Тайные записки 1836-1837 годов - Александр Пушкин

хихикнул, но его одёрнул А., начавший понимать, что ожидается не просто очередное приключение, а редкая возможность: принести женщине огромное наслаждение. "И главное, - опять повторил я, - не пытаться узнать, кто она, ибо светские завистницы не простят ей наслаждений, которые им недоступны".

Войдя в гостиную, мы увидели 3., лежащую на ковре. На ней было одето длинное платье из тончайшего шёлка, сквозь который отчётливо проступали формы её ненасытного тела. Маска открывала жадный полуоткрытый рот. Она встала, заперла за нами дверь и приветствовала каждого из нас, жадно лизнув в губы, а потом, вставая перед каждым из нас на колени, облизывала хуй. Делала она это, как настоящее приветствие, не задерживаясь ни на одном из нас, не давая никому увлечься, а лишь удостовериваясь, что хуи стоят крепко на ногах. Мы разом поскидали одежды, и 3. сбросила с плеч платье, переступив через него, как через последнее препятствие.

Мне пришлось напомнить разгорячённому К. о его обязанностях, и он послушно опрокинулся на ковёр. 3. занесла над ним ногу и умело оседлала его. Она поманила к себе А. Он подошёл; его хуй, натянутый, как струна, подрагивал.

В руках у 3. оказалась баночка с мазью, которой она густо смазала его. Потом

3.

протянула баночку мне и согнулась над К. Ягодицы у неё были небольшие и их не пришлось раздвигать - чуть вздутое отверстие открыто просило о хуе. Я его жирно смазал, протолкнув мазь в плотную горячую глубину. 3. в благодарности сжала мой палец. Надо мной в нетерпении дышал А. Я, следуя нашему плану, вынужден был уступить ему место и переместиться к её рту. А. плавно проскользнул в неё, и она раскрыла рот от вкушённого ощущения и в то же время приглашая меня. 3. ухватила губами мою дирижёрскую палочку и дала указание исполнять наше любовное произведение медленно.

- Не забывайтесь, братишки, следите за мной, - окликнул я их, - и не вздумайте кончать, покамест наша дама сердца не кончит. Мои партнёры заверили меня, что не бросят нашу возлюбленную на полпути. 3. подняла на меня затуманенные блаженством глаза и улыбнулась с полным ртом.

Мы по пути в экипаже пополоскались шампанским, и это делало нас выносливыми.

Стал подступать конец. 3. начала вскрикивать, и вот она, дав мне почувствовать её сахарные зубки, стала двигаться быстрее, и мне уже не пришлось командовать - они стали засаживать ей, обрадовавшись дозволенной скорости. 3. громко воскликнула, будто вдруг прозрела, и застонала, но стон её прервался моим концом и необходимостью проглотить моё семя. А. и К. излились одновременно со мной.

Когда мы разомкнулись и К. выполз из-под неё, 3. повалилась на ковер, безжизненно, будто тело её лишилось остова, коим были наши хуи. Я смотрел на неё, как на наше общее творение. Время от времени по всему её телу пробегала судорога.

3. пришла в себя через несколько минут, грациозно поднялась с ковра и дала мне знать, что нам пора уходить. Мы нехотя, но быстро повиновались.

У выхода я снова завязал им глаза и усадил в поджидавший нас экипаж.

Извозчик смотрел на меня со страхом. К. пытался снять повязку до того, как я ему разрешил, и я пригрозил, что если он мне не повинуется, это будет бесчестным поступком, ибо он мне дал слово повиноваться, и я его вызову на дуэль, причем стреляться мы будем немедля. К. понял, что я не шучу, и ждал, пока я не разрешил ему снять повязку. Он даже стал философствовать, что самое благородное, что может мужчина сделать для женщины - это доставить ей наибольшее наслаждение, и он не в состоянии представить себе более рыцарский поступок, чем совершённый нами.

Я спросил моих собратьев, что можно сделать, чтобы наслаждение, полученное нашей возлюбленной стало ещё сильнее. А. предложил установить зеркала на стенах и на потолке, как он видел в одном из борделей. К. предложил пригласить цыган, чтобы они пели в соседней комнате. А я сказал, что вижу место ещё для двух собратьев: мы будем в тех же позициях, а они будут лежать слева и справа от неё, головами к её ногам. Они станут сосать её груди и чесать пятки, а она будет им дрочить. Тот из нас, на котором она будет сидеть, будет руками подпирать её в плечи, так как руки её теперь будут заняты.

К. и А. загорелись. Стали думать, кого взять в помощники. Это должны были быть непритязательные юноши, которые были бы удовлетворены такой "невинной" ролью. Мы, естественно, не хотели поступаться её горячими внутренностями, несмотря на наше рыцарство.

А. вспомнил о своих двух племянниках пятнадцати и четырнадцати лет, которые, он уверен, девственники и которые согласятся на всё, что сулит сближение с женщиной. Мы договорились, что я предложу это нашей даме сердца, а вернее, даме наших сердец.

Когда я рассказал об этом 3., она улыбнулась и поведала, что не зря избрала меня в сводники, ибо я прочёл её мысли. Она призналась, что фантазия о пяти хуях не дает ей ни минуты покоя, и что сегодня она собиралась просить меня поделиться её телом с ещё двумя. "Я знаю, что тебя не убудет со сколькими бы я тебя ни делил", - сказал я и поцеловал её в пизду.

Мы разработали очерёдность - сперва мальчикам, дать по груди и пусть присосутся. Щекотать пятки они начнут по моему знаку, когда все остальные займут свои места в её сокровенных глубинах. Для разнообразия мы решили поменять местами А. и К. Я оставался на своём дирижёрском месте.

3. умоляла меня следить, чтобы маска не сползла с её лица, если она потеряет сознание. В прошлый раз она была очень близка к этому. И хотя я всегда утверждал, что женщина может, если захочет, преодолеть своё обморочное состояние, то теперь я видел, что это может быть превыше её сил.

На этот раз мы должны были ждать её появления в квартире, которую она снимала для тайных свиданий. Она дала мне ключ. Я всем сказал, что это моя квартира, которую я держу для своих тайных свиданий. И эта ложь была так сладка, ибо они завидовали мне.

Квартира располагалась во флигеле двухэтажного дома и состояла из гостиной, столовой и спальни. На столе красовались пять бокалов и пять запотевших бутылок шампанского, только что вынутых кем-то из ледника. Мы осушили три.

Нам было велено ожидать в гостиной. Я в этой квартире раньше не бывал и неожиданно почувствовал острый приступ ревности. Было мгновенье, когда я захотел в отместку раскрыть всем имя 3., но мне удалось овладеть собой.

Мы расселись в креслах и на диванах, поспешно вливая в себя шампанское - льда мы не нашли и не хотели дать шампанскому согреться. Потом мы не выдержали и заглянули в спальню. Спальня была заполнена огромной круглой кроватью, предназначенной явно не для сна. Окно закрывала занавеска, сквозь которую легко просвечивало солнце. В гостиной у окна стоял клавир. Один из племянников А. стал играть веселую мелодию, но пальцы его заплетались от шампанского. Другой племянник, что был постарше, старался скрыть в одеждах стоящий хуй, но он выпирал через ткань, когда тот в нетерпении прохаживался по комнате. Я поднял тост за женщину, которую все мы так страстно ждём.

- Разве будет только одна? - удивился старший племянник.

- Это такая женщина, которой хватит всем, - мудро ответил ему дядя.

Мы не рассказывали подробности мальчикам, а лишь обещали, что устроим им любовное приключение. А. сказал их матери, что берёт мальчиков на прогулку.

Младший допил свой бокал и хотел наполнить его снова, но К. не позволил.

- Ты что, хочешь проспать своё любовное свидание? - спросил он.

Довод подействовал, и юноша снова заиграл на клавире. Но вдруг он оборвал мелодию, и мы услышали звук подъезжавшей кареты. Все бросились к окну. Из кареты вышла 3. На ней была такая густая вуаль, что лица не было видно.

Ярко голубое платье обнимало идущее к нам божественное тело. Через несколько мгновений дверь открылась, и я вышел навстречу 3. в прихожую.

3. откинула вуаль, явив мне красоту своего лица, которую даже маска не могла скрыть. 3. говорила мне, что даже если бы она не боялась, что её узнают, она все равно была бы в маске, потому что в ней она чувствует себя независимой от всяких приличий.

- Все с нетерпением ждут Вас, - сказал я.

Она кивнула мне и прошла в спальню. Я стал помогать ей избавляться от одежды, но она шепотом сказала мне, чтобы я шёл в гостиную, а она стукнет два раза в стенку, когда нам можно будет появиться.

В гостиной все стояли в напряженном ожидании.

- Ну, как? Идём? - спросил К., расстёгивая рубашку.

- Ещё немного терпения, друзья мои, и мы окажемся в раю.

По моему предложению мы разделись донага, чтобы не тратить время на раздевание, когда нас позовут. Мальчики стыдливо остались в нижнем белье, зачарованно уставившись на наши стоящие хуи.

Тут мы услышали два призывных удара в стенку и ринулись в спальню.

Дневной свет, проскальзывая сквозь занавеску, явил нашим очам приветствующую нас пизду. Мы бросились покрывать тело жадными поцелуями.

Но 3. отстранила нас и поманила к себе трепещущих юношей, скромно стоявших у двери. Она освободила их от остатков одежд. Из-за страха мальчишки были нетверды в своих намерениях. 3. по очереди облобызала им хуи, которые тотчас воспряли, и мальчики запыхтели. Она уложила их на кровать и устроилась между ними, упираясь на локти и держа в каждой руке по хую. А. заполз под неё и поднял руки, на которые 3. оперлась плечами. Я засунул племянникам в рот по груди и приказал: "Сосите, не останавливаясь!" К. тем временем намазывал хуй мазью, нацеливаясь в её выгнутую навстречу жопу.