Как Кузька хотел взрослым стать - Галина Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не болит! Батюшки мои, дубы столетние, не болит! — прыгает на одном месте избушка. — Вот спасибо тебе, добрый молодец! Вот спасибо! А может, и ставеньку на место приладишь?
— Приладил бы, да некогда мне, надо хозяйку твою искать, — вздыхает Кузька, — дело у меня к ней наиважнейшей важности.
— Ой, не ходи к ней сейчас, домовенок, только хуже будет, — советует избушка, — лучше через недельку прибегай, когда она по пирогам да блинам соскучится. Я ее на славу накормлю, она подобреет, а тут — ты.
— Спасибо на добром слове, да мне сейчас надо. Ни минуточки ждать не могу.
— Ладно, — вздыхает избушка, — мигом домчу тебя до Дома для плохого настроения. Только близко подходить не буду, а то воронами закидают.
Зашел Кузька в избушку, и та напрямик через чащобу ломанулась.
Пока ехал, Кузька и ставеньку на место поставил, и с пола кое-какие упавшие предметы поднял и на свои места положил. Домовые — они такие, порядок любят. Совсем без дела сидеть не могут, даже не в своем доме.
Скоро и избушка остановилась. Вышел Кузька — совсем другая природа вокруг. Деревья поваленные, лишайниками поросшие. Ни птиц, ни бабочек не видно, только тени какие-то мелькают — не то мыши летучие, не то листья падучие.
— Дальше я идти не могу, — грустно говорит ему избушка, — боюсь. Но тебя в кустах подожду. Кто знает, а вдруг живым останешься? Тогда я тебе от погони укрыться помогу. У меня теперь палец не болит, я шибче прежнего бегать могу!
Поклонился домовенок избушке в куриные ножки и все-таки не удержался, чтобы не спросить:
— А почему ты мне помогаешь? Ты же Бабе Яге помогать должна?
— Во-первых, — задрала избушка одну лапу и загнула на ней палец, — ты мне помог. Не за услугу помог, а по доброте душевной. А во-вторых, сестрицей назвал. А меня никто так не называл, даже последний пень трухлявый. Все избушка да курица безмозглая. Сестрицей-то быть лучше.
Глава 6. Чудище заморское
Хмурый стоит Дом для плохого настроения, неприветливый. Да он никогда приветливым и не бывает. Характер у него такой. Постоял немножко Кузька, прислушался — вроде бы тихо в доме, никто посуду не бьет, никто стулья не ломает. Может, отлютовалась Баба Яга, успокоилась? Набрался смелости домовенок, поднялся на крыльцо хлипкое и в дверь постучал.
Молча распахнулась дверь избушки, даже «кто там» не спросила. Распахнулась и сбросила домовенка с крыльца. Скатился Кузька кубарем, но не ушибся. И не ждал он, что его хлебом-солью встречать будут, ко всяким неожиданностям готов был.
— Так. В дверь не получается, в окно полезу, — решил он.
Трудно в окно лезть, высоко оно над землей, а Кузька — маленький. Только рукой за ставню зацепился, как из окна метла высунулась и давай его мутузить!
— Пусти меня, Бабуся Ягуся, все равно в дом проберусь! — кричит Кузька.
— Не пущу! — отвечает Яга. — У меня настроение плохое, а когда оно у меня плохое, я за свои поступки не отвечаю. Съем тебя, а потом переживать буду!
— Ну и ешь! — храбрится Кузька. — Все равно мне без твоего совета жизнь не мила!
Конечно, он вовсе не хочет, чтобы Яга из него жаркое приготовила, это он просто удивить ее хочет. Когда человек удивляется, он покладистым делается, даже если это Баба Яга в плохом настроении.
— Тогда тем более не пущу! — злорадствует Яга. — Это очень хорошо, что тебе жизнь не мила. Мне она тоже не мила!
Замолчал домовенок, ничего не отвечает.
— Эй, Кузька, ты что, домой ушел? — интересуется Баба Яга. — Это не честно. Обещал помереть без моего совета, а сам домой уходишь. Помирай давай быстро, яхонтовый мой, а я над твоим телом причитать буду. Может, полегчает! Не отвечает Кузька.
— Никак, помер уже? — пугается Яга. — Вот незадача! А я думала еще с тобой побраниться немного, метлой тебя погонять, дикими криками попугать, поганками закидать.
Высунула она голову в окошко, а тут вдруг за спиной ее что-то зашумело, затрещало, клубы пыли поднялись. Обернулась Яга, а перед ней стоит чудище невиданное — все мхом поросшее, паутиной опутанное.
— Ай, мамочки, кто это? — закричала Яга и на лавку запрыгнула.
— Чудище я, — отвечает чудище.
— Сама вижу, что чудище. Только не признаю. На Лихо не похоже, на василиска тоже.
— А я иностранное чудище, из-за моря пришло. Не поможешь Кузьке, навсегда у тебя жить останусь, пугать тебя буду, — грозит чудище.
Хотя и не чудище это заморское вовсе, а сам домовенок. Это он через трубу печную в избушку пробрался и так запачкался, что его сама Баба Яга не признала.
Только Яга себя как-то неправильно повела. Вместо того чтобы испугаться и на все согласиться, она села на скамейку, ногу костяную на другую ногу положила и жалостливым голоском причитать начала:
— И-и-и, нет в жизни счастья! Совсем добры молодцы извелись на белом свете. Одни домовята неразумные да чудища заморские по лесу шастают. Никакого азарту для жизни не стало. Я и прихорашиваюсь, и умываюсь даже раз в году на день рождения, и зуб свой однажды почистила, а молодцев — нет как нет.
— Так вот почему ты лютуешь, — догадывается Кузька, — добры молодцы к тебе давно не захаживали.
— Не захаживали, — шмыгает носом Яга, — и добрые не захаживали, и недобрые не захаживали, никакие не захаживали. Я уж и забыла, какие они на вкус, молодцы-то.
— А ты на вегетарианскую пищу переходи, — советует Кузька, — грибочки там, ягодки.
— Да разве только в пище дело? Мне же кроме еды еще и общение требуется! В баньке попарить, путь указать, совет мудрый дать.
— Ладно, давай свой совет, — отряхивается Кузька от пыли и паутины. — Значит, так, совет мне нужен такой: как мне быстро-быстро взрослым стать?
— И-и-и, обманщик, — кричит Яга, но, кажется, не очень сердится, — надо же, меня, саму Ягу костяную ногу обмануть смог! Только я тебе совет давать не буду, пока ко мне какой-нибудь добрый молодец не пожалует и я от радости доброй опять не стану.
— А ты мне посоветуй, я повзрослею и сам добрым молодцем стану, — обещает Кузька.
— Хорошо, — соглашается старушка, — только знай, яхонтовый мой, что больше ты никогда своих родственников не увидишь. Потому как слово я себе дала, что первого молодца, который ко мне пожалует, я никуда не отпущу. Не понравится он мне — съем. Понравится — в плен возьму. Буду каждый день ему советы давать, в баньке парить и путь указывать куда-нибудь. До тех пор пока новый молодец не пожалует.
— А я от тебя сбегу, — храбрится домовенок, — чай, не первый раз, чай, сбегал уже.
— А я с тоски зачахну, — грозится Бабя Яга, — тебе же потом всю жизнь стыдно будет.
Задумался домовенок. Грустно, конечно, что Яга ему помогать не хочет, а с другой стороны — старушку тоже жалко. Одинокая она, никто ее не любит, никто с ней дружить не хочет, все ее боятся. И перевоспитывать ее поздно — стара уже, слушаться не будет.
— Знаешь что, Бабуся Ягуся, — говорит ей Кузька, — надо тебе какое-нибудь дело найти. Это тебя и от мыслей печальных отвлечет, и развеселит. Вот я из своей азбуки слово новое узнал, на букву Г — гербарий. Оказывается очень интересное занятие — собирать гербарий. Я и Анютку научил. А ты в лесу живешь, столько трав знаешь.
— Вот диво-то! — радуется старушка. — А туда только растения засушенные вклеивать можно? А молодцев нельзя?
— Молодцы в гербарий не поместятся, — авторитетно говорит Кузька, — они большие. Ну, пошел я. А то скоро наши из соседней деревни вернутся, а я еще не вырос.
— Жаль, что я вредная, — провожает его Баба Яга, — а то я тебе точно какой-нибудь совет бы сказала. А из-за вредности — никак не могу. На то я и Яга.
Вышел Кузька из Дома для плохого настроения, пошел Дом для хорошего настроения искать. Хоть и нет за ним погони, да до деревни скорее добраться хочется.
Обрадовалась ему избушка, на одном месте запрыгала, чуть посуду всю не перебила.
— Смотри, как я прыгаю! Совсем палед не болит! А поясок твой я постирала и погладила, пока тебя ждала. Он мне больше не понадобится. Ну что, помогла тебе Ягуся? — спрашивает.
— Нет, — кричит Яга из чащи, — не помогла. Вези его домой быстрее, а то я уже отлютовала, пирогов и уюта хочу. Да и гербарий лучше в хорошем доме делать, чтобы аккуратнее получился. Надо же людям знания свои нести.
Не стала избушка спорить, подсадила Кузьку и помчала его через чащу к опушке леса.
— Не помогла, — вздохнула вслед им Баба Яга, — из-за вредности и потому, что не знаю, как из маленьких домовых больших делать. А признаться — стыдно. Уважать меньше будут. Да и не ополоумела я еще совсем, таких ладненьких, румяненьких домовеночков во взрослых бородатых домовых превращать! Надо больно!
До опушки избушка домовенка не довезла, боялась, что люди ее увидеть могут. Высадила недалеко, в кустах. Поклонился ей Кузька низко, как положено: