Безобразная Эйвион, или Сон разума - Робер Гольярд

Солдаты ехали, зорко посматривая по сторонам, особенно тогда, когда, миновав небольшой луг, оказались под сенью леса. Узкая тропинка петляла меж деревьев, кроны которых смыкались над головами. Осень здесь только готовилась вступить в свои права, и крошечные капли влаги сверкали на пока ещё зелёной листве. Путников встретило весёлое щебетанье лесных пичужек.

– У лорда Марреда с твоим отцом давняя вражда была, – отвечая на вопрос Эйвион, говорил сир Гарет, – причём, в общем-то, из-за сущей ерунды. Ты, наверное, не помнишь, но те места, где стоит замок Ллир, суровы и бесплодны, народ в основном рыболовством пробавляется. Твой отец, лорд Тарен, не спросясь у Марреда позволения, построил башню на берегу, милях в десяти от своего замка. Под маяк, а может, для охраны от разбойников. Земли там пустынные, но вроде как графству Корнин принадлежат, а Тарен-то был вассалом Марреда. Тот потребовал башню снести, а твой отец отказался. Тут и понеслось.

– Чем же мешала ему та башня?

– Может, ничем. А может, и всем. К югу от Носа Тролля много городов богатых: и Лимерик, и Гарвен – торговлю с Морским народом ведут, и старику Марреду того же хотелось. А это значит, что побережьем нельзя без спросу пользоваться – это право верховного сеньора. Место удобное, и он, может, хотел там порт построить.

Эйвион задумалась.

– А как же Керк? Он же, говорят, на самом море стоит?

Сир Гарет улыбнулся.

– Умная девочка. Но сразу видно, что ты в тех краях не бывала. Замок Керк на берегу, правда, но на скале высокой, и море вокруг бурное, так что для торговых судов никак не подходит.

Рыцарь посмотрел на Эйвион прищуренными глазами.

– Но на самом деле, думаю, дело в другом. Дочери лорда Тарена это можно сказать. Лет двадцать назад у них одна невеста на двоих была, Леа Морвэн.

Эйвион изумлённо распахнула глаза.

– Моя…

– Да. Твоя матушка. Этого-то старик Марред твоему отцу и не простил. Как и ей не простил, что она выбрала менее знатного. Я видел её один раз, ещё до твоего рождения. Глаза и брови у тебя – от неё.

Эйвион непроизвольно тронула левую щёку.

– Сир Гарет… могу я спросить?

– О чём?

– Некоторые солдаты на меня смотрят… Это правда так… страшно?

– Красивого мало. – Рыцарь задумался. – Для мужчины сойдёт. А для женщины… Знаешь ли ты про дочь Вила?

Эйвион отрицательно покачала головой.

– Знаю только, что Вил – это Тёмный бог. Там, на юге.

– Да. Здесь, на севере, свои легенды ходят, и народ им больше верит. Я сам вообще из физов, а у нас совсем другие вышние. Но по ту сторону Тэлейт сказывают, что у Повелителя чудовищ есть дочь от земной женщины. Одна половина её человеческая, другая – отцова, безобразная. Долгие годы искала она суженого, а не найдя, обозлилась на весь род мужской, и теперь, говорят, бродит по земле в разных обличьях и вредит нам всеми силами. И все болезни, все несчастья у мужчин – от неё. – Чуть помолчав, сир Гарет закончил: – И говорят ещё, что её любовь несёт с собой смерть.

– Печать Вилова, – пробормотала Айрис. Всё это время она сидела в седле тихо, как мышка, – а я и не знала, что это такое. Просто слышала, что так говорят…

– Я – не она! – запальчиво возразила Эйвион.

– Я знаю, – успокаивающе произнёс сир Гарет. – Я вообще в эту Чёрную Деву не верю. Но скажи, дитя… я вижу, что говоришь ты правильно и знаешь то, чем обычно деревенщина не интересуется. Как так вышло?

– Это мастер Хаул, – просто ответила Эйвион, – лекарь в Озёрном Лугу. Он учил меня читать и рассказывал всякие вещи.

Рыцарь кивнул.

– Понятно. Но теперь, госпожа Ллир, – он шутливо поклонился, – я должен вас покинуть. Места здесь тёмные, так что к вечеру мы должны постараться достичь Белой башни.

Пришпорив коня, сир Гарет умчался вперед.

– Что это – Белая башня? – спросила Эйвион у солдата, что ехал чуть сзади. Посмотрела на него – и внутренне вздрогнула. Лицо у того было хмурое, и он неприязненно косился в её сторону. Солдат тут же отвёл глаза.

– Башня, как башня, – буркнул он, – брошенная. Но для ночёвки лучше, чем совсем ничего. Когда тут такое – жди беды.

Он придержал лошадь, отстав от девушек.

– Сам урод, – пробормотала Айрис. – Эйв, не обращай внимания.

Эйвион промолчала.

Дорога тем временем исчезла, растворившись среди густого подлеска и опавшей листвы, но отряд продолжал ехать на запад, хотя и медленнее, петляя между вековыми деревьями и перебираясь через овражки, во множестве попадавшиеся на пути.

По словам сира Гарета, из Озёрного Луга в Керк имелась куда более короткая и быстрая дорога: на северо-восток к реке Глинн, потом, вдоль побережья Глотки Тролля напрямую к цели их путешествия, однако некоторое время тому назад в устье Глинна обосновались морские разбойники, и дорога через те места стала небезопасной. «Отчего ж их не выгонят?» – поинтересовалась Эйвион, и рыцарь пояснил, что с суши подхода к устью реки нет, там сплошные болота, а военными кораблями лорд Керка не располагает.

– Однако ж эти воры как-то через топи перебираются, – задумчиво отметил сир Гарет, и закончил: – Так что приходится делать изрядный крюк, на запад к Дарму, потом на север и на восток.

Айрис ткнула Эйвион в бок.

– Слышала? К Дарму, откуда бабка моя родом.

Эйвион кивнула.

– А Дарм… там кто живёт ещё?

– Никого, – ответил рыцарь, – мёртвое селение, гнилое и дома без крыш. Что-то случилось в тех краях, уж с полсотни лет назад, а что – не знаю.

Глава 3

Белая башня

Белую башню они заметили уже к вечеру, когда лучи солнца, ставшие красными, едва пробивались сквозь густые переплетения ветвей.

Башня встала перед ними каменной громадой: без дорог, тропинок, окружённая вплотную подступавшим со всех сторон тёмным лесом; её стены почти доверху покрывал ковёр из ползучих растений.

– Почему же «белая»? – удивлённо спросила Айрис, и один из солдат, молодой, с чуть наметившейся бородкой, жизнерадостно откликнулся:

– А Вил её знает!

Эйвион вздрогнула.

– Наверное, – продолжил солдат, – из белого камня была, сейчас уж не разглядишь. Говорят, там дальше, за Дармом, каменоломни, так что этого добра здесь полно.

Латника звали Утер. Насвистывая под нос, он помог девушкам спуститься на землю, при этом подмигнув Айрис.

– Пока можно размять ноги, госпожа, – заявил он, едва уловимо поклонившись в сторону Эйвион, – сейчас там приберутся, а ваша горничная постель приготовит.

Айрис застыла, открыв рот, но ничего не сказала. Потом, неопределённо глянув на Эйвион, мотнула головой и направилась к входу в башню.

Вход обнаружился с другой стороны: каменный проём без двери, на высоте примерно человеческого роста; забраться внутрь можно было по приваленному стволу дерева.

Заметив вопросительный взгляд Эйвион, Утер пояснил:

– Это для защиты. Так врагам труднее залезть.

В башне царила промозглая сырость. Стены заросли мхом, а посередине виднелись остатки недавнего кострища. Наверх вели поднимавшиеся спиралью каменные ступени. Ни одной двери в башне не было: по всей видимости, они давно сгнили.

Комната на втором этаже также оказалась пуста, если не считать паучьих тенет и вороха лесного мусора. Айрис возилась в углу, наваливая кучу из веток и сухих листьев, которые ей тут же охапками передавали солдаты. Ещё один прямо на полу разводил костёр, оградив его несколькими камнями. Ничего похожего на очаг Эйвион тут не заметила.

– Вот, – сказала Айрис, усевшись на листья, – это – постель. Надеюсь только, что мы здесь не окоченеем до утра.

Солдаты ушли. В лесу быстро темнело, и отверстия узких бойниц из глубоко-синих превратились в чёрные. Эйвион и Айрис сидели рядышком молча и лишь время от времени по очереди подбрасывали в костёр новую хворостину. Снизу слышался грубоватый смех и лязг оружия; до девушек донёсся запах жареного бекона, а вскоре появился сир Гарет с двумя дымящимися кусками мяса на листе лопуха и небольшой флягой. Обойдя огонь, он уселся прямо на каменный пол, скрестив ноги.

– Это – арак, – пояснил он, протянув флягу Эйвион. – Из сока пальмы. У нас такое не делают. Осторожно – крепкий.

Эйвион сделала маленький глоток и закашлялась; из глаз выступили слёзы. Она никогда не пила ничего крепче сидра. Подумала немного – и отхлебнула ещё: арак был сладковатый на вкус, а по всему телу растеклось приятное тепло.

– Сир Гарет, – сказала она, чуть запнувшись – язык тут же принялся заплетаться, – расскажите о моей матери…

Рыцарь сидел, привалившись к стене, и смотрел в костёр.

– Леа Морвэн… Он пожал плечами. – Я мало знаю о ней. Она была удивительной красавицей. Говорят, твой отец, лорд Тарен, завоевал её на турнире в Морхолле. Я был там, совсем юнцом. Там присутствовал граф Морвэн и, выпив лишнего, он пообещал руку своей младшей дочери победителю.