Два мутанта - Ежи Тумановский

— Не передаются, — спокойно поправил его Штык, — а отражаются. Мы все в этом доме давно общаемся как в комнате кривых зеркал: не столько друг с другом, сколько с искаженными отражениями самих себя. И ведь это только начало. С каждой неделей «ментальное зеркало» становится все сильней. Чей страх увидел Буль, когда был абсолютно уверен, что под домом прячется гигантская акула? Свой, отраженный во мне? Твой, отброшенный мной на него? Крота? Он ведь до сих пор уверен, что видел эту акулу собственными глазами!

— Ну почудилось — с кем не бывает? — Хомяк притворно пожал плечами.

— А Кроту, неделю тому назад, «почудилось», что ночью кто-то на горе жег костер. Разумеется, там никого не оказалось.

— И что с того? Мой генерал, вы излишне трагедизируете…

— Нет, рядовой, я рассуждаю холодно и трезво. В один совсем не прекрасный момент, вы начнете стрелять друг в друга. Знаешь, почему? Потому, что один из вас подумает о слепых псах, кровососах или контролере, а все остальные увидят их вокруг себя. Не знаю, что «увидели» «долговцы» Танка, но перестреляли друг друга они именно поэтому.

— Мне кажется, Вы слишком часто думаете об этом и уже нафантазировали себе всякого, — успокаивающе сказал Хомяк. — Все пройдет…

— И все там будем, — в тон ему подхватил Штык. — Я опасен. Это очевидно. Решения найти пока не удалось. И даже у Крота нет идей, что со всем этим делать. Лучше всего мне сейчас оказаться в руках ученых и медиков — там хоть никто из-за меня не пострадает.

— «Я, из-за меня, мне», — передразнил Штыка Хомяк. — А о нас вы подумали?

— Я же сказал: на «ты».

— Никак нет, мой генерал. Если вы не желаете признавать наше право помочь вам в тяжелое время, значит мы будем общаться исключительно на «вы».

— Что ты от меня хочешь? — устало спросил Штык, выдернул стрелу из колчана и наложил ее на тетиву.

— Чтобы вы пообещали, что не сбежите однажды вдруг, куда глаза глядят.

— Да куда ж я побегу, рядовой Хомяк? — сквозь зубы сказал Штык, со всей силы натягивая лук. — Я ведь не дисар. И приборами для определения аномалий пользоваться почти не умею. Мой побег закончится в первой аномалии. Мне бы хотелось избавить вас от своего присутствия, но я не самоубийца.

— Пообещайте.

— Ну хорошо. Обещаю. Доволен?

Лук с такой силой бросил стрелу в мишень, что на миг показалось: между ними — луком и мишенью — легла личная вражда. Легкое костяное острие с треском расщепило доску. Штык хмыкнул и потянул за красное оперение следующую стрелу. Красным Крот помечал стрелы со стальными наконечниками.

— Давай-ка после обеда сгоняем по южному рукаву до заднего склона горы, — примирительно сказал Штык, — Крот говорил, что там охотится иногда на зайцев. А я уже чувствую, что готов бить настоящую дичь. Крот с Булем послезавтра вернутся — а у нас свежая зайчатина на столе.

Отплывая с Булем на три дня, Крот наказывал почаще вытаскивать Хомяка на нетяжелые физические работы, а потом заставлять побольше есть и спать. Да и самому Штыку уже хотелось как следует размяться и ощутить твердую землю под ногами.

— Да разве это зайцы, — рассеянно возразил Хомяк. — Название одно. И жрут не пойми что. А мясо — как резина.

— Ничего, — бодро сказал Штык. — Сплаваем, поохотимся. Ты немножко погребешь, чтоб мышцы поработали, развеешься. Заодно каменной смолы наберем — Крот все равно за ней собирался.

— Не велел Крот без него на берег соваться, — сказал Хомяк, переводя взгляд на Штыка.

— Да брось. Старик перестраховывается во всем. Мы с Булем уже плавали несколько раз, там и аномалий по пути не так много. А после обеда есть пара «окон», когда активность аномалий понижена. Все хорошо будет. Хоть по твердой земле походим.

— Катамаран возьмем? — все так же рассеянно спросил Хомяк, поворачиваясь лицом к далекому берегу южного рукава озера.

— Давай лодку.

9

Несмотря на возможность следить за всем, что происходит в Зоне и даже далеко за ее пределами, чаще всего мое внимание приковано к подковообразному озеру, где в плавучем доме обитают трое людей, не так давно буквально выдернувших меня в мое нынешнее состояние. До того момента, как на Поле Чудес появилась эта троица, я ни о чем не думал, да и вообще походил больше на печального призрака, которому земные страсти не дают упокоиться в могиле.

Помню чувство страшной тоски, сжимавшей мою уже несуществующую на тот момент грудь, и невыносимую горечь понимания, что ни увидеть сына, ни помочь ему в беде мне больше не удастся. И вот однажды, прямо посреди самого жуткого места Зоны, где плотность и мощь аномалий практически не оставляет неподготовленному человеку шансов на выживание, я увидел Сашку. Мой сын брел, спотыкаясь, вслед за двумя немолодыми людьми, и вся эта дичайшая процессия двигалась прямо в самый центр аномального скопления. Вдобавок, на краю Поля Чудес стояли люди в черно-красной униформе, не давая Сашке и двум его поводырям выйти обратно. Я испытал самый настоящий шок. Вокруг моего сына бушевали аномалии. И жить ему оставалось считанные минуты.

Я не мог ничего сделать. Мне предстояло пережить зрелище в сто крат более страшное, чем собственная смерть. Невыносимая боль резанула по глазам, перехватила отсутствующее дыхание, вспухла чудовищным шаром в давно сгоревшей груди. И тут я словно проснулся. Не было никакого Сашки. Среди аномалий, вслед за двумя странными людьми, едва переставляя ноги, шел незнакомый мне человек. На смену шоку пробуждения пришло облегчение и недоумение.

Вглядываясь в фигуры людей, которым предстояло вот-вот умереть в пучине огня двух огромных «жарок», я вдруг понял, как им удалось так близко подобраться к центру Поля Чудес. Два немолодых поводыря оказались мутантами-дисарами, что уже само по себе смахивало на чудо. В человеке же, слепо бредущем следом, смутно угадывалось нечто, способное отражать тонкие материи. Например, мыслеобразы. Я так сильно хотел увидеть Сашку, что увидел его в этом человеке. Как в зеркале.

Два дисара и мутант, способный отражать чужие мысли, заинтриговали меня настолько, что я сперва не заметил качественных изменений произошедших со мной. Осмысление пришло позже. А тогда мне так захотелось помочь этой странной компании, что дисары ощутили мое присутствие. Судя по задорному блеску внутри третьего мутанта, дело не обошлось и без его отражающего «зеркала». И тогда я показал дисарам, как разрядить «жар-хлопушку», «электру» и пяток других аномалий. А потом следил за ними до того самого момента, как они оказались в плавучем домике Крота.

Так я снова обрел возможность размышлять и вспоминать. А моими любимыми объектами для наблюдения стали ментальный мутант — генерал Штык — и два чудных дисара: рядовой Хомяк и ефрейтор Буль.

10

На берег Буль выбрался первым. Постоял немного, ориентируясь в ощущениях, потом сделал несколько уверенных шагов вперед и замер, повернувшись лицом в сторону неглубокой ямы с покатыми краями. Крот все это время стоял на носу лодки с карабином наизготовку.

— Здесь «плешка», — уверенно сказал Буль, показывая пальцем в сторону ямы. — Возраст — недели три.

Он вытянул руку вперед, прикрыл глаза, пошевелил пальцами и медленно присел.

— Судя по изменению напряж… на-пря-жен-но-сти, — с трудом выговорил он, — ядро аномалии появилось на несколько метров выше слоя глины. Поэтому будет опускаться вниз по мере роста, и, со временем, может сместиться в сторону ложа озера. Утонет, в общем, однажды.

— Молодец, — похвалил Крот, и осторожно сошел на землю, продолжая держать карабин наготове. — Только это не чистый «гравиконцетрат». Похоже, что ядро аномалии подтянуло к себе молодую «жарку»: обрати внимание — края у ямы не только выглядят плотными, они еще и обожжены.

Словно в подтверждение его слов, над краем ямки возник шарик жаркого огня, качнулся ближе к центру и исчез, обдав Буля потоком тепла.

Пятачок берега, отделенный от леса на протяжении нескольких десятков метров густыми кустами, выглядел удобным для высадки с воды, но одновременно служил местом для водопоя местному зверью. Встретиться на узкой тропинке с псевдоплотью или даже обычным диким кабаном желания у людей не было, поэтому всякий раз выбираясь на берег, Крот тщательно осматривал прилегающие территории и устанавливал датчики движения.

— Ставь мины, маскируй лодку. Как тропинку осмотрю — позову, — сказал Крот Булю, и осторожно двинулся в сторону леса.

Одетый как и Буль в плотную серо-зеленую куртку с капюшоном, старый сталкер даже с рюкзаком за плечами и чехлом с упакованным в него блочным луком и стрелами вскоре перестал быть заметен на фоне такой же серо-зеленой растительности. Это означало, что следующие полчаса Булю предстояло провести в полном одиночестве, занимаясь подготовкой к возможному поспешному отступлению. В недавнем прошлом действующий генерал Соколенко, а теперь обычный сталкер, Буль вздохнул, сходил к лодке за своим рюкзаком, а затем принялся аккуратно извлекать из деревянного ящика и готовить к установке целый набор противопехотных мин.