Настоящий Американец - 4 (СИ) - Живцов Николай

Дино хвалил себя за то, что именно он продавил решение не спешить подписывать бумаги с европейскими кинотеатрами до премьеры в Америке и первых отзывов о фильме.

Сейчас, на фоне того ажиотажа, который развернулся в Штатах, «Гран-При» стоит намного дороже, а значит получит большую долю. Ожидалось, что прокат фильма в Европе должен если не удвоить общую кассу, то как минимум принести пятьдесят процентов от американских сборов, что грозило мне заработать на фильме не меньше тридцати миллионов и это только за первые полгода, максимум год. Сумасшедшие деньги по нынешним временам, и их приносит кинобизнес. Это значит, надо продолжать окучивать делянку, а фильмы о Джеймс Бонде должны стать моей золотой жилой.

По этой причине я и рванул в Нью-Йорк в свой главный офис. Пришла пора отправляться к Флемингу. Я посчитал, что, имея успех в киноиндустрии, а на сегодняшний день уже никто не мог сомневаться в том, что «Гран-При» ждет грандиозный успех, у меня будет больше шансов заключить с автором романов об агенте 007 сделку. Все-таки теперь я человек из кинобизнеса, а не со стороны.

Дело в том, что у Флеминга уже был печальный опыт продажи прав на экранизацию первого своего романа. Фильм, что называется, не выстрелил, и вряд ли автор будет второй раз связываться с неудачниками[1].

— Фрэнк, через две недели Рождество! Зачем дергать человека накануне такого праздника? Давай отложим покупку прав до января? — попытался откосить от немедленной поездки за океан мой юрист.

— Вот ведь! Что-то я не подумал о Рождестве, — я озадаченно помассировал виски. Затем поняв, что мои планы по скорейшему началу разработки золотой жилы под названием «Джеймс Бонд» тормозит какой-то праздник, выругался вслух, чем еще сильнее удивил Перри.

Хотя куда я гоню? Права на романы Флеминга никому до 60-х не понадобятся, успею я их купить. Месяц вполне можно подождать. Вроде бы все логично, но энергия внутри бурлила, требовала выхода и рождала нерациональное желание закрыть вопрос с Джеймсом Бондом уже в этом году.

Ведь на кону сотни миллионов долларов! А что будет если я их упущу⁈ Вдруг найдется кто-то ушлый, кто сможет меня опередить, увезти их буквально из под носа? Хотя ни с кем своими планами о киноэпопее я не делился. Коннери тоже ничего пока не сказал. Свел его с руководством American Tobacco, как он просил, и на этом пока все.

— Ладно, убедил. Ждем января, — принял я нелегкое решение.

— Отлично! — расслабленно выдохнул Мэтьюз. — У тебя самого-то какие планы на Рождество?

— Меня пригласил на рождественский ужин новый мэр Миддлтауна, — ответил я. Фицпатрик, действительно, заезжал накануне и лично пригласил. Еще подарки теперь надо покупать. Роджер сказал, что будем отыгрывать «Тайного Санту».

Покинув Монтегю-Корт, я решил прогуляться по Корт стрит. Воздухом подышать, подумать какие еще дела нужно закрыть в этом году. Погода стояла прекрасная, по радио, когда я ехал на машине в Нью-Йорк, объявили, что температура пятьдесят градусов по Фаренгейту, то есть десять градусов по Цельсию.

Город жил в ожидании праздника, я то и дело проходил мимо групп людей, распевающих рождественские гимны. Обогнул и нарядную елку, что была поставлена на площади перед сити холлом. Возле нее поздравляли горожан костюмированная группа из Санта Клауса и эльфов. Дети кружили возле них, пытаясь заполучить подарки. В общем, все были счастливы.

Почему же мне не радостно на душе? Наверно, потому что меня и в прошлой жизни американские праздники не цепляли, даже несмотря на то, что я несколько лет прожил в Америке. Так и не смог вписаться в их культуру. Да в общем-то и не хотел.

День независимости, День благодарения и Рождество — три их главных праздника, и все они для меня ничего не значащие даты.

Первый — это барбекю, море пива, тусовки на свежем воздухе в большой компании. Второй и третий наоборот семейные, хотя можно и близких друзей на них пригласить. И если День благодарения ассоциируется с запеченной индейкой, то Рождество с рождественским дедом и его помощниками — эльфами, хотя, скорее, они слуги, ведь пузатый Санта Клаус, как настоящий капиталист, ослепленный жаждой наживы, эксплуатирует эльфов и, подозреваю, несчастные работают у него без выходных, отпусков, больничных, пенсий, а может быть вообще бесплатно. Плюс не исключено что на логистическом центре в Лапландии во всю идёт эксплуатация детского труда, что вообще ни в какие ворота не лезет.

— Какие к черту эльфы? — я резко остановился, тряхнул головой. Всякая дичь в нее лезет.

Не помогло. Мысли скакнули к другим эльфам, тем, что недавно появились в США с моей подачи, и которые, в отличии от своих сказочных собратьев настоящие борцы.

А ведь я так и не узнал, как дела у моих эльфов после их первой акции. Тоже мне, создатель.

Вот и отыскалось незавершенное дело. Откладывать я его не стал. За вечер сделал все приготовления, удивив местного мясника. Заказал ему свежезабитых кур, неразделанных, а только ощипанных. Мне они понадобились для того, чтобы получить из них достаточное количество крови, которая будет заменять чернила. Послание от Большого Быка должно быть пафосным. Приготовил послание для своего адепта и прямо с утра отправился в Бостон на менее кричащем «корвете».

Как назло, погода за ночь испортилась: температура понизилась, усилился ветер и повалил снег. Дорога усложнилась и к университетскому городку я подъехал уже к вечеру.

Послание получилось не только пафосным, но и коротким. В нем значилось лишь завтрашнее число, время и адрес — всё та же церковь где мы с Джейком разговаривали год назад. И, конечно, искусно нарисованный череп в качестве личной печати древнего духа.

С передачей послания я не заморачивался. Просто пошёл в кампус, где жил мой адепт и оставил письмо в почтовом ящике куда приходила корреспонденция для студентов.

В церкви я появился за полчаса до назначенного времени уже подготовленным: в гриме и большим пакетом наличных в кармане пальто.

— Я здесь, Большой Бык, — доложился Джейк, войдя в кабинку для исповеди.

— Рад тебя видеть в здравии, мой верный последователь, — поприветствовал я его.

— Почему ты так долго не приходил, повелитель? — в его голосе послышалась обида.

— Я тебе уже объяснял, моя сила пока мала, я не могу находиться в человеческой оболочке слишком часто и долго. Но с каждым закрытием кровоточащей раны на теле моей земли она будет прибавляться.

— Мы взорвали шахту «Железная гора», — поспешил отчитаться Джейк.

— Белые люди называют это проклятое место именно так, — задумчиво проговорил я, будто вспоминаю, о чем идет речь. — Рассказывай, я хочу знать подробности.

Как оказалось, такую крупную акцию удалось осуществить благодаря банальной коррупции и разгильдяйству. Один из новообращенных эльфов Джейка стал встречаться с дочкой управляющего шахтой. Именно эта глупая девчонка и узнала, что папаша вместе с двумя помощниками немного подворовывает у хозяев бизнеса, несколько машин разнообразной руды в год.

Как раз в один из дней, когда планировался вывоз руды и охрана была чисто номинальной, десяток эльфов, под прикрытием протестов, устроенных сочувствующими, которых Джейк специально собрал со всей страны, проникли на шахту и вывели из строя оборудование, после чего смешались с массовкой.

Полиция так и не смогла задержать никого, кто был по-настоящему причастен к атаке на шахту и в итоге, желая выместить злость за собственное бессилие, арестовала почти три десятка абсолютно непричастных молодых людей. Если, конечно, не брать во внимание их участие в протестах. А когда молодежь начала возмущаться, полиция Коломы еще и отправила на больничную койку восемь человек. Часть из которых до сих пор лечилась, а двое уже вряд ли когда-нибудь снова будут ходить.

— Вот уже почти полгода сочувствующие нашему движению находятся в одной из федеральных тюрем. Им даже не предъявлено обвинение! К ним не пускают адвокатов, свои семьи они тоже не видят и Рождество им придется провести не в кругу друзей и родных, а в заточении! — еле сдерживая, направленный на полицию, гнев, закончил рассказ Джейк.