Привет от царицы Савской - Сергей Смирнов

Она пришла без всяких хитростей и прикрас, в той же синей куртке и боевых, видавших виды кроссовках. Пешком пришла. Я поначалу подумал, что не садилась за руль с умыслом — внедорожник подразумевает вознаграждение того же «класса»…

— Вы меня спасли! — сказала она искренне, радостно, совсем без напряжения, с каким нередко приходилось сталкиваться при таких встречах. — Я улетаю завтра, а тут эта история… Как бросить его и улететь? Я уже хотела ломать все дела и билет сдать. Мне вас сам Бог послал.

Меня покоробило:

— Вряд ли…

— Почему это «вряд ли»? — так же искренне удивилась она.

Голосок у нее и вправду оказался немного приторным, но без тембра, изобличающего в женщине примитивный взгляд на жизнь, людей и вещи.

— Вряд ли Бог занимается такими мелочами… — не слишком убедительно пояснил я и невольно добавил совсем лишнее, перемудрил: — И как знать, кто кому и кем посылается…

Девушка посмотрела на меня пристально, с оцепеневшей на несколько секунд улыбкой. Этот взгляд из глубоких глазниц, прищуренный, целящийся, пытливый был испытанием, но его я, в общем-то, предвкушал заранее и выдержал привычно.

Кобель, на мое счастье, забежал ей за спину и, потянув к дому, стал сильно дергать за поводок.

— Подожди, Граф, — терпеливо сказала она.

Кличка кобеля мне не понравилась. Неоригинальная. Я бы даже сказал, по нынешним временам гламурная. Но кто знает, хозяйка ли ее давала… И я чувствовал, что никакого продолжения быть не может, потому что не может быть никогда.

Она достала конверт из внутреннего кармана куртки и протянула мне, не подходя ближе.

— Не нужно, — сказал я, сразу пожалев, что сказал это, и следом порадовавшись, что сказал именно так.

— Берите. — И куда вдруг делся приторный голосок — теперь это уже был голос босса… или тренера, муштрующего своего питомца. — Не взять нельзя. Для вас не знаю, а для меня будет очень плохая примета. Все валиться начнет.

Я пожал плечами, взял конверт и приметил, что он как-то чересчур плотен и тяжеловат.

Мы еще постояли секунд десять молча. Так же пристально, но, казалось, без особого интереса глядя друг на друга.

— Ну, вам удачно съездить… — сказал я, сделал вид, что собираюсь двинуться к двери подъезда, но спохватился. Я же не знал код…

Тогда я глянул на часы и сделал другой вид — будто мне еще куда-то нужно. К примеру, что-то купить в магазине.

Меня тревожило, что она все еще стоит неподвижно, хотя ее Граф уже извелся и отрывает ей руку. Рука ее была сильной и совсем не поддавалась, и сама она стояла уверенно и крепко, другую хозяйку такой кобель-лабрадор давно бы стащил с места.

— И вам удачи, — сказала она, и снова ее голосок заиграл. — Вам она нужна. Вы, наверно, хороший человек.

У меня всякая охота совсем пропала… Я дурно хмыкнул и опять пожал плечами. В общем, повел себя нескладно, надо было уносить ноги. Улыбнулся ей напоследок, как сумел, махнул рукой и пошел в 24-часовой магазин, вывеска которого светила, как прожектор маяка, за переходом. В магазине я даже купил что-то, какую-то нарезку, пару банок пива. Выйдя наружу и оглядевшись, достал конверт и ткнулся носом внутрь. Там была чертова уйма «зелени»! Я посчитал, не вынимая, — там была «штука».

Ровно «штука»!

Я так вспотел сразу, что все лицо защекотало.

«Завязывать надо, теперь уж точно!» — еще ярче, ослепительно красным зажглась мысль-светофор.

Я ткнулся в одну сторону, в другую, вокруг было уже дико темно… Догнать ее, всучить конверт обратно, заорать, что не хрена такими бабками бросаться… Это все вертелось, горело в голове… И всякая идея бабахала в голове жутко глупой, не к празднику петардой!

Ничего уже нельзя было сделать по-умному. Хочешь, отдай эти деньги кому-нибудь, кому они нужнее, и забудь. Кому? Кого такой вклад не попортит?.. Переведи, как Деточкин из фильма «Берегись автомобиля», в какой-нибудь детсад…

На следующий день я не перевел тысячу баксов детсаду или детдому. Я их положил, чтоб полежали. В одном я стал уверен — в том, что это указание свыше и с жизнью пора всерьез разобраться.

А через два дня я снова услышал в трубке ее голос и поначалу не признал, потому что всего мог ожидать, только не этого.

— Кто это?

— Уже забыли?.. Это хозяйка собаки, которую вы нашли.

Я чуть было не спросил, какой-такой собаки.

— Черный лабрадор, — переходя на тренерский тон, с расстановкой сказала она, заметив короткую паузу. — Граф…

Когда она позвонила, я читал в газете довольно занятный аналитический материал, написанный моим знакомым, вник в него и… в общем, опешил: «Я что, забыл ей вернуть кобеля?!» Даже огляделся вокруг, ища его глазами.

— А меня, между прочим, Алисой зовут.

Тут я врубился, откинул газету: «Ну, дела! Страна Чудес…»

— Приятный сюрприз! — сказал я в трубку, вспомнив, что ее деньги не тронуты и аккуратненько так лежат в том же конверте.

— Я вернулась из командировки, — доложилась она. — Меня Граф встретил… Я его у соседей оставляла. А может, стоило у вас. С вами, я точно помню, он лучше себя чувствовал.

«Ну да, мастерства не пропьешь…» — подумал я, впрочем, не без гордости.

— А я чувствую, — продолжала она, — что все равно остаюсь вашей должницей. Я очень хочу с вами увидеться…

Я слушал ее и окончательно переставал понимать, на каком я свете.

— Как вы относитесь к китайской кухне? — спросила она.

— С любопытством.

Вообще, все это было очень любопытно.

— А я отношусь с любопытством к вам, — деловито призналась она. — Я приглашаю вас в китайский ресторан. Только учтите, это я приглашаю вас в ресторан. Понятно? Принимаете?..

— Сюрприз подрастает на глазах, — усмехнулся я, а сердце строчило-ухало, как тяжелый пулемет. — Уже еле в дверь проходит.

Она назвала ресторан и адрес.

По привычке я приехал на место заранее, осмотрелся. Заведение располагалось на окраине города, в спальном районе. Его недавно открыли китайцы. Снаружи выглядело прилично.

Алиса приехала тик-в-тик, и мне бросились в глаза две детали. Первое: она подкатила на такси, а не на своей «Хонде». Значит, ограничивать себя в ресторане не собиралась, и, следовательно, брезжили разные возможности. Второе — и это меня удивило уже менее позитивно: на ней была все та же синяя спортивная курточка. Я пожалел, что явился при параде: на жизнь надо было смотреть проще. Однако у ресторанного гардероба обнаружилось, что куртка прикрывала строгий черный костюм вороненого отлива. Под элегантным пиджачком с лацканами похожими на мачете была белоснежная блузочка. Совсем по-деловому выглядела теперь эта чудесная Алиса. И вообще, в ее прикиде, в ее движениях, мимике мне почудилось что-то лесбийское. Я отогнал впечатление, сочтя его ложным.

Столик был заказан — в уютном полутемном уголке. Принесли меню, объемистое, что «Война и мир». Я полистал его и понял одно: ресторан серьезный, и Алиса выбрала его неспроста, а как знаток. И я признался ей, что в китайской кухне не силен.

— А какое у вас отношение к дичи? — испытующе спросила меня Алиса.

В этом вопросе я нашел для себя много интересных смыслов, но не сделал главного, то есть верного предположения и не насторожился. И сказал:

— К дичи я имею самое положительное отношение.

— Так я и думала, — легко вздохнула Алиса и заказала чем-то необыкновенным фаршированного фазана, а к нему в придачу всякой мелкой всячины.

Вино, однако, было принесено итальянское. У нас обнаружилась одна общая черта: мы оба терпеть не могли китайскую сливовую бормотуху. И у меня прибавилось уважения к Алисе: не всякая девушка отозвалась бы о сладеньком сливовом вине так конкретно, как она.

В остальном наблюдались существенные различия: у нее в руке были палочки, которыми она орудовала очень изящно, хоть и резковато, у меня — вилка.

Она узнала необходимый и вполне правдивый минимум обо мне, а об Алисе я узнал, что она юрист, специализирующийся на сложных страховых случаях. Сдержав злодейскую ухмылку, я подумал, что в случае со своим лабрадором она поступила совсем непрофессионально.

Поговорили мы еще о том и о сем… ну, хоть убейте, не помню о чем. Помню только, что она ела с большим аппетитом, не дразнила меня, ни о чем не расспрашивала назойливо. Я ей что-то рассказывал, она улыбалась и деловито кивала.

После второго бокала я, помнится, стал и вправду допускать некие возможности… а потом решил больше не пить, потому что увидел нечто странное. Я посматривал на ее палочки — и вдруг они стали раздваиваться. То есть их стало четыре. Они сделались очень похожими на ножки какого-то костлявого четвероногого существа, которое мялось на одном месте в тарелке. Я тряхнул головой, еще раз пригляделся, а потом…

Потом — бац! И затемнение…

Я очнулся от яркого белого света, сразу понял, что лежу на кровати, раздетый.