Экстремальная зона - Сергей Зверев

— Повторяю еще раз. Сегодня у нас с вами прыжки на точность приземления, — майор говорил неторопливо, и каждое слово звучало веско, — многое вы уже умеете, на многое способны, но, как говорится, нет предела совершенству.

Десантники не задавали вопросов. Да и к чему, если Лавров в любом случае не выпустит их за борт, четко не разъяснив ситуацию?

— Как вам, наверное, известно, в любом деле важна точность, в том числе и в нашем. Так что сегодня мы осуществляем прыжки на точность приземления. Тем более что подобная задача — одна из составляющих парашютного спорта.

В заднем ряду кто-то сдержанно хмыкнул.

— Что такое, Федченко? — язвительно поинтересовался Батяня. — Я вижу, что слова «парашютный спорт» вызывают у тебя приступ веселья? Не тушуйся, расскажи нам, что же тут смешного? Давай, я жду. Да и твои товарищи хотели бы услышать.

— Да нет, ничего, товарищ майор, — смутился здоровяк Федченко, — это я так… случайно.

— Случайно? Ну-ну. С тобой мы еще отдельно потренируемся, — пообещал майор подчиненному. — Насколько я понимаю, некоторые скептически настроены по отношению к парашютному спорту. Слышал я уже подобные высказывания. Дескать, ничего стоящего это собой не представляет.

— А разве это не так? — осторожно задал вопрос загорелый до черноты сержант Зимин.

— Не так. Здесь достигается высокое мастерство, направленное как раз на точность, чего не хватает пока многим из вас. Ну, а что вы хотите: если годами совершенствовать мастерство, то и результаты должны быть соответствующими. В спорте своя специфика, естественно, отличная от нашей, но это нормально. А вот по поводу успехов и достижений — вам стоит учиться и учиться.

Батяня сделал внушительную паузу.

— Теперь еще раз о наших сегодняшних задачах. В поле будет расстелен брезент с концентрическими рисунками, куда парашютисту и следует приземлиться. Чем ближе к центру, тем, соответственно, лучше. Принцип мишени отлично действует и в этом варианте. Собственно говоря, это один из первых видов парашютного спорта, смысл которого заключается в поражении парашютистом наземной цели небольшого размера. Начиналось все в свое время с гораздо более скромных результатов, но со временем и развитием точностных куполов размер «мишени» уменьшился и составляет сейчас всего лишь три сантиметра.

По строю прокатился легкий гул.

— А что вы думали? Это — так называемый желанный «ноль», и все, что за его границей, — уже погрешность, которая может стоить спортсмену потери подиума и звания. На сегодняшний день мировой рекорд составляет девятнадцать приземлений подряд в центр мишени и занесен на счет России, — сообщил Батяня. — Мастерство спортсменов-парашютистов растет стремительно. Еще недавно лишь единицы попадали в самый центр круга — мишень диаметром десять сантиметров. Так, если двадцать лет назад в таблице мировых рекордов можно было встретить строчку «мировой рекорд, приземление двадцать два метра от центра круга», то сейчас один сантиметр от шайбы — уже проигрыш.

По лицу стоявшего ближе всего сержанта Ломакина пробежала тень сомнения, что не ускользнуло от внимания майора. Как человек опытный, в том числе и в работе с личным составом, Батяня всегда считал своим долгом разъяснить каждую мелочь и каждый вопрос, если таковой возникал.

— Предвижу вопрос, — произнес он, глядя на явно сомневавшегося по поводу целесообразности подобных ухищрений Ломакина, — зачем все это современному десантнику и почему в обычных частях подобное не практикуют. Поясняю. В боевых ситуациях действительно бывают случаи, когда необходимо приземлиться буквально «на носовой платок». Да-да, именно так. Если вам до сих пор не приходилось с такими вещами сталкиваться, то это не значит, что вам подобный опыт не пригодится. Когда-то мне приходилось приземляться даже на крышу вагона идущего поезда…

Десантники переглянулись. О подвигах Батяни ходили легенды, и хоть никто ничего конкретно не знал, солдаты верили ему.

— Говорить можно долго, но пора и честь знать. — Батяня завершил свою недолгую лекцию. — В скором времени всем предстоит продемонстрировать степень готовности к труду и обороне. Особенно интересно будет взглянуть на результаты наших скептиков. Здоровый скептицизм — вещь хорошая, но особенно в случае выполнения своих задач. Так что, бойцы, вперед!

Громко ревя мотором, на исходную позицию подкатил «Ан-2» — скромная, но такая заслуженная боевая машина. Сколько ей пришлось послужить армии — тема для отдельного разговора. Техника идет вперед семимильными шагами, а «Ан-2» продолжает оставаться весьма удобным летательным аппаратом для выполнения учебных прыжков.

Развернувшись, самолет встал в паре десятков метров от шеренги десантников, обдав ветром, поднятым воздушным винтом. Сбоку фюзеляжа открылась небольшая, похожая на люк, дверь.

— Равняйсь! — скомандовал майор. — Смирно! Нале-во! Шагом марш!

Десантники строевым шагом, колонной, направились к самолету.

Далее произошла не совсем характерная для нашего сверхглобализированного времени сценка. Прежде чем отправиться к поджидавшему его самолету, сержант Ломакин перекрестился. Причем, как сразу определил своим наблюдательным взором Батяня, сделал он это не деланно, а уверенно, как верующий человек, который проделывал это регулярно.

Собственно говоря, не только в этом заключалась оригинальность ситуации. Крестился Ломакин не тремя перстами, а двумя.

Майор хмыкнул, наблюдая этот эпизод. Да, среди его подчиненных десантников это впервые.

— Ломакин! — негромко окликнул Батяня десантника.

Тот как-то неловко дернул головой и повернулся.

— Старообрядец? — задал логичный вопрос майор.

— Да… — замялся сержант, — можно и так сказать. А что?

Видимо, он, сбитый с толку неожиданным вопросом, ожидал услышать что-то еще по этому поводу. Ведь старообрядцы традиционно воспринимаются многими как какая-то загадочная секта, и относятся к ней предвзято.

— Да нет, ничего. Твое право, — улыбнулся Батяня, — иди в самолет.

Естественно, майору было непривычно видеть бойца-старообрядца, тем более в своем подразделении. Однако сейчас не советские времена, когда за обнаруженный нательный крест такого «любителя» могли покарать. Каждый волен выбирать себе любую веру.

Майор проводил взглядом сержанта, отправившегося в самолет. В общем-то, на вид сержант был обычным парнишкой, которому еще предстояло постигать азы жизни. Правда, в отличие от большинства сверстников, у него, похоже, имелись иные, чем у них, убеждения. Как известно, старообрядцы — народ довольно суровый и принципиальный, так что найти среди них того, кто пойдет на все ради денег, не так-то просто. Впрочем, сержант, как видно, еще только вступал в настоящую «взрослую» жизнь.

Гудел мотор самолета, а солдаты отправлялись в чрево огромной машины, для того чтобы вскоре, поднявшись в небо, покинуть ее, продемонстрировав усвоенное и наработанное за многочасовые тренировки и прыжки. Батяня огляделся. Бетонка быстро пустела. Потенциальные парашютисты были готовы к выполнению задания. Пора и Батяне отправляться вслед за ними. Поправив головной убор, Лавров, замыкая строй, двинулся к самолету.

Через несколько минут самолет начал двигаться по взлетной полосе. Крылатая машина начала разбег. Несмотря на свою внешнюю неповоротливость, самолет легко оторвался от земли и стал подниматься все выше.

Глава 4

Солнечный летний день только начинался. И вдруг в безоблачном голубом небе расцвели, пока еще совсем маленькие, белые купола парашютов. Их было много, и они приближались к земле.

Подразделение майора Лаврова в полном составе выполняло поставленную задачу.

Батяня, привычным жестом оттолкнувшись от борта самолета, прыгнул в открытое пространство. Несмотря на то что он сотни раз проделывал, в общем-то, одну и ту же операцию, каждый раз был особенным. Те, кто никогда не бывал в небе, понять это вряд ли смогут. Конечно же, речь идет не о полетах, когда ты находишься в кресле комфортабельного лайнера и через пару часов тебя ждет африканский или азиатский курорт. Нет, только тот, кто оказывается один на один с небом, когда вокруг тебя — безбрежное пространство, а за спиной шумит ветер, смогут понять, что такое прыжок.

Над головой раздался привычный хлопок, очередного парашютиста слегка качнуло, и вверху раскрылся купол, медленно, но верно понесший своего хозяина вниз.

Хоть Батяня и был парашютистом со стажем, он и в этот раз ощутил непередаваемое ощущение свободы. Над головой бескрайнее небо, а внизу в легкой дымке видна, как на ладони, земля.

Справа четко угадывался какой-то совсем небольшой населенный пункт. Дома, постройки, улочки… Вокруг расстилались геометрические фигуры полей. Квадраты, прямоугольники, полоски. Участки леса смотрелись, словно клумбы с зеленой травой. И среди всего этого натюрморта величаво несла свои воды большая река. Ее широкое русло прихотливо извивалось, делая повороты, изгибы, и уходило куда-то далеко за горизонт.