Дальний прицел - Вернор Виндж

Один час до контакта. Узе пересекла орбиту внешней луны. Впереди смутно мерцала цель ее назначения — бело-голубой полумесяц, два градуса в поперечнике. Место, выбранное для посадки, находилось около горизонта планеты. Не важно. Главная задача, которую она должна выполнить в эти последние мгновения — биохимическое исследование, по крайней мере, соответственно уцелевшим программам. Узе пристально разглядывала полумесяц, отыскивая за облаками следы зелени — и нашла большой остров в океане, сравнимом размерами с Тихим. Теперь можно было начинать тот утонченно сложный анализ, необходимый для определения ориентации аминокислот. Каждую пятую секунду она прерывалась, чтобы заново оценить плотность атмосферы. Задача выглядела еще более сложной, чем все учебные задания, которые она когда-то выполняла на орбите Земли.

Пять минут до контакта. До поверхности планеты оставалось меньше сорока тысяч километров, и туманный лимб планеты заслонил небо. В течение ближайших десяти секунд ей предстояло решить, действительно ли следует совершить посадку на Астре П. Миссия продолжительностью в десять тысяч лет снова была под угрозой. Узе знала: если решение будет положительным, ей уже никогда не взлететь снова. Без огромной ракеты-носителя, которая отправила ее в это путешествие, она была не более чем мозгом, заключенным в защитной оболочке, и глыбой замороженной воды. Если она решит обойти Астру II, то сейчас ей придется почти полностью использовать остатки топлива, и вектор ускорения должен быть направлен под прямым углом к ее нынешней траектории. Это позволит ей, пройдя сквозь верхние слои атмосферы планеты, устремиться прочь из планетной системы Астры. Тринадцать месяцев спустя она достигнет окрестностей системы Бейкера — и, возможно, в баках ее реактивных двигателей окажется достаточно топлива, чтобы войти в атмосферу Бейкера II. Но если та планета окажется непригодной для жизни, возврата уже не будет.

Узе взвешивала все «за» и «против» в течение трех секунд и пришла к выводу, что Астра II удовлетворяет всем требованиям, которые она могла вспомнить, в то время как Бейкер II казался немного желтоватым, а значит, там слишком сухо.

Узе развернулась на девяносто градусов и сбросила маленький реактивный двигатель, с которым было столько проблем. Заодно она избавилась от телескопа, который служил ей верой и правдой. Она вновь была просто белым двояковыпуклым диском, двенадцать метров в диаметре и с массой пятнадцать тонн.

Потом она развернулась еще на девяносто градусов, словно хотела оглянуться назад, строго по своей траектории. Впрочем, сейчас ей было почти нечем смотреть — но она видела светящуюся точку, которая была солнцем Земли, и снова задалась вопросом: что было в тех программах, которые она забыла?

Пять секунд. Узе закрыла свой глаз и стала ждать.

Контакт начался едва заметным ускорением. Меньше чем через две секунды ускорение возросло до двухсот пятидесяти «g». Узе никогда не доводилось испытать ничего подобного, однако она была создана так, чтобы это пережить. В ее теле не было ни подвижных частей, ни пустот — разве что емкость термоядерного реактора. Проблема состояла лишь в том, чтобы не позволить себе перевернуться и запустить его. Сама того не зная, Узе использовала — почти в точности — технику приземления, которую люди освоили давным-давно. Правда, сейчас кинетическая энергия, которую ей предстояло погасить, была в восемьсот раз больше, чем при возвращении капсулы «Аполлона». Соответственно возрастала и опасность, однако создатели не могли дать ей реактивный двигатель достаточной мощности, чтобы замедлить ее движение, выбора у нее не оставалось.

Теперь Узе призвала всю свою сообразительность, чтобы использовать каждую дину своих крошечных электрических толкателей, чтобы пройти по дуге над Астрой II, сохраняя должное положение и высоту. Ускорение неуклонно возрастало, достигло пятисот «g»… Каждую секунду ее скорость уменьшалась почти на пять километров в секунду. Узе знала, что потеряет сознание. В каких-то сантиметрах от поверхности ее тела воздух раскалился до пятидесяти тысяч градусов. Огненный шар, в котором она находилась, летел на высоте семьдесят километров над океаном, превращая ночь в день.

Четыреста пятьдесят «g». Узе почувствовала, как разлетелся вдребезги криостат, и одну из ветвей ее мозга закоротило. Однако Узе слепо и терпеливо продолжала удерживать свое тело в нужном положении. Если расчеты верны, ей осталось меньше пяти секунд.

Теперь она двигалась не более чем в шестидесяти километрах от поверхности, затем снова устремилась в космос. Но теперь ее скорость составляла всего семь километров в секунду. Ускорение упало до пятнадцати «g», потом до нуля…

Описав длинный эллипс, она снова — на этот раз почти бережно — погрузилась в атмосферу Астры II.

На высоте двадцать тысяч метров Узе открыла глаз и окинула взглядом мир, который расстилался под ней. Ее линза треснула, некоторые программы распознавания образов пострадали, но она видела что-то зеленое и знала, что не так уж и плохо сориентировалась.

Возможно, это был бы момент ее торжества… если бы только она помнила, что должна сделать после того, как приземлится.

На высоте десяти тысяч метров Узе раскрыла параплан, спрятанный в корпусе позади глаза. Послышался хлопок, цветок из упругого пластика раскрылся над ней, и падение сменилось плавным скольжением. Узе видела, что летит над прерией, по которой разбросаны островки леса. Близился закат, и длинные тени, отбрасываемые деревьями и холмами, помогали ей производить топографические измерения.

Две тысячи метров. Учитывая, что относительная дальность планирования составляла один к четырем, ей удастся пролететь, самое большее, еще восемь километров. Узе посмотрела вперед, увидела лесок и ручей, сверкающий среди деревьев. Потом поляну у самой кромки леса… Какое-то случайное воспоминание подсказывало ей, что это подходящее место. Она подтянула передние стропы параплана, и угол скольжения стал круче. Пролетев три-четыре метра над самыми деревьями, окружающими поляну, Узе сделала то же самое с задними стропами, параплан замер, и она упала в глубокую, влажную траву. Пластик, разрисованный серовато-бурыми пятнами, окутал ее обугленное тело. Сейчас ее можно было по ошибке принять за большой черный камень, полускрытый растительностью.

Путешествие длиной в сто веков и четыре световых года, подошло к концу.

Узе лежала в сгущающихся сумерках и прислушивалась. Невообразимое количество звуков. Крошечные существа, прячущиеся в своих норах; журчащий ручей; щебет, чуть слышный на расстоянии. Солнце село, и легкий туман поднялся над в темной поляной. Узе знала, что ее путешествие закончено. И никогда не начнется снова. Не важно. Так было задумано, в этом она не сомневалась. Она знала это, потому что основная часть ее вычислительных машин — ее мозг — была разрушена при посадке. Как сознательное существо она сможет просуществовать от силы сто-двести лет.