Тайные записки 1836-1837 годов - Александр Пушкин

почувствовала, как "волны жара стали захлестывать" её - так она описала своё состояние. Но вдруг в дверь кто-то постучал. Государь поднялся, оправил платье на Н. и вышел из кабинета. Через минуту явилась фрейлина, которая привела Н., и отвела её обратно в залу, где танцевали гости.

Мать уже стала волноваться исчезновением Н., но когда фрейлина объявила ей, что Н. была представлена государю, успокоилась и лишь с подозрением посмотрела на дочь. Та была так возбуждена случившимся, что мать дома позвала её к себе и спросила, оставалась ли Н. с государём наедине. Н. ответила, что да, в кабинете никого, кроме них не было, но государя куда-то позвали, и они не успели ни о чем поговорить. "Ах, ты, лгунишка!", - как можно спокойнее сказал я, опасаясь, что Н. услышит скрежет моих зубов. Но жёнка ответила, что она не любит лгать и, мол, всё, что она сказала матери было правдой, а мать ей больше вопросов не задавала.

Когда Коко стала фрейлиной я запретил ей переезжать жить во дворец, чем ещё больше обозлил к себе государя.

Н. была смущена деньгами, которые подарил ей к свадьбе государь, и я запомнил это. Когда мы переехали в Царское Село, она всячески избегала встречи с государем, выбирая уединённые места для гулянья. Но гуляя вокруг озера, мы всё-таки встретились с царствующей четой, и императрица пригласила Н. во дворец. Дома Н. стала жаловаться мне на то, как ей не хочется появляться в свете.

Это мне показалось подозрительным, и я вытянул у неё вышеописанное признание.

0 порочной невинности государевых страстей я знавал давно от фрейлины, которую я лечил еблей от нервных припадков. Так что признание Н. не было для меня новостью, я знал, чего добивался, когда спрашивал её. Мне просто не хотелось узнавать, что и моя жена была его "живой картинкой". Государь дал великую клятву верности государыне и потому не ебёт никого, кроме неё. Но чтобы как-то причаститься к неприкосновенным красотам окружающих его дам, он приказывает им раздеваться и раздвигать перед ним ноги. Упиваясь открывшимся зрелищем, он дрочит и спускает на лоно красавиц и, так и не прикоснувшись к ним, покидает их. Государыня знает об этом, но не считает, что таким способом клятва нарушается.

Если многие фрейлины страдают от "невинности" отношений с государём, то Н.

заверяет меня, что она только счастлива.

Она тогда боялась возобновления царских посяганий. Я утешил её, посоветовав сказать государю, будто я такой ревнивый, что дал страшную клятву убить всякого, кто хотя бы увидит её пизду. Она потом заверяла, что ей вскоре представился случай, и она передала это царю в ответ на его желание уединиться с ней, и якобы с тех пор он больше не заговаривал об этом. Я знаю, что он боится меня, но как он будет счастлив, если я помру. Сукин сын!

Я тогда уже, в глубине души, жалел о навязанном Н. договоре откровенности, но я приготовился принимать все приятные и неприятные последствия соблюдения ею этого договора. Неведение мыслей своей жены грозит рогами, а это мне омерзительно и невыносимо. Уж я-то попользовался неведением мужей и любовался их свежевыросшими рогами, ещё не видимыми никому, кроме меня.

Раз, когда я хотел опять утвердить свою власть над телом моей красавицы, она сказала:

- Я хочу поверить тебе ещё одну сокровенную мысль.

- Что же это за мысль? - насторожился я.

- Я не хочу больше, я хочу спать, - сказала она устало.

Я облегченно расхохотался.

- Ты спи, а я возьму тебя спящую.

На том и порешили. Я ёб её, похрапывающую, стараясь не разбудить. Вот она, спящая красавица, которая от поцелуев не просыпается. Вот она, не сказка, а быль.

* * *

Однажды мы с ней побились об заклад, что она кончит, даже когда ей совсем не хочется. Мне ли не ведомо, как у женщины нежелание быстро переходит в желание, когда знаешь своё дело. Для Н. на первых порах сиюминутное безразличие было таким очевидным, что ей было не представить, как легко оно может бесследно рассеяться.

Я дал ей выпить шампанского, а потом продержался полчаса, коих хватило для неё, чтобы завыть от воспрянувшего сладострастья. Как я обожал её в эти мгновения неудержимых восторгов!

Когда она шла в нужник, я увязывался за ней, и хоть она сперва наотрез отказывалась оправляться в моем присутствии, я не оставлял её одну и мольбами, поцелуями и безвыходностью её положения заставлял уступить сначала по малому, а потом и по большому.

Запахи и звуки, ею издаваемые, всё, что из неё исходило, наполняло меня вожделением. Меня всегда поражало превращение богини в смертную женщину, но не в постели, а в нужнике. В постели многим женщинам удается какое-то время продержаться богиней, но за дверью нужника волшебство исчезает, и я избавляюсь от чрезмерного благоговения, которое часто мешает властвовать над женщиной.

У красавиц в свете вся их сила в иллюзии божественности, которую так сладостно развеять своей бесцеремонностью. 0 великое и прелестное знание!

При взгляде на самую недоступную красавицу ты твердо знаешь, что у неё между ног, и куда и зачем она удаляется из залы.

Будучи лет шести, я увидел в книге изображения обнажённых богинь. Я трясся в предвкушении, глядя на их сомкнутые колени и поистине божественные округлости бёдер. У меня шумело в голове от восторга. Но в то же время я отчетливо ощущал. что от меня утаено нечто исключительно важное. Пиздёнка Оли, которую она с готовностью показывала по моей просьбе, не связывалась в моём воображении с тайной взрослого женского тела. Я чувствовал, что у женщин должна быть Пизда, но мне никак не приходило в голову, что для того, чтобы разглядеть её, женщине надо развести колени. Когда передо мной впервые распахнулись женские чресла, я прежде всего схватил подсвечник и развеял мрак.

Я увидел лицо Истины и в то же мгновенье понял своё предназначение служить этому Божеству, поселившемуся между женских ног, и воспеть чувства, которые оно вызывает. Женщина может казаться богиней, но только потому, что во всякой женщине прячется настоящая Богиня - Пизда.

* * *

Когда я был холост, ничто не обременяло меня, кроме желания счастья, безуспешное стремление к которому делало меня несчастным. Мне стало казаться, что женитьба на юной прекрасной девушке с добрым сердцем принесет мне желанный покой и волю, которые и есть счастье. Но, увы, жизнь даёт либо покой, либо волю, и никогда вместе. Покой наступает при безропотном смирении, но тогда в нем нет места для воли. А воля толкает меня на нескончаемые приключения, а в них - какой уж покой?

Но несмотря на здравый смысл, предназначение женитьбы разгорелось во мне и вспыхивало ослепляющим огнём, как только предо мной появлялась юная красавица. Я был готов жениться немедля на ком угодно, лишь бы с ней было не стыдно появляться в свете. Оленина и Соф. не захотели иметь мужем сумасшедшего. У Н. не было иного выхода. Так Бог послал мне испытание.

* * *

Я убеждал себя, что женился хладнокровно и что мой опыт охранит меня от бесплодных надежд и наивных заблуждений. Но мои понятия о женитьбе были холодной теорией. Нельзя понять чувства - их можно только прочувствовать, ибо только чувство способно задеть сердце, и только сердце - обогатить ум.

Весь мой опыт являлся опытом любовника, а не мужа.

Моя страсть к Н. не продлилась и двух месяцев. Я знал, что страсть быстротечна, но меня никогда так не удручала эта известная истина, потому что впервые она была отнесена к моей жене.

По прошествии первого месяца, на меня уже не нападала радостная дрожь предвкушения, когда Н. раздевалась передо мной. Через два месяца я уже выучил её наизусть как любовницу, и она больше ничем не удивляла меня: я знал наперёд, какие движения она произведет, каким голосом застонет, вцепившись в меня, и как вздохнёт она в облегчении.

Её запахи не заставляли меня бросаться на неё как прежде - я перестал замечать их, будто они были мои. Дух немецкого сыра меня волновал больше, чем её запах.

Потому что напоминал мне о других женщинах.

* * *

Я заблуждался, думая, что могу вылепить из Н., что хочу. Нет, таланту научить нельзя, с ним нужно родиться. Точно так же нужно родиться для любви, а Н.

рождена для кокетства. То, что я называю изощрённостью, она называет развратом. Способность к любовным содроганиям - это ещё вовсе не любовный талант. Талант в любви проявляется в желании настолько сильном и легко возбудимом, что брезгливость и стыд исчезают совершенно. Женщины, талантливые в любви, попадают к ней в рабство. Они - прекрасные любовницы, но негодные жёны. Оказывается, и здесь нужно выбирать: между прекрасной женой и прекрасной любовницей. Для брака мой случай - наилучший, ибо имей я жену, которая талантлива в любви, а значит, дурную жену, мне было бы невозможно восполнить недостаток таланта жены на стороне. Найти же талантливую любовницу на стороне не составляет труда.

Я понимал, что для женитьбы темперамент Н. самый удобный. Будь у неё всеядный голод 3. или Р. она меня бы уморила. Но не прохлада Н., а моё безразличие к её телу - вот что оскорбляло меня. Мое сердце не могло смириться с тем, что я могу лежать с обнаженной Н. и заснуть, не желая овладеть ею. Это было невозможно, немыслимо для меня ни с одной женщиной, а Н. - самая красивая из всех моих женщин - оскопила меня. Я бесстрастно смотрел на неё и думал, что окажись сию минуту на её месте любая женщина, пусть даже некрасивая, я бы набросился на неё с похотью, которую Н. уже никогда во мне вызвать не сможет. И злоба закипала во мне на Н., и ещё сильнее тянуло меня на других женщин.