Крылатая дева Лаэрнике - Альмира Илвайри

— Ну если так… — Он сжал пальцами подбородок. — Мне жаль расставаться с вами. И Лаэрнике будет опечалена… Вы же не сможете от нее скрыть, что уходите навсегда?

— Мы уже говорили с ней об этом, — сказала я. — И она сказала, что для Господа нет расстояний, даже между мирами.

Для того, чтобы сделать инсценировку бегства Крылатой более достоверной, мы решили, что перед этим городские войска сымитируют попытку прорыва осады, которую альбинайцы должны принять за отвлекающий маневр. Два дня мы с братом Федерико делали чертежи и мастерили крыло-парус, попросту говоря, дельтаплан. Мы постарались максимально приблизить его к формам крыльев Лаэрнике. Испытания в бывшем парадном зале показали, что возможно, эта штука даже какое-то время пролетит. О том моменте, когда мне придется сигануть с дозорной башни на дельтаплане, я старалась лишний раз не думать.

Решено было провести имитацию ухода Крылатой вечером, в сумерках. Весь день до этого в городе и Алькасаре жгли костры; воздух был сизым от дыма.

Я зашла к Лаэрнике проститься.

— Альмира, теперь я поухаживаю за тобой, — сказала она, сняла свой плащ и сама надела его на меня. Я смотрела на нее, в голубом платье, открывающем плечи, и в ауре золотистых волос, прекрасную как изваяние гениального мастера; я старалась запомнить каждую линию ее фигуры, каждую черточку ее лица. Она порывисто обняла меня:

— Я буду по тебе очень-очень скучать! И помнишь, что я тебе говорила?

— Помню, хорошая моя, — я стиснула ее в объятиях. — Поэтому и не говорю тебе "прощай".

Поцеловав ее в лоб и не скрывая слез, бегущих по лицу, я торопливо вышла.

Для храбрости я приняла немного крепкого вина из Порто. В плаще Лаэрнике, с белыми крыльями дельтаплана за спиной, я вышла на верхнюю площадку дозорной башни с массивными каменными зубцами, частично разрушенными от обстрела из баллист. Меня обдало холодным ветром. Было страшно… Напомнив, что в худшем случае меня ждет Переход, я преодолела предательскую слабость в ногах, разбежалась и оттолкнулась от края.

И последним счастьем, дарованным мне этим миром, оказался полет, который помог мне самой немного почувствовать себя Крылатой…

Мне удалось пролететь дальше, чем мы с братом Федерико рассчитывали. Ветром меня порядочно отнесло на запад. Но главное — план сработал! Я видела, что немало народу, пеших и конных, двинулось за мной. Приземлилась я на каменистом склоне с редкими оливковыми деревьями. Теперь вся надежда была на быстрые ноги — мне хотелось увести преследователей как можно дальше прежде чем они поймут, что я — не Лаэрнике. А лучше, если бы они этого так и не поняли.

Всю ночь я карабкалась по горам. Дельтаплан я разломала и спрятала обломки между валунов. Альбинайцы, догонявшие меня, были вынуждены спешиться. С полтысячи их, а может и больше, полезло в горы следом за мной.

Это мне и было нужно.

Утро застало меня на кромке горного хребта, по которому я пробиралась уже несколько часов. Холодная серая мгла осталась внизу пришвартовавшимся у каменного склона облаком, а над моей головой распахнулось светлеющее небо. Дальше идти было некуда — хребет резко обрывался, у моих ног разверзалась пропасть. Далеко впереди синела полоска воды. Море! Я и не знала, что оно совсем рядом…

Преследователи приближались, я слышала их голоса. Я стояла спиной к ним. Последние секунды моего пребывания в этом мире гулко стучали в груди. Под плащом я прижимала к себе Лаэнриль. Из-за гор блеснул солнечный луч. Это не страшно, снова сказала я себе. Это всего лишь Переход…

И когда преследователи подошли совсем близко, я сделала шаг вперед.

ЭПИЛОГ

Легкий прохладный ветерок приятно ласкал лицо. Журчала вода, рассекаемая носом лодии, чуть поскрипывала деревянная мачта. Я стояла на носу, глядя вперед. Лаэнриль дремала в перевязи за моей спиной. В свежий и влажный речной воздух вплетался запах скошенной травы. Я с наслаждением дышала полной грудью.

Я возвращалась в свой мир.

Там, за изгибом реки, скоро покажется город, окруженный крепостной стеной на высоком берегу. Город, по улочкам которого я с детства бегала босиком. Лодия остановится, и там я сойду. Поднимусь от пристани через ворота и поспешу домой.

В просторной гостиной с окном, распахнутым в сад, меня встретит муж. Мы обнимем друг друга, и будем так стоять долго, не говоря ни слова… А вечером мы растопим камин, и сидя у огня, я поведаю о своих приключениях.

А на следующий день я переоденусь в чистую одежду и отправлюсь к белому замку с серебристыми крышами. Там, в светлом полукруглом зале с высокими окнами, я буду беседовать с Наставником. А потом дочь Наставника, моя восьмилетняя тезка со светло-русыми кудряшками, подойдет, заберется ко мне на колени и спросит: "А что было дальше?"

А о том, что было дальше, я ведь ниоткуда не узнаю. И больше не увижу Лаэрнике…

Я словно услышала ее голос: "Альмира, ты просто обо мне подумай". Закрыв глаза, я мысленно взяла ее за руку. И почувствовала в своей руке ее узкую ладонь, словно струившую ласковое солнечное тепло.

И теперь я знала, что было дальше.

Помощь от короля Алонсо прибыла вовремя. Войско альбинайцев было разбито и город не пострадал. А Лаэрнике и дон Родриго так и жили в Алькасаре. Оттуда, с дозорной башни, Крылатая каждый день взлетала, и дон Родриго смотрел на нее снизу с любовью и нежностью… Они жили долго и счастливо, и Лаэрнике родила ему четверых детей. А когда он умер, она легла рядом с ним, обняла его, и ее дыхание прекратилось. Их похоронили рядом в кафедральном соборе. Но ладонь Лаэрнике в моей руке была теплой, живой, — ведь для Господа нет не только расстояний, но и смерти…

Я открыла глаза. Солнце играло яркими бликами на воде, по небу плыли облака, ослепительно-белые, как оперение Крылатой. Впереди показались крепостная стена Дориндейла и серебристые крыши Львиного замка. Я положила руку на плечо стоявшей рядом со мной тоненькой девушке с пепельными волосами и задумчивыми синими глазами:

— Вот мы и дома, Лаэнриль.

Тильбург, январь 2007 г.