1979 - Кристиан Крахт

Кстати о добродушии: я изобрел автомобиль, который приводится в движение одной из разновидностей оргона7 - он непрерывно аккумулирует ностальгию. Аппарат, который я ношу на своем теле, функционирует на основе сходного принципа. Вы скажете, что это нерентабельно для иранца - у нас ведь столько нефти. Но виноват шах, и здесь тоже виноват шах. Шах, знаете ли, сам представляет собой такой аккумулятор ностальгии. О да - мы живем в удивительное время, мы трое".

Мы вышли из рощицы. Гостей собралось очень много, праздник, похоже, удался. Кто-то, смеясь, подбросил бокал высоко в воздух, он описал крутую дугу и разлетелся вдребезги, ударившись о ступени из известкового туфа. Хозяин дома вытер кровоточащие губы и нос платком, хлопнул меня по плечу

"Забудьте все это. Мне бы хотелось, чтобы мой сад доставил вам удовольствие", - сказал он и двинулся прочь.

Я взглянул на Кристофера. Он закатил глаза - конечно, из-за меня. Я в самом деле жалел, что ударил хозяина, хотя и не считал себя виноватым. Кроме того, тот нисколько не рассердился, даже напротив, как мне показалось, почувствовал облегчение оттого, что до использования его странной машины дело так и не дошло.

----------------------------------------------------------------------

1 Сапоги (фр.).

2 Г а н с   А р п (1887 - 1966) - немецкий художник, скульптор, поэт. С началом Первой мировой войны перебрался в Швейцарию. Участник цюрихского движения дада. Позднее присоединился к сюрреалистам, а в 1932 г. - к группе "Abstraction-Creation".

3 В и л л и   Б а у м а й с т е р (1889 - 1955) - немецкий художник, автор книги "Неизвестное в искусстве" (1947) - манифеста абстракционизма.

4 "С шахским правлением в 79-м все о-кей" (англ.).

5 Метамфетамин. "Кристаллический мет", или "лед", - вид этого наркотика, употребляемый для курения. "Счастье байкеров" - тот же наркотик в виде пудры, которую добавляют в кофе.

6 Б а р б а р а   Х а т т о н (1912 - 1979) - американка, в 1933 г. унаследовавшая от своего отца пятимиллионное состояние, после Второй мировой войны купила виллу в Танжере, где устраивала великолепные празднества, семь раз была замужем и довела себя до полного истощения алкоголизмом и потреблением наркотиков

7 О р г о н - "изначальная космическая энергия", жизненная сила, открытая в 30-е гг. австрийским психиатром-фрейдистом Вильгельмом Райхом (1897 - 1957). Эмигрировав перед Второй мировой войной в США, Райх в 1948 г. основал там Институт оргона и стал производить "аккумуляторы оргона" коробки (внутри заполненные чередующимися слоями органических и неорганических веществ), которые, по утверждению их создателя, повышали жизненную активность и излечивали от всех болезней. Институт был закрыт властями, книги Райха сожжены, а сам он окончил свои дни в тюрьме, куда попал за отказ прекратить производство и продажу аккумуляторов.

----------------------------------------------------------------------

Три

"Идиот", - сказал Кристофер.

Мне очень хотелось курить, и я обхлопывал карманы своих брюк в поисках черепахового портсигара. Но он исчез, я, наверное, потерял его в гашишной роще.

"Угости меня сигаретой".

Кристофер протянул мне одну и, пока я ее зажигал, смотрел на меня. Я опять все сделал неправильно, опять все испортил.

"Мне жаль, что так вышло".

"Ты ничего не видишь, совсем ничего. Ты не только глуп, но и слеп".

"Что это вообще было, с толстяком и его машиной?"

"Забудь. Требовать от дизайнера по интерьеру, чтобы он понимал такие вещи, это и в самом деле чересчур".

"Кристофер, ты ведешь себя просто ужасно".

"Ты не мог бы придумать более умной фразы? Или, по крайней мере, более литературной? Ты ведь все-таки читаешь одну-две книжки в год. Знаешь что? Вернулся бы ты в дом и полюбовался немного на красивую мебель или на цветочные композиции".

Кристофер был пьян, принял кокаин и бог знает что еще, чувствовал себя в физическом смысле развалиной, а в таких случаях он всегда становился особенно бесчеловечным и вульгарным.

"Прекрати".

У меня перехватило горло, во рту появился хорошо знакомый кисловатый привкус, означавший, что я сейчас заплачу. Я попытался повернуть дело так, чтобы обойтись без слез, и, как всегда в подобных ситуациях, пошел у него на поводу.

"Пожалуйста, Кристофер, не будь таким жестоким. Прошу тебя".

"Диваны там обтянуты китайским шелком, из провинции Юньнань, если не ошибаюсь. Давай, сходи, мой по-китайски говорящий друг. А до невероятия привлекательную скульптуру работы Ганса Арпа ты видел? Она точно должна тебя заинтересовать. У них там наверху есть даже Вилли Баумайстер - удивительно, не правда ли?"

"Я тебя ненавижу".

Он засмеялся. "Ты не можешь меня ненавидеть. Я слишком хорошо выгляжу".

И все же я его ненавидел. Но он попал в точку, он был прав, как всегда. Он выглядел так хорошо... Я украшал себя им - его интеллигентностью, его светлыми волосами, его пропорциональным лицом, его зелеными глазами рептилии, поставленными слегка наискось, его загорелой кожей, белым пушком на предплечьях, в котором во время долгих автомобильных переездов запутывались и поблескивали пылинки. Он был моим трофеем. Я бы хотел сейчас я уже не знаю, чего я тогда хотел... На мгновение я прикрыл глаза.

"Ммм... Вы только что из гашишной рощи?" К нам подошел молодой человек. Он был одет в костюм ежевичного цвета и казался слегка пьяным. Он пританцовывал на месте. Его дыхание имело кисловатый запах. Палочкой коля он нарисовал у себя под глазами темные полоски, его волосы цвета воронова крыла были связаны наверху бантом из органди и стояли вертикально, к лацкану пиджака была прикреплена фиолетовая орхидея. Он выглядел как персонаж из комиксов.

Кристофер сказал: "Мне редко доводилось так смеяться, как только что, когда мы пробирались сквозь гашишную рощу. А тут еще ваша прическа. Это просто невероятно! Вы пользуетесь каким-то особым воском, или как вам это удается?"

"Нет, я втыкаю туда кусок проволоки. Это требует определенных усилий, и я сооружаю нечто подобное только когда собираюсь на вечеринку. В городе, разумеется, я этого делать не могу". Он слегка поклонился.

"Я румын. Маврокордато. Здравствуйте. Мой дед основал на побережье Черного моря маленькое утопическое государство, существовавшее одновременно с Фиуме Д'Аннунцио1. Сразу же после окончания Первой мировой войны. Что вы будете пить? Может, водку?"

Он хлопнул в ладоши и поднял руку, растопырив три пальца. "Простите, но вы оба и в самом деле сильно попахиваете гашишем".

Подбежал одетый в ливрею лакей, держа на подносе три стакана водки и ведерко с кубиками льда.

Я взял стакан и отпил маленький глоток. "Спасибо. Я... задевал одеждой за гашишные растения, и потому..."

"Я слышал об этом маленьком государстве", - перебил Кристофер и положил руку мне на плечо, мягко намекая (к подобным нежностям он прибегал только в присутствии посторонних), что сейчас мне лучше помолчать.

"Там, кажется, были Тристан Тцара2, и какой-то золотой клад, который разделили между всеми, и некий комитет, Sowjet, позже распавшийся". Кристофер разом опрокинул в себя полный стакан водки.

"Так вы слышали о Кумантсе? Это и в самом деле совершенно удивительно, потому что о ней знают единицы. То был анархистски-дадаистский эксперимент, попытка сделать шутку формой государственного правления". Он рассмеялся, но его смех совсем не походил на смех Кристофера.

"Наверняка там жилось замечательно. Но через два года, естественно, гвалт утихомирился, румынское правительство стало грозить военным вторжением, и все исчезли в скифском тумане". Его рука проделала в воздухе странное - кругообразное и неуловимо быстрое - движение.

"Просто потрясающе, Маврокордато. Так сказать, свободная зона. А что случилось с вашим дедушкой?" Тело Кристофера качнулось взад и вперед, он попытался удержать равновесие и чуть не упал навзничь.

"Кристофер, ты пьешь слишком много. Пожалуйста, перестань".

Но он не обратил на мои слова никакого внимания.

"Это, мой дорогой, я и сам хотел бы узнать, - ответил Маврокордато. - Я его никогда не видел. В Цюрихе до сих пор имеется счет на его имя - один из тех, что не были затребованы после Второй мировой войны. Ну, вы знаете вроде еврейских А-списков. Однако боюсь, что вашего друга мало интересуют подобные вещи. Лучше расскажите мне, что вы делаете здесь, в Персик". Он высоко вскинул брови и посмотрел на меня.

"Мы туристы. И до вчерашнего дня мы находились - мм... - в окрестностях Казвина, у крепости Ибн ал-Саббаха". Произнося эту фразу, я казался себе, как бывало очень часто, невероятно необразованным и глупым, по крайней мере, в сравнении с Кристофером.

"Ах, Аламут. Ну и?"

Маврокордато маленькими глотками пил водку, продолжая наблюдать за мной поверх края стакана; на секунду у меня возникло четкое ощущение, что ему тоже неприятно поведение Кристофера, что он, собственно, на моей стороне.

"От крепости почти ничего не осталось, кроме груды обломков на вершине горы.