Наваждение – книга 2 - Пола Волски

Наступил полдень, но хозяйка дома так и не призвала их в свои покои. Кэрт принесла на подносе обед. Элистэ с полчаса поковырялась в тарелках, пробуя то одно, то другое, после чего салат, суп и котлеты унесли почти нетронутыми. Прошел еще час. В два часа Принц во Пух очнулся, выбрался из саквояжа и пошел обнюхивать углы комнаты. От Цераленн по-прежнему не было никаких указаний. Три часа. Четыре. Глухое молчание. Элистэ сперва удивлялась, потом начала возмущаться. Бабушка не посвятила ее в свои планы, не доверилась ей, отнеслась к ней как к неразумной девчонке…

К пяти часам, когда зимний свет начал меркнуть, возмущение сменилось тревогой. И наконец, когда тревога перешла в панику, Элистэ позвали в утреннюю гостиную Цераленн. Ну, слава Чарам! Дурные мысли, как выяснилось, оказались беспочвенными. Она поспешила спуститься на первый этаж.

Перемены во всем бабушкином облике – редчайшая уступка действительности – насторожили Элистэ. Ни старомодного кринолина, ни высокого напудренного шиньона, ни слоя грима на лице. На Цераленн было простое, хотя и отменного покроя дорожное платье из серой шерстяной ткани; собранные в узел волосы укрыты под широкополой шляпой. А почти ненакрашенное лицо в кои-то веки могло бы показаться удивительно изможденным и тонким, когда б не застывшая на нем маска железного самообладания.

– Закрой дверь, – приказала Цераленн. – Мне нужно тебе кое-что сообщить, но нас не должны слышать.

Элистэ неохотно повиновалась. Она сразу поняла, что услышит нечто плохое, однако сообщение бабушки оказалось хуже самых мрачных ее предчувствий.

– Я только что получила известие из дома во Мерея. Комитет Народного Благоденствия прознал о том, кто таков кавалер и какова его деятельность.

– Летучие гниды! – ахнула Элистэ.

– Вероятно. Разумеется, рано или поздно его должны были разоблачить. Удивительно, что этого не произошло раньше. Дан приказ о его задержании и Мерей вынужден был скрыться где-то в столице. Где именно – никто не знает, поэтому я не могу с ним связаться. На его помощь нам рассчитывать не приходится.

– И наше бегство?..

– Откладывается.

С превеликим трудом Элистэ сохранила сдержанность, чего требовало от нее воспитание. Только теперь до нее наконец дошло, какие надежды возлагала она на помощь во Мерея в самый последний миг. На протяжении всех этих страшных месяцев только одно и уберегало ее от ужаса – знание, что существует тайный путь из столицы, о чем она случайно подслушала. Когда тучи сгущались, она все время повторяла себе, что они в любую минуту могут обратиться за помощью к кавалеру во Мерею. Во Мерей их спасет, во Мерей выведет их на волю. Постольку, поскольку возможность бегства оставалась открытой, Элистэ мирилась с творящимися в Шеррине мерзостями. Но теперь путь к спасению был отрезан.

– У тебя убитый вид, дитя мое, а это никуда не годится, – заметила Цераленн. – Мне казалось, что ты в достаточной степени научилась владеть собой, однако же твое лицо все еще выдает твои чувства. Совершенство утонченности предполагает совершенство самообладания.

– В эту минуту мне не до совершенства утонченности, – удалось произнести Элистэ почти не дрогнувшим голосом.

– И тем не менее ты обязана все время думать об этом. И до тех пор, пока ты этим не овладела, считай, что ты ничему не научилась. Сейчас молодость еще служит тебе оправданием, но вскоре тебе предстоит об этом серьезно задуматься.

– Так мы и в «Гробнице», мадам, должны сохранять нашу утонченность? Поражать крыс и тюремщиков своей изысканностью?

– Если придется. Мне, однако, хочется верить, что в этом не возникнет необходимости. У нас еще остается выход. Пока что Мерей не может прийти нам на помощь, но есть и другое пристанище. Ночью мы туда переберемся.

Элистэ поняла, о чем идет речь, хотя вспомнила о подслушанном разговоре только в эту минуту. Он всплыл в ее памяти со всеми подробностями. Тогда кавалер сообщил Цераленн имя и адрес человека, который, по его словам, сумеет помочь, если сам он по каким-то причинам окажется не в состоянии это сделать. Это обнадеживало, а сейчас Элистэ готова была ухватиться и за самую призрачную надежду. У нее, однако, хватило ума промолчать, ибо узнала она об этом не самым благовидным образом. Вовремя прикусив язык, Элистэ опустила глаза.

Вероятно, Цераленн кое о чем догадалась, ибо наградила внучку проницательным взглядом и только затем продолжила:

– Неподалеку от Набережного рынка проживает почтенное верноподданное семейство, которое сможет приютить нас на сутки-другие, пока Мерей не объявится, чтобы вывести нас из Шеррина.

– А разве сам он уже не покинул Шеррин? Ему небезопасно здесь оставаться. После разоблачения за ним охотятся все городские жандармы и народогвардейцы.

– Возможно. Но Мерей слишком любит рискованную игру, чтобы отказаться от борьбы из-за таких пустяков. Не сомневайся, он не бросит своих Возвышенных соплеменников на произвол черни, и будь уверена, что нам на помощь он придет в первую очередь.

– Но как он о вяжется с нами, мадам? – спросила Элистэ, не сумев полностью скрыть свое волнение.

– Адрес ему известен, – сухо ответила Цераленн. – Итак, поскольку нам желательно соблюдать осторожность, я назначила отбытие на полночь. Тогда я отправлю кого-нибудь из слуг за фиакром. В виде исключения придется смириться с этим вульгарным средством передвижения. Полагаю, у вас все готово? Отныне вверяю твоим заботам Аврелию – я не расположена впредь выслушивать ее пустую незрелую болтовню. Ступай наверх и проверь, все ли в порядке с вещами, с твоей кузиной и твоей служанкой. Объясни им положение дел так, как сочтешь нужным, – оставляю частности на твое усмотрение. Поужинаешь у себя в комнате. Поспи, если получится, но только недолго. В двенадцать ночи тихо спуститесь в холл, и мы распрощаемся с этим домом.

– А если дом под наблюдением?..

– Тогда наша вылазка будет короткой.

– Мадам, вы прожили в этих стенах десятки лет. Я понимаю, как тяжко вам с ними расставаться.

– Это несущественно. Я не сентиментальна. Стало быть, внучка, мы встретимся в полночь. А сейчас мне нужно побыть одной. – Цераленн села за бюро, прямо, не касаясь спинки кресла, и занялась стопками писем. Немного помешкав, Элистэ удалилась.

Аврелии и Кэрт она рассказала не всю правду, сообщив лишь, что непредвиденные обстоятельства заставляют их переехать и немного задержаться в Шеррине, прежде чем покинуть столицу. Она не сказала им ни о разоблачении кавалера во Мерея, ни о том, насколько возросла вероятность их собственной гибели. Если сами они не догадывались, не имело смысла лишний раз пугать их.