Леола, где ты? - Картер Браун

Ну что еще можно сказать, продолжая эту тему?.. Могу, например, упомянуть, что платье обрисовывало мягкую выпуклость ее живота. Затрудняюсь сказать, наличествовало ли еще что-нибудь из предметов одежды под платьем (я дал себе зарок, что выясню это при первом же удобном случае).

— Уверена, никто за мной не шел. — Ее английский был с едва заметным акцентом. — Но все равно не могу оставаться здесь долго: очень рискую.

— Расслабься, — мягко посоветовал я. — Садись и выпей шампанского.

— Я не пью никакого алкоголя.

Девушка уселась в кресло с подлокотниками, и подол ее платья приподнялся на шесть с чем-то дюймов. (Я почувствовал себя обманутым, ибо до полного счастья не хватало еще каких-то пары дюймов.) — Им, конечно, удалось обмануть вас! — воскликнула она.

Мой разум поразило разочарование, когда ему с неохотой пришлось отбросить мысль о предстоящем обольщении с помощью шампанского. Я чувствовал себя в дурацком колпаке, водруженном на голову бедного малого, обреченного провести ночь в одиночестве.

— Это ты о Леоле Смит? — понимающе спросил я.

— Ну конечно же! — последовал энергичный кивок. — Они быстренько все провернули, когда Рафаэль получил вашу каблограмму. Убрали все из ее каюты, перебросили тряпки Леолы ко мне. А когда один катер вез вас на яхту, второй кружил по гавани с ней, одетой в фуражку и униформу матроса, на борту. Ее привезли обратно через полчаса после вашего отъезда.

— Но для чего же? — размышлял я.

— Не знаю... — Она раздраженно пожала плечами. И это движение заставило ее грудь выполнить сложные гимнастические трюки, прежде чем она снова спокойно улеглась на свое место. — Вы хотите отыскать Леолу? Ну и берите ее и увозите из Канн в эту ее Америку! По мне, так чем быстрее, тем лучше!

— Она что, стоит между тобой и Эммануэлем? — догадался я — И что он в ней нашел? — со злостью рассуждала Вилли. — Ей, должно быть, все тридцать. Карга среднего возраста!.. Но когда она где-то поблизости, он даже не взглянет в мою сторону... То ли ему уже нужны очки, то ли он совсем рехнулся!

— И давно она на яхте? — решил уточнить я.

— Может, с неделю... Это было так таинственно!.. Как-то просыпаюсь утром, а Рафаэля нет рядом. Иду в столовую завтракать, вижу — он сидит там и исходит слюной при виде этой твари отвратной. У нее волосы, будто в них свили гнездо летучие мыши! Это, говорит мне, очень известная кинозвезда Леола Смит. И видите ли, я не должна никому говорить, что она на яхте. Это, говорит, нужно держать в большом секрете, иначе для всех будут крупные неприятности. Рафаэль зря слов на ветер не бросает. Он может быть очень жестоким человеком, если его не слушаются. Так что теперь эта тварь безотлучно торчит на яхте. И теперь уж никаких забав ни для кого. Нет ни гостей, ни приемов — ничего!

Она посмотрела на меня, ее рот приоткрылся, и мне с трудом удалось подавить острое желание схватить ее и впиться в эту полную нижнюю губу.

— Вы что-нибудь понимаете? Я думаю, он сумасшедший! Он даже не спит с ней!

— Не спит? — На этот раз я искренне удивился.

— Каждую ночь после ужина они сидят рядышком и смотрят один из этих.., фильмов... Меня не приглашают! Но я всегда жду и подглядываю, что будет дальше. И каждую ночь вижу то же самое — картина заканчивается, он провожает Леолу до каюты, желает спокойной ночи и идет к себе.

— Может, возвращается позже? — предположил я.

— Нет, — уверенно возразила она. — Две-три ночи я следила до самого утра — не возвращается! И ко мне не приходит!.. Как вы думаете, может, стал уже совсем старым?

— Просто не знаю. Но если мне удастся увезти ее обратно в Америку, я дам тебе возможность поговорить с ней.

Вилли Лау решительно кивнула.

— Да, я уже думала об этом, — сказала она. — А сегодня я сказала Рафаэлю, что скучаю до смерти, и предложила сходить в казино в Ницце, поразвлечься. О, разумеется, я знала, мы никуда не пойдем! Он захочет смотреть очередной дурацкий фильм. И поступил так, как я ожидала, — сказал, что я могу поехать туда сама. И даже дал немного франков, чтобы оставить на столах... Так вот, теперь один из катеров должен отвезти меня на яхту. — Ее глаза на мгновение задержались на моем лице с выражением бесхитростной наивности. — На катере только один матрос, Анри. Он миленький французский мальчик, и, думаю, немножко влюблен в меня.

— Ну и что? — подгонял я ее.

— Ну-у, может, мне удастся занять матросика, чтобы вы успели стукнуть его по голове. А потом наденете его форму и под видом этого Анри отвезете меня на яхту. И никто не заметит подмены. — Она рассмеялась вкрадчивым смехом известной отравительницы Лукреции Борджиа[3]. — Потом вы подниметесь на борт по трапу для команды на корме яхты и...

— Стоп! — Мысленно я узрел, как ночной колпак для одинокой ночи мигом слетел с моей головы. Откупорив бутылку, я наполнил свой бокал. — Во-первых, я никогда в жизни не имел дела с катерами. А во-вторых, как, черт побери, ты собираешься объяснять все это потом? Даже если скажешь, что на катере я угрожал стукнуть тебя по голове или сделать с тобой что-то еще. Эммануэль обязательно поинтересуется, почему ты не завопила об ужасном, кровавом убийце, как только выбралась с катера и оказалась в безопасности на борту яхты?

Она надула губки:

— Не подумала об этом, пропади оно все пропадом! Вы правы, я ничего такого не смогу ответить, чтобы он поверил хотя бы чуточку.

Я отпил шампанского и подумал вслух:

— Может, мне вовсе не нужно бить Анри по голове? Может, он и так согласится доставить меня на яхту и контрабандой вместе с тобой проводит на борт? Тогда никто не заподозрит ни тебя, ни его в причастности к этому делу. До тех пор, пока он будет держать рот на замке.

— Но зачем Анри рисковать работой из-за тебя? — возразила девушка.

— Деньги, — доходчиво пояснил я.

— Вот уж типичный американец! — Вилли зашлась от смеха. — Деньги уладят все на свете, так, что ли?.. Нет, у меня есть идея получше... Анри сделает это для меня, а я разрешу ему за это попозже ночью навестить мою каюту. В награду... Уж там-то я заставлю его забыть все, что было!

— Мне бы не хотелось заставлять тебя — гм! — выносить такое из-за меня, — запинаясь, пробормотал я. Ее брови удивленно взлетели вверх.

— Выносить? Да вы не видели Анри! Он очень даже миленький мальчик... И это прекрасный случай отделаться от этой пожилой сучки! Позднее я все расскажу Рафаэлю. И он, наверное, нацепит на этого матросика медаль... Но я, конечно, не скажу Анри ничего!

— Я тоже так думаю, — одобрил я. — Приблизительно в какое время они кончают смотреть картину? Мне вовсе не улыбается оказаться на яхте до того момента, как Леола займет свою каюту, а Эммануэль будет спокойно почивать в своей.

— Думаю, около половины двенадцатого. Если попадем на яхту после полуночи, будет безопасно.

— А как с командой? — поинтересовался я.

— Ну, к тому времени все они будут уже дрыхнуть. Ночью один человек находится на вахте, но обычно стоит у парадного трапа, чтобы никто не попал на борт.

— А Кери? — вдруг вспомнил я.

— О, этот тип! — Девушка нахмурилась. — Вся спина покрывается гусиной кожей, когда вижу его. Он занимает одну из офицерских кают в помещениях для команды и всегда рано убирается спать. Так что можете не беспокоиться о нем.

— Надеюсь, ты права. — Я снова наполнил бокал и посмотрел на часы. — Полагаю, спешить не следует... Да, а где каюта Леолы?

— Следующая за моей.

— Отлично! — Держа бутылку в руке, я нерешительно взглянул на девушку. — Ты уверена, что не изменила своего мнения о спиртном?

— Нет, благодарю, это плохо для фигуры. — Вдруг ее глаза широко распахнулись, словно увидели что-то страшное. — Merde![4] Кто-то укусил меня!

Вилли схватила подол платья и задрала его почти до талии, явив моему взору черные нейлоновые трусики. Потом крутанулась на месте и предъявила мне для обозрения свой округлый красивый зад.

— Тут чешется! — Она едва не рыдала. — Вверху, на правой ноге! Вы видите прыщ?

Я придвинулся поближе и тщательно обследовал подозрительную зону, а потом полным сожаления голосом отрапортовал:

— Никак нет! Тут ничего не заметно. Последовал шумный вздох облегчения. Затем Вилли повернулась ко мне лицом и опустила подол платья.

— Я страшно боюсь прыщей, они — ужас моей жизни! Когда я была маленькой, однажды съела немного клубники, и — бац! — вся покрылась страшными белыми прыщами. В четырнадцать лет причиной стали бананы. В семнадцать я решила, что “это сделала любовь, — у меня высыпали маленькие беленькие прыщики. Я была готова убить себя. Но потом оказалось, что они выскочили из-за огурцов. Я так обрадовалась, что целую неделю занималась любовью с хорошеньким американским мальчиком. Это было на Капри.

Я жадно опорожнил бокал и понял, что если останусь в номере еще немного, то или умру от крушения надежд, или превращусь в насильника.