Секс и город Киев. 13 способов решить свои девичьи проблемы - Лада Лузина

Получается замкнутый круг.

И проблема не в окружении, а в ней самой.

Способность самостоятельно решать все жизненные проблемы, женские и мужские, рождает вполне справедливую гордость. Но со временем справедливая гордость перевоплощается в потребность ежечасно доказывать свою доминанту. Пусть в мелочах. Я, например, люблю прикуривать мужчинам сигареты. Моя подруга Инга лихо оплачивает обеды с богатыми поклонниками. Мы умеем поражать их, оглушать, переламывать — безупречной логикой, образованностью, осведомленностью, блеском юмора, циничностью суждений. Забывая азбучную деревенскую поговорку: «Мужа не ищут с вилами в руках!».

На лицах ошеломленных кавалеров появляется выражение озадаченности. Ты испытываешь секундный перевес. Демонстрируешь: «Вот я какая! Совсем не похожая на других!» Подобные секунды складываются в часы, часы — в образ жизни. И вдруг — кризис, ангина, депрессия, усталость! Тебе снова хочется ощутить себя не всемогущим богатырем, а маленькой девочкой, которую успокаивают, утешают, подставляют ей свое плечо. «Почему мне никто не помогает?!» — обиженно возмущаешься ты.

Ответ прост и безыскусен. За много лет ты приучила окружающих к мысли, что не нуждаешься в их помощи.

«Недавно я задумалась, — смущенно поведала мне моя коллега Ляля, — почему мужчины так редко дарят мне подарки. Отчего все мои романы гаснут и постепенно перерастают в дружбу. Начала анализировать. Искать подвох. И неожиданно поняла: на первом же свидании с новым парнем я сразу же называю ему цифру своей зарплаты, марку машины, сообщаю: у меня все есть — я ни в чем не нуждаюсь.

Я так часто слышала, как они осуждают девушек, провоцирующих их на траты, что боюсь хоть на минуту показаться одной из них. Даже если сейчас переживаю финансовый спад, все равно не признаюсь. Никогда не стану просить о чем-то — это уязвляет мою гордость и самолюбие. Мне казалось, моя позиция вызывает у мужчин уважение. Но выходит, меня они лишь уважают, а влюбляются в тех, других. Возят их к морю, покупают одежду, расстаются, подсчитывают расходы, снова осуждают, затем опять увлекаются точно такими же. Почему?»

Все истины стары и просты. Природный инстинкт мужчины — быть охранником и добытчиком, заботиться и защищать. Он никогда не признается в своей архаичности, покивает, похвалит тебя за самостоятельность, удивленно признает твою эксклюзивность и… сбежит к другой. Потому что рядом с женщиной, не нуждающейся в помощи, перестает чувствовать себя мужчиной. Ему не удается ни покрасоваться, ни пустить алмазную пыль в глаза — вы все можете сами. Какая радость дарить вам что-то — у вас все есть. Как вызвать ваше восхищение, когда вы «сами с усами»?

Рядом с тобой ему нечем гордиться!

И услышав от любимого покаянное признание: «Ты лучше, умнее меня, самостоятельней, успешней…», не задавайся — в эту минуту он подписывает смертный приговор вашим отношениям[3].

Как ни заблуждался классик социалистического материализма со своей теорией переустройства мира, он был прав в одном — самом главном: в женщинах ценят прежде всего слабость. Возможность быть сильным, смелым, незаменимым на ее фоне.

И поэтому, даже если ты способна сама все решить и оплатить, — не признавайся в том никому. Ни за что. Пусть это будет твоей маленькой женской тайной.

Слишком хороша для него?

Моя коллега Ляля, весьма успешная журналистка, смеясь, рассказала мне «несчастный случай» из своей жизни. Она познакомилась с мужчиной. Он ей понравился. В отношениях вырисовывалась перспектива. Но на третьем свидании барышня случайно проговорилась о роде своих занятий. И кавалер тут же испарился, предварительно пролепетав: «Нет, я не смогу соответствовать… Ты общаешься с такими видными людьми… Тебе не может быть со мной интересно!»

«Забавно, — резюмировала я. — Казалось бы, явное достоинство было воспринято им как ущерб. Он отверг тебя не потому, что ты в чем-то плоха, а оттого, что СЛИШКОМ ХОРОША».

Это правило, похожее на уайльдовский парадокс, срабатывает куда чаще, чем можно себе представить. Каждый из нас, вне зависимости от пола, стремится стать как можно лучше: красивее, интереснее, презентабельнее… Любовь или даже жажда любви усиливает подобное желание десятикратно. Чем совершеннее будем — тем больше у нас шансов на любовном рынке, думаем мы. Не понимая, что в процессе роста увеличиваем лишь свою «стоимость». А чем дороже и эксклюзивнее «вещь», тем избраннее и ограниченнее круг «покупателей», способных приобрести подобный раритет. Тем больше людей попросту побоятся зайти в магазин, на витрине которого выставлено это седьмое чудо света.

Известно: боги не любят совершенства. И вероломный божок по имени Венера-Афродита отнюдь не исключение из правил.

Когда-то я была весьма поражена, услышав признание своего приятеля: «Хорошо, что ты одеваешься так просто. Иначе я бы не осмелился за тобой ухаживать. Один из самых распространенных мужских страхов — слишком изысканная, слишком ухоженная, слишком дорогая женщина». (Вот те на! — удивилась я. — А ведь сколько усилий мы тратим, чтобы выглядеть именно так.) «Тебя не прельщают роскошные леди?» — «Еще как прельщают. Но при виде такой сразу же думаешь: нет, не потяну!»

Вот он, основополагающий мотив фобии совершенства. И благодаря ему мы испуганно говорим «нет» человеку, которому нам хотелось бы сказать «да».

Нюансы могут быть разными. Иногда отказ продиктован тривиальными комплексами. Часто реальным осознанием ситуации. Так, одна пользующаяся безумным успехом у мужчин барышня — моя подружка Инга — обнародовала в кругу своих поклонников сумму денег, которую привыкла тратить в месяц. После чего количество ее воздыхателей резко сократилось. Причем разочаровались в ней исключительно те, кто столько не зарабатывал!

«Понимаешь, он слишком уж красив, — пояснила мне подруга Аня причину своего отказа вступать в отношения с «первым парнем на деревне». — Сейчас ухаживает за мной, завтра увлечется другою. Такое «дамское счастье» невозможно удержать рядом». И была абсолютно права. Жить с этим донжуаном могла бы только тихая слепая «мышь», искренне не замечающая его бесчисленных побочных увлечений.

Однако внешние факторы «чрезмерной дороговизны» — лишь верхняя, минимальная часть айсберга. Обозримая, а следовательно, наименее опасная, ибо легко просчитывается наперед. Хуже то, что скрывается в душе партнера «под черною водой»: страх СЛИШКОМ серьезных отношений. Малодушное «Нет, не потяну!», на которое вновь и вновь натыкаются «Титаники» большой любви. Мы сбегаем от тех, кого боимся полюбить сверх меры, и избегаем тех, кто непомерно любит нас. Поскольку как то, так и другое может стоить нам чересчур дорого: свободы, самодостаточности, покоя.

Лишь в юности ты грезишь о чувстве огромном и чистом, словно свежевымытый слон. У тебя куча свободного времени, много сил, масса иллюзий и полный «ноль» опыта разочарований. Ты жаждешь растратить кипящий переизбыток энергии и готов ласточкой кинуться в пучину страсти. Но с годами появляются шишки, шрамы, ожоги, запудренные, но оттого не менее ощутимые. С возрастом твоей первой заботой становится сохранить: лицо, статус, положение в обществе, привычки, семью. А главное — ты слишком уж хорошо знаешь: впустить в свою жизнь любовь — все равно что впустить слона в посудную лавку. И погром этот зачастую не оканчивается ничем, кроме глобального опустошения.

Оттого мы, мудрые и битые, рассчитываем количество допустимых страстей так же, как количество калорий в еде. Мелко прицениваемся к любви, покупая ее частями, маленькими безобидными порциями: «Взвесьте, пожалуйста, грамм триста…» «Сто» — флирта для поднятия самооценки, «сто» — секса для здоровья, «сто» — поклонников для эскорта. «Больше не надо — диета».

Таких примеров я знаю множество. Мой друг, мужчина на редкость честных правил, жестко разорвал отношения с девушкой после первой ночи, в процессе которой выяснил — он у нее первый. А в ответ на мои яростные нарекания лишь развел руками: «Это означало, что она относится ко мне ужасно серьезно, готова влюбиться до беспамятства и ждет ответных жертв с моей стороны. А ведь ничего подобного не будет. Окажись барышня столь же легкомысленной, как я, с удовольствием закрутил бы с ней роман. Но она уж очень искренняя, неиспорченная, наивная. Слишком хорошая для меня. Бросить такую честнее, чем не бросать».

И я бы с удовольствием разразилась обличительным монологом в адрес трусливого сильного пола, если бы месяц спустя сей скорбный подвиг не повторила моя знакомая поэтесса. Будучи замужней дамой, она бросила своего побочного рыцаря, как только тот развелся с женой. «Я думала, у нас роман для вдохновения, а оказалось, для него это слишком серьезно. А значит — опасно. Его любовь могла поставить под угрозу мой брак». «Может, он тебе просто не нравился?» — уточнила я. «В том-то и опасность, что чересчур нравился…»