скажешь. Поэт Вергилий, сочинивший эпическую поэму об основании Рима Энеем, емко сформулировал эту мысль: римские крестьяне-воины, по его словам, были подобны пчелам. Лишенные индивидуализма, они представляли собой организованную общину, сообща борющуюся за выживание. Подобно Энею, эти «простые римляне» упорно трудились, были исполнительны и готовы из патриотических чувств подавить любые личные желания во имя общего блага. Конечно, многим это стоило жизни, но роду в целом их жертвы принесли процветание. А чудный прозрачный мед, который они произвели? Не мед, а чистое золото — подлинный продукт золотой эры, воплотившийся во всех богатствах целой империи.

Но как благая цель основания Рима оказалась сопряжена с насилием, так и идиллический образ пчел столкнулся с суровой действительностью. Вдали от улья, как пишет Вергилий, пчелы проявили себя способными вести беспощадную войну с чужаками. Однако помимо чужаков были и другие враги. На стремительных крыльях, с отточенными жалами, во всеоружии готовые к бою, свои самые яростные атаки приберегли они для битв внутри улья — для кровавых междоусобиц с себе подобными. За простыми добродетелями твердого в трудах крестьянства, за его чувством чести и стойкостью, говорит Вергилий, скрывалось нечто прямо противоположное: хаос страстей, безумие войн и, что самое худшее, абсурдная жестокость гражданской смуты. Вот что в действительности лежало в основании Рима. И что не раз отражалось во всей последующей истории империи, выросшей из города-государства. И чем был отмечен закат древнеримской цивилизации (так же как момент его основания и последующий невероятный взлет).

Место, которое выбрал для строительства города мифический Эней, находится около реки Тибр, занимая пространство в двадцать четыре километра. Оно ограничено семью близко стоящими друг к другу холмами и сейчас выглядит неказистым и малоподходящим для столицы империи, правившей всем известным тогда миром. Это место не имело прямого доступа к морским торговым путям, подножия холмов были заболочены излишками воды из Тибра, и для расширения поселения их требовалось осушить. Тем не менее на Палатинском холме, где впоследствии разместилась резиденция римских императоров, еще в самом начале Железного века (около 1000 г. до н. э.) находилось поселение скотоводов, состоявшее из нескольких каменных и деревянных домиков, и с тех пор на этом месте всегда кто-то жил. В VII веке до н. э. община, населявшая Палатин-ский холм, Объединилась с другими общинами, жившими на Квиринальском, Авентинском и Делийском холмах. Вскоре они также очистили от лесов Эсквинальский и Виминальский холмы, выровняли там почву и покрыли холмы террасами, так что появилась возможность их заселить. Капитолийский холм, находящийся ближе всего к реке, стал цитаделью поселения, где, в частности, разместился храм главного божества местных скотоводов — Юпитера. Территорию у подножия этих холмов, на которой раньше скотоводы пасли свои стада, затем осушили от болот и застроили, а место собраний римского Форума вскоре превратилось в центральную точку города.

Несмотря на то что выбор места для столицы будущей Римской империи можно признать довольно неожиданным, место это обладало рядом естественных преимуществ, способствовавших распространению влияния на всю Италию. Холмы, например, служили превосходной защитой от вторжений, а долина Тибра открывала путь к богатым сельскохозяйственным угодьям Лация. Это место также служило своего рода перемычкой между Лацием (и, следовательно, греческими колониями на южном италийском побережье) и другим, северным регионом под названием Этрурия. Промежуточное положение между двумя культурами отразилось на языке римлян: они говорили на одном из диалектов языка латинян, но алфавит им достался от этрусков, на которых, в свою очередь, оказали влияние греки. Следует заметить, что этруски дали римлянам не только письмо, но и царскую династию.

Цари правили Римом в период между 753 и 510 гг. до н. э., и трое последних был и этрусками по происхождению. Первым, согласно легенде, был Ромул, и предание о нем содержит те же мотивы скитаний и борьбы, что и миф об Энее. По этому преданию, Ромул и его брат-близнец Рем были сыновьями бога войны Марса. В младенчестве они оказались брошены на произвол судьбы в безлюдных местах Лация по приказу их двоюродного деда. Но им удалось спастись — их вскормила грудью волчица (в опровержение давней репутации этого животного как символа свирепости). Затем близнецов подобрали пастухи, которые и взрастили юс Тяжелые обстоятельства раннего детства обусловили характер братьев, отмеченный стойкостью, но также и неумолимостью. Уже во взрослом возрасте братья не смогли договориться о том, под чьим началом будет основан задуманный им и город. В результате вспыхнувшей ссоры Ромул убил Рема и стал первым царем. Хотя римляне полагали, что после Ромула было еще шесть царей Рима, в действительности только трое последних (Тарквиний Приск, Сервий Туллий и Тарквиний Гордый) могут считаться подлинным и историческими фигурами. Именно при этих трех этрусских царях политическая система Древнего Рима в ранний период приобрела основные свои черты, сохранявшие значимость на протяжении всей истории города.

Один из важнейших политических принципов возник на базе специфического чувства преданности, свойственного главным представителям аристократии: преданность своему роду они почитали выше преданности государству или общине в целом. Известно, что знать ходила по городу в окружении приятелей, родственников и помощников, происходивших из семей, восходящих к общему предку. Все эти зависимые от знати люди назывались «клиентами», а из образованных ими цепочек вырастала целая сеть связей, постепенно ставшая ключевым центром распределения политической власти, статусных ролей и влияния в государстве. Это нашло отражение в личных именах римлян как того периода, так и последующих веков. Возьмем, например, Аппия Клавдия — выдающегося римского политика 130-х гг. до н. э. Его родовое имя показывает, что он происходит от Атты Клавза — основателя рода. Клавдии не только были одними из влиятельнейших политиков времен республики, они также составили одну из ветвей первой династии римских императоров — Юлиев-Клавдиев.