Обитаемый остров - Дяченко Марина Юрьевна

До ворот Департамента специальных исследований — несколько десятков метров. Виден шлагбаум, эмблема над аркой…

По улице, запруженной народом, проходит будто волна. Люди переглядываются, улыбаются, вроде бы одновременно каждый услышал, как его окликнул друг.

Кто-то смеется, будто услышав радостную новость. Кто-то запевает песню, люди подхватывают, песня переходит в скандирование, но слов не разобрать. Взлетают в воздух кулаки, кто-то прыгает, кто-то размахивает шарфом — эти люди похожи на толпу фанатов, болельщиков, опьяненных победой родной команды.

Максим удивленно смотрит на них из окна машины…

Переводит взгляд на Фанка.

Фанк хватает воздух ртом. Ему плохо. Он выпускает руль, хватается за голову, кричит от боли…

МАКСИМ. Фанк?!

Фургон, идущий впереди, тормозит, машина Фанка врезается в него, а сзади врезается еще одна машина. Скрежет сминаемого металла.

МАКСИМ. Фанк! Что случилось?

Люди обступают машину со всех сторон, кричат, размахивают руками. Не то они возмущены аварией, не то без памяти радуются. Максим отрывает Фанка от руля — у того пузыри на губах, лицо искажено, его мучает нестерпимая боль.

МАКСИМ. Помогите! Человеку плохо!

Дверца рядом с Фанком открывается, двое в черных беретах выволакивают Фанка наружу. Тот пытается что-то вытащить из внутреннего кармана, но двое крепко держат его за руки. Максим тоже вылезает из машины и оказывается в толпе. Поверх голов видит, как двое в черных беретах ведут согнутого, скрюченного Фанка к закрытому желтому автомобилю, квадратному, как коробка.

Желтый автомобиль, сверкая мигалкой, протискивается через толпу и исчезает из виду.

Тесная комнатка, обтянутая красным бархатом. Пять золоченых кресел; пятеро мужчин в этих креслах. Это Неизвестные Отцы: в центре Папа, по сторонам Деверь, Шурин, Тесть и Свекор. Напротив стоят государственный прокурор, Странник и еще один человек — среднего роста, с залысинами, с бегающими глазами.

ПАПА. Как-то скверно здесь пахнет.

СВЕКОР. Правда? А я не чувствую.

ДЕВБРЬ. Пахнет, пахнет. Тухлятиной какой-то. Как на помойке.

ПАПА. Стены, должно быть, сгнили.

ШУРИН. Да все сгнило…

Папа бросает на него мимолетный взгляд.

ПАПА. Странник, а тебя где носило на прошлой неделе?

СТРАННИК. Научная командировка. Сбор материала.

ПАПА. Разберусь я с твоими командировками… Ты человек нужный, но знай же меру… Ладно. Есть у нас одно дело, неприятное, зато быстрое. Волдырь!

Человек с залысинами невольно вздрагивает.

ПАПА. Эх, Волдырь… А еще начальник Департамента общественного здоровья, глаза и уши Неизвестных Отцов, броня и секира нации… Столько людей положил, чтобы узнать одну маленькую тайну, и узнал, и… стыдно, Волдырь. Проболтался. Трепло ты и алкоголик.

Волдырь меняется в лице.

ПАПА. Эх, дети… Непутевые чада. «Если чадо твое ослушается тебя — сотри его с лица земли», так, кажется?

ВОЛДЫРЬ. Папа…

ПАПА (властно). Сотри его с лица земли!

Странник вскидывает тяжелый пистолет и стреляет в Волдыря — в упор, два раза. Тот обхватывает руками пробитую лысину и валится на пол.

Тишина. Государственный прокурор тщетно пытается сдержать дрожь в коленках.

ПАПА (устало массирует виски). Спасибо, Странник.

СВЕКОР (сварливо). Опять всю обшивку забрызгали… И без того воняет.

Государственный прокурор и Странник встречаются взглядом. Странник хищно ухмыляется. Прокурор пытается выдавить ответную улыбку.

Максим бродит по городу.

Город похож на гигантский часовой механизм, в котором нет повторяющихся деталей, но все движется, вращается, сцепляется и расцепляется в едином вечном ритме. Улицы с высокими каменными зданиями, улочки с маленькими деревянными домишками; кишение толп, величественная пустота обширных площадей. Автобусы и машины, колымаги и лимузины и закрытые ярко-желтые автомобили. Человеческий поток. Максим становится его частью, плывет в толпе — по течению, оглядывается, смотрит во все глаза и слушает разговоры прохожих.

Обрывки чужой жизни: тетка на задворках кафе чистит рыбу… На перекрестке старый, бедно одетый человек продает кукол-марионеток, его пальцы сложно двигаются, куклы танцуют, дети смотрят… Максим тоже останавливается посмотреть…

Разглядывает вывески, рекламные щиты. Местные буквы — странного, непривычного для землянина начертания. И надо всем — башня Департамента информации.

Кабинет Странника в Департаменте специальных исследований. Перед Странником стоит, повесив голову, Фанк.

СТРАННИК. Вы его упустили.

ФАНК. Я… не успел. Эти пробки на дорогах… Я ничего не мог сделать. Вы же знаете, как это бывает.

СТРАННИК. Вам ничего не надо было «делать»! Надо было просто взять с собой водителя!

ФАНК. Я виноват. Я найду его. Он не сможет уйти далеко, он слишком бросается в глаза. Это дело двух-трех дней.

СТРАННИК. Если вы упустите его еще раз, я вас. уволю.

ФАНК (бледнеет). Второй раз я его не упущу.

Максим в городе. Наступил вечер.

Он останавливается перед дверью, ведущей в полуподвал. Над дверью — три светящихся золотистых шара.

Максим входит. Это маленькое уютное кафе с низким потолком: пол, толсто посыпанный чистыми опилками, стеклянный буфет, уставленный подсвеченными бутылками с радужными жидкостями. Играет музыка — довольно громкая, но приятная.

Максим выбирает себе столик в углу. Единственный посетитель кроме него — малорослый, но крепкий человек с бледным квадратным лицом и толстыми черными усами. Сидит в небрежной позе, прихлебывает прозрачную жидкость из длинного стакана. Мельком смотрит на Максима пустым, ничего не выражающим взглядом.

Из-за стойки выходит девушка лет двадцати двух, очень милая, в кружевном переднике. Выжидательно останавливается рядом со столиком, смотрит усталым взглядом поверх головы Максима. Максим смотрит на нее.

МАКСИМ (касаясь пальцем кончика носа). Максим.

Девушка будто впервые замечает его. Встречается с ним взглядом — Максим улыбается. Это очень хорошая, доброжелательная улыбка. Девушка на секунду замирает — а потом улыбается в ответ, широко и искренне.

ДЕВУШКА (коснувшись пальцем носа). Рада.

МАКСИМ. Хорошо! Я хочу есть.

Рада уходит за стойку, Максим провожает ее взглядом — она тоненькая, легкая, на нее приятно смотреть. Усатый за столиком поглядывает на Максима — у него нехороший, тяжелый взгляд. Максим не обращает на него внимания.

Рада возвращается. На подносе у нее тарелка с дымящейся кашей и толстая стеклянная кружка с пенной жидкостью. Максим улыбается ей. Рада улыбается — несколько натянуто, и быстро уходит, забрав пустой поднос. Усатый провожает ее пустым холодным взглядом.

Максим отхлебывает из пенного бокала. Прислушивается к ощущениям. Пиво ему нравится.

Тем временем усатый подзывает Раду к своему столику и что-то ей говорит. Максим краем глаза за ними наблюдает, но в этот момент его атакует муха.

Муха мощная, синяя, наглая, наскакивает со всех сторон сразу, гудит и завывает, упорно хочет ходить по Максиму, его тарелке, его кружке и его еде. Максим сперва отгоняет ее, потом пытается поймать, одно неверное движение, и муха падает в пиво.