Три могилы - в одной - Виктор Широков

У Анны Аркадьевны по лицу покатились слезы.

- Что ты, Аннушка? Али беда какая приключилась? - спросила старушка.

- Да, нянюшка. Таня сиротой осталась... Наташа в одночасье умерла.

- Эко ты, горе какое! Ну и куда теперь девке-то деваться?

- В том-то и дело, нянюшка. Куда она теперь? - спросила в свою очередь мамку графиня, отнимая платок от глаз и вытирая им заплаканное лицо. Бедная девочка, теперь она одна-одинешенька. Вот же навалится на кого лихо - вовек не изживешь, не скинешь. Если бы я знала, что с Наташей такое случится, так не посоветовала бы ей выходить замуж вторично. Лучше бы жила она у меня в имении вольной птицей. Может и сейчас бы здорова была и жива.

И Витковская опять заплакала.

- А ты, голубонька, не плачь, больно-то не убивайся. Все ведь под Богом ходим, - уговаривала её старуха. - Ну, что уж случилось, того не переделать. Лучше о крестнице-то своей подумай. По-моему так взять её к себе да и воспитать до замужества. Небось, потом спасибо скажет. И тебе повеселее будет, пока Женечка учится.

- А ведь ты все верно говоришь. Я и сама о том же думала, да вот только не знаю... Ведь она ещё учится.

- Ну и что ж, что учится. Беда какая. Учителя здесь найдешь, она у тебя и доучится.

- Это ты правильно советуешь, только я затрудняюсь в одном: как быть с Женечкой? Если он вдруг вздумает приехать на каникулы домой? А тут девочка. Как бы между ними чего не вышло?

- А что рассуждать до поры до времени. Ну коли боишься чего, возьми да удочери её, тогда не полезет, ведь она сестрой ему будет.

С таким важным аргументом Анна Аркадьевна вполне согласилась. Выход был найден. План действий составлен. Оставалось его выполнить. Она перестала плакать, освежилась духами и покинула веранду, чтобы сделать прислуге соответствующие распоряжения.

На другой день Карл Иванович выехал на Дон с поручением привезти Таню в имение графини Витковской, а спустя дней десять девочка уже здоровалась со своей тетушкой - Анной Аркадьевной. Графиня была приятно удивлена красотой своей заочной крестницы. Таня действительно была умна и красива. Правильные черты лица, чем-то напоминающие тетушку (все-таки близкая кровь), свидетельствовали об её благородном происхождении. Особенно были красивы её глаза, большие, цвета небесной лазури, обрамленные густыми длинными ресницами и тонкими бровями. Глаза были чарующей прелестью девушки-подростка, драгоценным украшением её лица.

С появлением Тани дом ожил. В комнатах появился веселый смех, громкий говор и пленительные звуки рояля. Девочка с Дона имела уже немалый навык в музыкальном искусстве и прекрасно справлялась с труднейшими произведениями Бетховена, Листа и Шуберта. А своим мягким характером и добротой, своим жизнерадостным поведением Таня быстро завоевала симпатию окружающих её людей. Она всем без исключения старалась угодить и сделать что-либо приятное.

Графиня Витковская сразу полюбила свою крестницу и "вострушку", как назвала её старуха-нянька, и даже перестала тосковать по Женечке, успокоилась. Она пригласила для Тани учителей, отвела ей прекрасную комнату, которую обставила изящной модной мебелью. Через небольшой промежуток времени, не спрашивая у девушки согласия, она удочерила её и сообщила об этом своему сыну в Петербург. Процедура удочерения прошла через правительственные органы несложно и довольно небрежно. По просьбе Витковской князь Ч*** взял хлопоты на себя и вскоре в газете "Правительственный вестник" появилась заметка, сообщившая миру о новоявленной графине Татьяне Михайловне Витковской (бывшей Паниной).

Евгений, узнав об удочерении матерью какой-то далекой родственницы, отнесся к этому факту вполне безразлично. Он в это время чувствовал себя счастливейшим человеком из всех смертных обитателей столицы и захлебывался от удовольствий бурной жизни высшего света, которые ему представляла щедрая тетушка.

Как предполагала Анна Аркадьевна, так оно и вышло. Княгиня известила свою сестру Анюту, что едет за границу и на все лето увозит Евгения с собой. Это сообщение нисколько не огорчило Витковскую, наоборот, она даже была довольна, что Евгений увидит настоящий бомонд. Его общее развитие тоже должно было выиграть от предстоящего путешествия: новые впечатления, культурная среда и обстановка Европы! Теперь и ей совсем не было скучно. Таня сумела привлечь сердце приемной матери своими благородными манерами и чистыми порывами души, а поэтому все заботы, которые ранее относились к Евгению, теперь в большей степени были перенесены на милую девочку, уравновесившую своим приходом жизнь в доме графини Витковской.

Так незаметно прошло почти пять лет. Евгений закончил образование и получил звание врача. Он готовился к поездке за границу совершенствовать знания для защиты диссертации, чтобы получить диплом врача-хирурга. Но перед этой поездкой он решил побывать в имении, чтобы пару месяцев отдохнуть в обществе старых друзей на лоне деревенской природы и с этой целью он отказался от очередной заграничной прогулки с теткой, стал собираться домой, к матери.

Таня тоже закончила домашнее образование и уже готовилась стать завидной невестой округа. За этот промежуток времени она полностью развилась и превратилась в зрелую девушку; её красота стала ещё более привлекательной, хотя все равно на первом плане были её чудные небесные глаза и льняного цвета длинные волосы. Но она была вполне безразлична к своей внешности, она сознавала, что красива физически, особенно по сравнению с окружающими её подругами, но подлинной духовной красотой она ещё не обладает и поэтому она стремилась к совершенствованию ума, к изучению своего "Я", и постоянное самосовершенствование делало девушку ещё более интересной, более возвышенной. О замужестве она и думать не хотела, мысль эта ещё не коснулась её чистой души. Она была свободной от размышлений интимного характера и наслаждалась жизнью, как невинный ребенок.

Анна Аркадьевна внешне почти не изменилась, если не считать нескольких морщинок у глаз, так называемых "гусиных лапок", и нескольких седых прядей в волосах, искусно подкрашенных под натуральный тон. Она была подвижна, как и прежде, её жизнерадостность не пострадала, наоборот, под влиянием обстоятельной новой дочери она заметно усилилась. Анна Аркадьевна даже как бы помолодела. Обе женщины - юная и чуть более старшая - выглядели как подруги и порой их даже путали нечастые гости.

Няня продолжала жить в доме Витковских. И как могло быть иначе, ведь бедной старухе все равно некуда было деваться, но здоровье её заметно ухудшилось, в особенности от тоски по любимому Женечке. В графском доме тем не менее она была незаменима, как самый преданный друг семьи Витковских, как старательная экономка и как утешительница возможного семейного горя.

Управляющий, обрусевший немец, со своей неразлучной женой-украинкой продолжал верой и правдой служить графине. Он не был слишком крут с крестьянами, за что Витковская любила его и часто оказывала ему свое благоволение. В связи с февральским манифестом ему по распоряжению хозяйки пришлось отпустить крестьян на волю и передать им большую часть имения. Личные доходы его тоже значительно сократились, но и того, что осталось, было ему достаточно, чтобы чувствовать себя вполне обеспеченным человеком. Только одно обстоятельство омрачало жизнь Карла Ивановича: то, что у него не было детей. По всей вероятности Матильда Николаевна была бесплодной из-за болезни, перенесенной в детстве, оба они сильно досадовали на судьбу и уже не надеялись когда-либо иметь собственного ребенка.

Так обстояли дела в имении Витковских к моменту приезда молодого ученого из дальнего Петербурга. Молва о скором возвращении молодого врача быстро распространилась среди прекрасного пола нашего города и многие уже готовились обратиться к нему за советом, мечтая попутно обратить на себя внимание и, чем черт не шутит, заарканить потенциального супруга.

А Петербург в это время переживал сезонную лихорадку. Учащаяся молодежь распускалась на летние каникулы. Зажиточный класс растекался по дачным местам. Аристократия отправлялась в заграничные путешествия и на модные курорты. Всюду было нескончаемое движение, броуновская сутолока. Дилижансы. Конки. Поезда. Пароходы. Все средства передвижения были переполнены людьми и их чемоданами, узлами, корзинками, коробками и всевозможными кульками с покупками. Все торопились, говорили, прощались... Много званых да мало избранных. Мало приезжающих да много отъезжающих.

Столица заметно опустела. В роскошном особняке князя Ч*** тоже шли сборы к выезду за границу. Евгений в своей комнате укладывал в дорожный чемодан студенческие пожитки.

- Женька, а я за тобой! Бросай все и едем в цыганский табор, закричал рослый студент, быстро входя в комнату Витковского. - Ух, черт возьми, запыхался... Тороплюсь ведь.