Феникс. Начало - Роман Феликсович Путилов

в иностранных журналах, которые нам показывали на занятиях. А некоторых барышень назвать одетыми было нельзя, скорее наоборот. Актеры говорили на разных языках, от китайского до русского, но вот с пониманием русской речи у меня были проблемы. Неожиданно, я не мог понять половину слов, смысл ускользал от меня, а часть были явно не русского происхождения. Внезапно мой сосед выключил устройство, и в хорошем темпе посетив уборную, старательно вычистил хорошие, крупные зубы приятно пахнущим кремом и вернулся в свою комнату крикнул в пустоту:

— Мама, я спать.

— Ты как себя чувствуешь? Голова не болит, не тошнит?

— Мам, у меня все в порядке, просто устал.

— Спокойной ночи, сынок.

Когда сосед уснул, минут десять поворочавшись на свежем белье небольшого, но очень удобного диванчика, перед этим передумав множество мыслей, от голых девчонок до страшной мести каким-то парням, в которых я кажется опознал его сегодняшних преследователей, я медленно и плавно встал, подошел к письменному столу, на ощупь включил настольную лампу и оглядел книжные полки. Книг было немного, в основном учебные пособия. Учебник «История Союза Республик» меня удивил. Оказывается, что СССР, на протяжении всего своего существования, вел крайне агрессивную внешнюю политику. Не было соседних стран, не пострадавших от преступных действий коммунистического режима. После войны с Германией, которую СССР спровоцировал, выдвинув свои войска к границам Германии, оккупировав Польшу и Прибалтику, он сразу же развязал гонку вооружений, развязав «холодную войну» против своих недавних союзников, начал провоцировать мятежи и конфликты по всему миру. Особенно преуспел СССР в Африке и Азии, тайно поставляя малограмотным местным жителям горы оружия, вбивая им коммунистические идеи в многочисленных тайных лагерях по всему миру. Воруя идеи у ученых передовых стран Запада, СССР вынес гонку вооружений в космос, запуская каждый год кучи космических спутников, держащих под прицелом всю землю. Придя к идеологическому тупику, страна впала в кризис, страдая от нехватки продовольствия и современных лекарств. В одна тысяча девятьсот девяносто третьем году, здоровые силы страны, во главе с Генеральным секретарем Коммунистической партии СССР Кравчуком, начали процесс декоммунизации и гуманизации авторитарного советского общества, которое было в основном закончено в двухтысячном году решением международного трибунала по расследованию преступлений советского режима. СССР был переименован в Союз Республик, из которого вышли Украина и Прибалтика. Ядерное оружие было вывезено в страны блока НАТО, где благодаря высоким технологиям демократических стран, оно было утилизировано, благодаря кредиту, предоставленному международным банком. Остальные республики, как пострадавшие от геноцида и колониальной политики России, остались на ее попечении сроком на тридцать лет, с возможной пролонгацией. Во главе Союза республик стоял президент, избираемый Союзным парламентом, в составе двухсот депутатов, по двадцать человек от каждой союзной республики. В целях возмещения ущерба, причиненного российским, а затем и советским империализмом мировому сообществу, международный трибунал установил размер репараций, выплачиваемый из бюджета Российской республики пострадавшим государствам, число которых достигло пятидесяти. Срок выплаты репараций составлял сто пятьдесят лет, за порядком выполнения обязательств со стороны России надзирал специально образованный Верховный комиссариат из представителей наиболее демократических стран мира. Генеральный комиссар обладал правом «вето» на любые решения Союзного парламента и Президента России. В целях гуманности и человечности, размер ежемесячных выплат, налагаемых на каждого гражданина России, не мог превышать двадцати пяти процентов от дохода. На политической карте мира, которая теперь, через восемьдесят лет моего отсутствия, запестрела множеством стран, отсутствовала Советская Белоруссия, а Польша начиналась от Смоленска. Карельский перешеек и Кольский полуостров поделили между собой Норвегия и Финляндия, а Чукотка была выкрашена в цвет штата Аляска Североамериканских Соединенных Штатов. Понимая, что дальше читать я не могу, так как сейчас сойду с ума уже сам, я выключил свет и вернул наше общее тело в постель. Я лежал в маленькой, уютной комнатке, на мягком и удобном диване с покрывалом, украшенном забавными мишками. В окно, через промежуток между полу задернутыми шторами, ярко светило множество окон соседнего здания — были видны цветные светильники, богатые люстры. Я не выдержал и раздвинув занавески, выглянул в окошко.

Множество огромных зданий, по двадцать — двадцать пять этажей, выстроенные правильными рядами, уходили вдаль, где была видна дорога, освещенная яркими фонарями и множеством фар быстро перемещающихся автомобилей. Внизу, во дворах были видны аккуратные дворики, с детскими горками и качелями, множество автомобилей ровными, плотными рядами стояли вдоль проездов. На крышах некоторых домов горели яркие надписи, некоторые на английском, а вдалеке был виден огромный экран, по которому шли короткие фильмы, где веселые, красивые люди что-то ели, что-то пили и куда-то ехали. Не было похоже, что в этих домах жили буржуи. Наверное, это дома для рабочих и совслужащих, но тогда это то, к чему стремилась моя Родина, чего хотел добиться весь Советский народ.

Я, коротко провозившись с незнакомыми ручками, что были вместо привычных шпингалетов, распахнул створку окна.

С улицы пахнуло теплом летнего вечера и еще миллионами незнакомых запахов. Город горел миллионами огней, большие дома закрывали горизонт. Как я не приглядывался, мне не удалось рассмотреть бараков или небольших развалюх — наверное весь город застроен новыми домами, и нет районов для бедных, значить жизнь человека не так плоха, как бы не называлась страна.

Глава 3

Глава третья. Обретение корней.

Вернее, будет сказать, что уснуть я не смог — было очень страшно уснуть и вновь очутится в абсолютной пустоте, зависнув в этом вечном безмолвии, уже навсегда, лишится этого счастья — видеть краски, чувствовать запахи, да просто драться с какими-то придурками. Я старался анализировать то, что мог видеть через полуприкрытые веки парня, желая дать юному телу возможность отдохнуть.

Я очнулся за минуту до того, как в комнату вошел крупный мужчина лет сорока на вид, с пегой от густой седины в, когда-то черных волосах, головой. Он склонился и замер, затаив дыхание, глядя на безмятежно спящего подростка с такой тревогой и любовью, что я сразу понял, что это отец Саши. Пальцы мужчины скользнули по макушки сына.

— Саша, Саша, вставай.

С третьей попытки пробуждение все-таки началось. Саша дрыгнул ногой, перевернулся, и попытался завернуться в простыню, но, очевидно, опытный в этом деле отец попытку уползти пресек, простынь изъял и до сумрачного сознания ребенка достучался. Я Сашу понимал, тело хотело спать, так как можно хотеть спать только в детстве, да учебники я читал до трех часов ночи.

— Встал — молодец! Ты помнишь, что мы едем на кладбище?

— Да папа помню. А мне обязательно ехать?

— Саша, ты уже не ребёнок, поэтому ехать надо.

— Хорошо папа, сейчас оденусь. — Саша повалялся еще пару минут, затем рывком вскочил с диванчика, открыл встроенный в стену