Крылатая дева Лаэрнике - Альмира Илвайри

Теперь о ваших обязаностях. Вы должны сопровождать сеньориту Анну в людных местах и охранять ее от любых мужских посягательств. Но не забывайте, что охраняя ее, вы служите Господу, поэтому не допускайте никаких личных чувств.

— Что вы имеете в виду? — не поняла я. Мать Марита пояснила:

— Крылатые помогают нам, но мы не можем сказать, от Господа ли их помощь. Простолюдины верят, что Крылатые приносят удачу, однако многие готовы за удачу продать душу врагу человеческому.

— Вы хотите сказать, что сеньорита Анна…

— Сеньорита Анна обладает нечеловеческой силой. Но она не святая. А это значит, что она может использовать свою силу и для добра, и во зло. Поэтому она опасна. И привязанность к ней тоже опасна, ибо может увести от Бога и погубить душу.

— Но ей разрешено участвовать в литургии, и горожане получают от нее благословение, — возразила я. Аббатиса вздохнула:

— Мы вынуждены считаться с местными суевериями. Люди в городе верят, что с появлением сеньориты Анны стало меньше бед и болезней. Ради сеньориты Анны они чаще приходят в храм и получают возможность услышать Слово Божие. — Она поднялась: — Пойдемте, я представлю вас ей.

Следом за аббатисой я спустилась по каменной лестнице и пересекла внутренний двор. Возможно, дом принадлежал когда-то богатому маурийскому торговцу. Четырехугольный двор был оформлен стрельчатыми арками, обильно украшенными каменной резьбой. По другую сторону вверх поднималась широкая лестница, выходя на балкон, тянувшийся по всему периметру двора.

Поднявшись, мы прошли по балкону, и мать Марита с усилием толкнула массивную деревянную дверь. Мы оказались в анфиладе комнат, отделенных друг от друга арками, украшенными тонким каменным кружевом в маурийском стиле. Из дальнего помещения, находившегося через пару комнат от нас, предположительно под угловой башенкой, струился мягкий золотистый свет. Вместе с матерью Маритой я прошла через анфиладу и вошла в помещение.

Вначале мне показалось, что свет льется отовсюду — со стен, пола, потолка, — но солнечные лучи проникали лишь через два зарешеченных узких окна, обращенных на южную сторону. И все же в комнате было необыкновенно светло, словно солнечный свет отражался бесконечное число раз в снежно-белом оперении Крылатой девы, сидевшей на высоком стуле, в ее распущенных по плечам золотистых волосах. Ее тонкие пальцы перебирали четки — видимо, она молилась.

При нашем появлении глаза ее радостно вспыхнули, лицо засияло улыбкой:

— Доброе утро, мать Марита! Это сеньора Илвайри, которая будет меня сопровождать?

— Да, — сдержанно ответила аббатиса. — Сеньора Альмира Илвайри — уроженка далекой Гардарики со странными обычаями, где женщины носят штаны. Нам ее рекомендовали как хорошего воина.

Крылатая посмотрела на меня и улыбнулась. Я улыбнулась ей в ответ, и девушка засияла от радости, словно встретилась не с незнакомой женщиной, которую видит в первый (вернее, во второй) раз, а со старым другом. Я почувствовала, как между нами начали натягиваться незримые нити симпатии.

Мать Марита стояла рядом, словно закованная в доспех своей отстраненности, и я почему-то ощущала ее как помеху. Мне хотелось поговорить с Крылатой девой без нее.

Крылатая словно уловила мои мысли:

— Мать Марита, разрешите пожалуйста, я поговорю с сеньорой Альмирой сама.

— Хорошо, я подожду в соседней комнате, — согласилась аббатиса и вышла.

Крылатая встала со стула (серый плащ заструился мягкими складками вдоль ее тела), подошла и взяла меня за руки, глядя на меня сияющими глазами. Из ее ладоней струилось живое, лучистое тепло, и от нее самой исходил тонкий, едва уловимый аромат. Наверное, надо было что-то сказать, но мне было просто хорошо стоять рядом с ней, держась за руки.

Она отпустила мои ладони и коснулась пальцами моего лба:

— Вы хороший человек, сеньора Альмира. Только вам приходится много сражаться. Вы продолжаете сражаться даже в своих мыслях, и от этого вам больно.

— Я по-другому не умею, — ответила я. — Если понадобится, я буду сражаться и за вас, сеньорита Анна.

— За меня сражаться не надо, — с улыбкой заверила Лаэрнике. — Я сильная! Правда. Но это очень хорошо, что вы будете рядом.

Она коснулась рукояти моего меча, и я почувствовала, как Лаэнриль радостно вспыхнула в ответ.

— Как ее зовут? — спросила Крылатая. Я извлекла из ножен меч и вручила девушке:

— Ее имя Лаэнриль.

— Здорово! Почти как у меня. Лаэнриль и Лаэрнике — правда, похоже? — Крылатая погладила клинок тонкими пальцами: — Она очень привязалась к вам, сеньора Альмира. Потому что вы добрая.

Ну если считать добротой отсутствие неоправданной жестокости, то может, и можно назвать меня доброй… Крылатая дева вернула меч, и я спрятала Лаэнриль за спину.

— А можно я вас попрошу? — сказала она. — Зовите меня Лаэрнике! Или Лайни, как звала меня мама.

— Хорошо, — улыбнулась я. — Только тогда можно и я вас попрошу?

— Да, конечно! — Лаэрнике засияла, словно бы выполнить эту просьбу для нее неимоверное счастье. Я сказала:

— Во-первых, обещайте, что в случае опасности вы будете строго следовать моим распоряжениям. Этим вы сильно облегчите мою работу. И во-вторых… Зовите меня просто Альмирой. Без "сеньоры".

— Да, конечно! — пообещала Лаэрнике и добавила: — Вы совсем как мама…

Лицо ее стало задумчивым:

— Когда я была маленькой, мама любила расчесывать мне волосы… Альмира, а вы расчесывали волосы своей дочке?

— У меня пока нет дочки, — ответила я.

— А давайте вы поучитесь на мне! — предложила Крылатая. — А потом, когда у вас будет дочка, вы будете расчесывать ей волосы и укладывать в прическу как настоящий мастер!

— Я вообще-то не умею делать прически.

— Ничего страшного! — Лаэрнике вручила мне гребень из слоновой кости: — Я буду вам подсказывать.

Лаэрнике сидела на стуле, аккуратно сложив крылья под плащом, а я стояла за ее спиной и расчесывала чудесные волосы Крылатой, — золотистые, чуть вьющиеся, мягкие как шелк. Я снова вспомнила дона Родриго и тоску в его глазах. Ведь я могу не только видеть Лаэрнике и говорить с ней, но и касаться ее волос, — недостижимое для него счастье…