Вид больного города в разрезе - Серж Брюссоло

Чувствуя себя весьма неуютно, Джордж все же распахнул дверь в следующую квартиру. Он сразу же заметил толстый слой свинца на стенах и потолке. Освещение здесь обеспечивала лампочка всего в несколько ватт. Но больше всего его встревожила одежда странных фасонов, обнаруженная в шкафу. Это было нечто вроде туник с отверстиями, назначение которых ему не удалось определить, с рукавами необычной длины. Очень странными оказались и головные уборы…

Его охватил страх, и он двинулся назад, старательно затоптав остатки своего факела. Вскоре он вынырнул на поверхность из «спуска в метро». Второй вход позволял проникнуть в гораздо менее тревожный мир. Очевидно, домашний компьютер, утративший способность ориентироваться во времени, систематически создавал в своем продвижении в будущее последовательность квартир, соответствовавших временной регрессии. По неизвестной причине все квартиры с этой стороны были подготовлены к празднованию Рождества. Тем не менее вспомогательные компьютеры не слишком успешно справились со своими обязанностями, и Джордж отметил ряд несоответствий как в обстановке помещений, так и в их хронологической последовательности. В некоторых комнатах гирлянды заполняли все свободное пространство, покрывая стены и предметы обстановки. Модель рождественских яслей была увеличена до естественных размеров, и ее заполняло необычно большое количество действующих лиц. Именно здесь Джордж подвергся нападению стада взбесившихся быков и ослов, ревущих во всю мощь своих динамиков и топчущих массу электронных деталей, останков того, что должно было составлять Марию, Иосифа-плотника и, может быть, самого Иисуса.

Время здесь иногда описывало удивительные спирали, так что нередко после обстановки, соответствующей викторианской эпохе, можно было очутиться в окружении античных колонн. Джордж редко спускался в эту часть подземелья, так как его любопытство не находило пищи в бесконечном повторении уже виденного.

В тот самый момент, когда Джордж выбирался из подвала, в одной из нор «будущего» в нескольких десятках метров под его ногами Арн Сивелко уткнулся лицом в матрас, вцепившись руками в валявшуюся в изголовье постели подушку. Охваченные судорогой фаланги пальцев оставались белыми от напряжения в течение долгой минуты, но потом приступ прошел. Когда он снова почувствовал себя хозяином своего тела, то отшвырнул влажную от пота простыню, встал и направился к дверям, не включая освещение. Правда, любая лампочка была способна залить комнату ослепительным светом; простого ночника было достаточно, чтобы осветить городскую площадь в безлунную ночь. Чтобы не рисковать сетчаткой глаз, приходилось жить вслепую. Стояла неимоверная жара - где-то между 60 и 65 градусами по Цельсию. С того момента когда Арн оказался в этой квартире, он потерял килограммов пятнадцать, не меньше. Он не находил себе места не только из-за жары - постоянная высокая влажность и недостаток кислорода в помещении заставляли его бесцельно блуждать из комнаты в комнату с широко открытым ртом. С недавних пор он то и дело ощущал резкую боль, пронизывавшую грудь на уровне сердца. Сильва, его жена, сутками не вылезала из ванны. Лежа в теплой воде, она перелистывала при свете свечи старые журналы. Они давно почти не разговаривали - слишком много энергии нужно было затратить на обычную ссору. Интенсивность испарения обычно достигала критического уровня к ужину. Арн видел, как стакан с водой пустел в течение часа. Сильва только пожимала плечами, когда он пытался рассказать ей о своих наблюдениях. Она считала, что небольшой сеанс сауны никому еще не причинил вреда.

Один сеанс - возможно. Но если он затянулся на три месяца? Временами Арн задавал себе вопрос - долго ли он сможет сдерживать желание окунуть Сильву с головой в ванну и держать, держать ее под водой, пока?.. Потому что в случившемся была виновата только она. Когда Сильва не смогла дольше выносить зрелища разрушавшейся у них на глазах виллы, но продолжала считать унизительной назревавшую необходимость перебраться в ближайший лагерь беженцев, она убедила его переселиться в подземную часть дома, в его «корни». Он согласился, хотя и без особого энтузиазма, потому что давно привык к жутким условиям жизни на поверхности. Впрочем, предложение Сильвы было не лишено смысла.

Поскольку дому для продолжения строительства постоянно требовались материалы, которые он забирал позади фронта работ, достаточно было перебраться в наиболее свежий вариант жилья, чтобы иметь в своем распоряжении максимально возможный комфорт. И сначала все действительно было хорошо, но когда через некоторое время стены комнат снова превратились в решето, стулья начали прогибаться под грузом тел, а пол проваливаться под ногами, им пришлось в очередной раз переселяться вперед. В итоге они попали в замкнутый круг - чем дальше продвигал дом фронт своих работ, тем покорнее они были вынуждены подчиняться ему, не только меняя одну квартиру за другой, но и переходя из одной эпохи в другую. Им приходилось принимать все фантазии электронного мозга о времени, об условиях жизни, об обычаях, о питании будущих поколений. Они должны были жить в самых диких условиях, когда день продолжался пять часов, а ночь - три, приспосабливаться к температуре в помещении, опускавшейся до минус 10 градусов, ползать в комнатах высотой не более 60 сантиметров…

Конечно, Арн с радостью вернулся бы на поверхность, но оставшийся позади длинный туннель, образованный цепочкой квартир прежних стадий эволюции, давно обвалился. Они были обречены продвигаться только вперед, постоянно перемещаясь во все новое и новое «будущее».

Таким же образом поступили и многие другие горожане, надеявшиеся сохранить привычный комфорт. Теперь они были вынуждены менять эпоху каждый квартал, если не каждый месяц, приспосабливаясь к условиям жизни «будущих поколений». Арн знал, что вскоре им придется в очередной раз открыть дверь в смежную квартиру и проникнуть в жилье, которое компьютер будет рассматривать как наиболее соответствующее его последним теориям об эволюции человека и среды его обитания. Арн боялся этого момента, потому что невозможно было предугадать, в каких условиях им придется жить - может быть, в грязевой ванне, как это уже случилось однажды? Возможно, им придется питаться отвратительной смесью, составленной компьютером из корней растений, насекомых, крыс, улиток и земляных червей. Или он будет превращен в заплывшую жиром тушу, приспособленную к пониженной силе тяжести в квартире. Перестанет ли он снова различать цвета? А вдруг его поразит акроцианоз, и он с ужасом будет наблюдать, как синеют его конечности из-за внезапного замедления тока крови в сосудах? Может быть, усиление деятельности гипофиза приведет к разрастанию костей лица, рук и ног? Если, конечно, его не поразит агнозия, и он просто не сможет пользоваться основными органами чувств… Нечто подобное уже случалось с ним в прошлом, когда внезапно он полностью утратил обоняние и вкусовые ощущения… А однажды он потерял способность читать… Можно было не сомневаться, что его ожидают новые эксперименты, все более и более абсурдные, вызванные добавлением каких-то химических веществ к питьевой воде или бесцветной и безвкусной массе, составлявшей их основную пищу…