«Ярость богов» - Елена Чалова

Марко смотрел на рубин, широко распахнув глаза. О да, ему ли, венецианцу, купцу и путешественнику, не понимать в камнях! Это сокровище, настоящее сокровище. Весь камень был гладкий, словно его никогда не касались руки человека, не гранили, не шлифовали. Будто он и родился таким – капля застывшей жидкости. Вина… нет, в вине не может быть этой густоты и вязкости. Это кровь, застывшая кровь. Купец смотрел на камень, и у него кружилась голова. Ему казалось, что изнутри кто-то взывает к нему, словно оттуда поднимается беззвучный крик, крик ужаса и боли… А в ушах звучал голос принцессы:

– Это «Ярость богов» – камень воинов. Он принадлежал моему прадеду, Чингисхану. Я украла его у отца. Отец уже стар, и найдется, кому занять его трон. А я стану женой Гасана, ибо за обладание «Яростью богов» он заплатит любую цену.

Ящичек захлопнулся, и Марко пришел в себя. Он долго упрашивал Сарнай, и в конце концов она разрешила взглянуть на камень Маффео и Никколо. Те также были ошеломлены цветом и силой камня, хоть и не могли заглянуть в него так, как довелось Марко. Через несколько дней венецианцы отдали монгольскую принцессу под покровительство сына Аргуна, Гасана, который как раз в это время вел борьбу со своим дядей, братом Аргуна, пытавшимся захватить освободившийся престол. В 1295 году соперник Гасана был задушен, и Гасан стал персидским ханом. А Сарнай стала его женой.

Марко Поло вместе с отцом и дядей поспешил в свое отечество. Путь их лежал на Трапезунд, Константинополь и Негропонт (Халкиду), где они сели на корабль и отплыли в Венецию. Позже, уже на склоне лет, достопочтенный венецианский купец Марко Поло рассказал про это и многие другие свои приключения в «Книге о разнообразии мира».

Учеба в России продолжалось восемь лет. После девятого класса старая Мириам написала внучке, что та может приехать погостить во время каникул с подружкой. Мири взяла с собой Даниэлу. Сначала они втроем совершили небольшой шопинг в Италии, а потом перебрались на роскошную виллу, расположенную на побережье Греции.

Мири, будучи девочкой умненькой, всегда оставляла школьные манеры и выражения за порогом бабушкиного дома, но в этот раз она была не одна, а с подружкой, и потому ей пришлось покрутиться, чтобы, с одной стороны, не выглядеть в глазах Даниэлы пай-внучкой, а с другой – не спалиться, ляпнув что-нибудь при бабушке. Вроде бы все прошло хорошо, савта Мириам выглядела довольной и через две недели отправила девочек в Париж – к Соне, матери Мири.

Подружкам и в голову не могло прийти, что пока они валялись на солнечном берегу Эгейского моря, бабушка самым тщательным образом обыскала их комнаты. Она нашла сигареты, косметику, яркое и смелое белье. Мастерски вскрыв запароленные файлы, старая Мириам прочитала переписку подружек с одноклассниками.

В принципе, она и в самом деле осталась довольна: у ее внучки хватало мозгов и здравого смысла не нюхать кокаин и не пить больше одного коктейля. Однако остальные, судя по всему, не отказывали себе в этих и многих других радостях. Бабушка решила не искушать судьбу, и осенью Мири в школу не вернулась. Ее определили в колледж в Париже, а через год она поступила в Сорбонну.

После лекций Мири шла к дяде Давиду в мастерскую, где постигала премудрости обработки, огранки и оценки камней. Заканчивала она образование в Амстердаме и вот теперь считалась одним из самых высококлассных, а потому и самых высокооплачиваемых специалистов среди геммологов.

Окончательно замерзнув и ничего больше не купив, Мири отправилась в небольшой отель, расположенный в старой части Лишема. Номер она заказала заранее и теперь собиралась полноценно отогреться и отдохнуть. Мири налила ванную и с удовольствием забралась в горячую пенную воду. Закрыла глаза и стала думать о ширме. Хорошо бы удалось спасти шелк… Но качественно очистить ткань можно будет, только если удастся разобрать деревянные рамы. Ширма покрыта лаком в несколько слоев, так плотно, что она даже не сумела определить породу дерева. Жаль, что больше ничего стоящего сегодня не попалось, и все же день оставил о себе приятные воспоминания: небольшой мороз, запах кофе и теплых булочек над рынком, голые ветви деревьев, неподвижно застывшие на фоне бессолнечного, но странным образом высокого и прозрачного неба…

«Интересно, какая погода в Москве», – лениво гадала Мири. Декабрь – время сложное: грязь, пробки, то мороз, то слякоть. Не угадать. Но работа есть работа, а в следующие полгода у нее есть несколько важных заказов именно в Москве. Впрочем, нужно будет вырваться на Рождество к бабушке, хотя бы на два дня. Собственно, бабушка по происхождению и воспитанию – иудейка, но ее первый муж был верующим евреем, второй – американцем смешанных кровей, а третий – австрийцем. Старая Мириам давным-давно решила для себя, что Господь будет судить своих чад по делам и намерениям, а не руководствуясь ритуалами и прочими вторичными вещами. И потому она с чистой совестью ставила елку на Рождество и поздравляла тех родственников, которые его праздновали. Зиму савта Мириам предпочитала проводить на юге Франции, а лето – в тихой и благоустроенной Австрии, на берегу одного из красивейших горных озер. «Сейчас во Франции должно быть довольно тепло», – думала Мири… Они с бабушкой наговорятся всласть, но вначале нужно позаботиться о подарке.

И тут Мири охватили сомнения. «А что, если я не сумею отреставрировать ширму? Или она окажется всего лишь подделкой? Да и сколько времени займет работа?». До Рождества всего три недели, а она не такой уж большой специалист. Без Сержа не обойтись. Мастерская у него супер, да и сам он лучший реставратор в Москве… ну, то есть Мири считает его лучшим. Среди искусствоведов есть много таких, что при упоминании имени Сержа крутят пальцем у виска и поджимают губы, ну да что нам искусствоведы! Мири протянула руку и взяла мобильник. Самое главное, когда забираешься в ванную, не забыть телефон в комнате. Потому что если он зазвонит, то придется, скрипя зубами, слушать трели и гадать кто же это, либо бежать на зов, капая водой и мыльной пеной на пол и замерзая от извечных английских сквозняков.

– Серж, привет! Можно я завтра вечером приеду? Мне нужна твоя помощь… Ты зайчик! Что тебе привезти? Завтра утром буду в Лондоне. Как это произносится? А по буквам? Ой, сбрось это мне е-мейлом, ладно?

Мири чуть не уснула в ванной, но все же усилием воли заставила себя покинуть теплую воду и перебраться в спальню. Она уселась на кровать и некоторое время безуспешно уговаривала себя одеться, чтобы сходить куда-нибудь и поужинать. С одной стороны, есть хочется, но с другой – ужасно лень шевелиться, и нет никакого желания выходить на холод. Хорошо, что в номере (как в большинстве английских отелей) имелся чайный набор: электрочайник, посуда, солидный ассортимент пакетиков с чаем, кофе и несколькими сортами сахара. Нашлась также шоколадка и пачка печенья. Мири напилась чаю с печеньем и улеглась в кровать. Свернувшись калачиком, девушка добрым словом вспомнила хозяев гостиницы: матрас оказался удобным, подушка толстенькой и мягкой, одеяло теплым, а от белья едва уловимо пахло лавандой.

На следующий день Мири добралась до Лондона и отправилась в район Кемдена забрать заказанные Сержем краски и лаки. Она не первый раз покупала для него всякие профессиональные штучки и потому заранее переслала заказ продавцу по Интернету. Вот и знакомый магазин – помесь лаборатории и склада. Ее уже ждала аккуратно упакованная коробка, проштампованная и с приложенным перечнем содержимого, чтобы не было проблем на таможне. Увидев счет, Мири вздернула брови и внимательно взглянула на хозяина магазинчика. Но Али, высокий, худой пакистанец, прижал к груди смуглые руки с изящными пальцами, и, глядя на девушку бездонными глазами восточного бога, принялся клясться, что все точно по прейскуранту. Ведь мисс не первый раз покупает у него, и разве он хоть когда-нибудь обманывал? А качество? Да такого качества во всем Лондоне не сыщешь! Мири, не разводя сурово нахмуренных бровей, потребовала копию счета и пообещала, что лично сверит содержимое коробки с прайсом на сайте, да еще посмотрит, как выглядят цены у других продавцов. Пакистанец страдал: он закатывал глаза и блестел белыми зубами, его руки взлетали, словно он дирижировал оркестром. Зачем мисс так несправедлива к нему? Он – самый лучший, самый честный, самый-самый… Он тоже пишет картины и если мисс найдет время взглянуть… Нет? Хорошо, возможно, в следующий раз.

В Москве второй день мела метель. Зима, как всегда, оказалась странно неожиданной и мало предсказуемой. Она подкралась татем и ударила морозом, совершенно позабыв о снеге, и все вокруг превратилось в серый холод. Холодными и серыми были земля, дома, деревья и настроение большинства прохожих.

Затем наступила оттепель, и пошел дождь, потом снег, а потом снова дождь; и так продолжалось до тех пор, пока дороги и тротуары не превратились в нечто непотребное. Доблестные коммунальные службы вели неравный бой с непогодой, и по телевизору регулярно показывали чиновников из мэрии, которые всячески стремились выглядеть строго и мужественно, что не просто, когда у тебя два подбородка и ты давно не ступал ногой на тот самый тротуар, о котором так убедительно рассуждаешь.