Иллюзия бога - Алина Штейн

– К… – Он запнулся, словно ему было неприятно произносить имя. – Персефоне.

– Не думала, что они были друзьями.

– Они и не были.

Ари почувствовала, что ступила на скользкую почву. Стоит ей сейчас показать, что она ничего не знает, продемонстрировать хоть каплю отчаяния, как ускользнет малейшая надежда разговорить Аида. «Ох уж мне эти интроверты». Как Персефона могла быть связана с Дионисом? Ари видела, как они общались, всего раз, на той проклятой новогодней вечеринке.

Тогда Дионис смешивал один из своих безумных коктейлей, излучая нетерпение гения, создающего истинное искусство. Персефона шутила… О чем же она шутила? Ари не могла вспомнить, как бы ни старалась. Вот Персефона берет коктейль, достает вишенку, отбрасывает длинные белые волосы на спину, отпускает двусмысленную шуточку, сама же над ней смеется, сверкая улыбкой, поворачивается к тоже смеющейся… Семеле.

– Семела, – произнесла Ариадна.

– Она тоже с побережья, да. У ее матери там дом.

– Не знаешь, о чем говорили Дионис с Персефоной?

– Подслушивать неприлично. Знаешь, у некоторых в наше время еще остались манеры.

Ари закатила глаза. Что ж, сведения она в любом случае получила. Найти Персефону труда не составит.

– Спасибо за гостеприимство, ты просто душка. – Голос сочился сарказмом. – Насчет Диониса. Если вдруг услышишь какие-нибудь слухи…

– У меня тут ни единой живой души. Книжные черви не болтают, заемщики стараются лишний раз не обращать на себя внимание. Откуда здесь взяться сплетням?

– А несчастные должники в твоем подвале? – попробовала пошутить Ариадна.

Аид поднял на нее тяжелый взгляд и помолчал так долго и многозначительно, что шутка окончательно перестала казаться ей забавной.

– В общем, дай знать, если что.

Она сползла с крыльца, нервно озираясь по сторонам, ожидая нового нападения трех разъяренных псин[2]. Аид дождался, пока она прикроет калитку, захлопнул дверь и снова обессиленно опустился в кресло.

На самом деле, он, конечно, подслушивал. Он мог прикидываться джентльменом сколько угодно – но не когда дело касалось Персефоны. С ней многое было иначе. Может быть, даже все.

== Осень прошлого года ==

В день, когда Аид впервые совершил невообразимую глупость, кампус кипел в ожидании первых осенних экзаменов, и Царство наполнилось запахом кофе, шумом шагов, шелестом страниц. Большие скопления людей вызывали у Аида тошноту, головные боли и желание удавиться на шелковом шнуре от гардин, потому он пережидал поток посетителей на обычно пустующем втором этаже. Ключевое слово – обычно.

– Забыл предупредить насчет Сизифа. Если этот уродец опять придет к тебе за займом и скажет, что…

Зевс не переставал шептать ни на секунду, одновременно переписывая мелким аккуратным почерком основные идеи «Психологии народов и масс» и гугля значение термина «трансцендентальная медитация». Он, как Цезарь, ухитрялся делать триллион дел одновременно. Изредка он замолкал, чтобы глотнуть виски из внушительной фляжки или взять желтый маркер и выделить ключевые тезисы конспекта, и тогда Аид переставал бороться с искушением сбросить его с лестницы и обставить произошедшее как несчастный случай.

И если бы Зевс был единственным, кому приспичило занять второй этаж, – возможно, в тот день ничего бы не изменилось. Но еще здесь была она. Она приходила сюда каждый день на протяжении недели. Вежливо и коротко улыбалась, брала стопку раритетных книг по ботанике, ставила на стол неизменный термос с чаем, доставала связку неотличимых на вид простых карандашей. И рисовала.

– Эй, дружище! Ты меня вообще слушаешь?

Она склонялась над бумагой, быстро, легко прорисовывая каждый лепесток, и под ее длинными пальцами расцветали аккуратные оранжереи. Штрих за штрихом.

– Ого. – Зевс резко отодвинул конспекты в сторону и улыбнулся. – Да, красотка. Персефона. Только недавно приехала по программе обмена. Сам бы подкатил, но знаешь что? Она такая молчаливая. Совершенно не умеет веселиться. Да, я знаю, прям будто твоя родственная душа. Сам в шоке…

В конце концов, все было очень просто. Они обитали на одной планете, в одном временном потоке и на том расстоянии, которое можно преодолеть шагами.

– Ты запал на нее, – подметил Зевс.

– Не запал, – отрезал Аид.

– Ну да, просто тебе нравится смотреть на нее часами. Подойди уже к ней, а? Честно, дружище, у тебя сейчас такой взгляд страшный. Если бы на меня кто так пялился, я бы в полицию пошел, а не к алтарю. С девушками надо попроще, посмелее. Просто будь собой…

Она отстранилась. Перекинула через плечо тяжелую белую косу. Бросила взгляд на получившийся эскиз. Провела пальцами по пересохшим губам. Потянулась за термосом.

– Сейчас или никогда, – пробормотал Аид. И прежде, чем Зевс успел моргнуть, вырвал у него фляжку и хватил ей о мраморный пол. Грохот, разорвавший библиотечную тишину, возымел нужный эффект: Персефона вздрогнула, содержимое термоса мигом оказалось на страницах раритетной книги.

Он быстро поднялся на ноги и, чеканя шаг, направился к ней, обвиняюще выставив палец в черной перчатке.

– Ты ведь в курсе, что повредила книгу двухсотлетней давности? Редкую книгу в моей коллекции. – Аид холодно разглядывал ее в упор.

Она подняла огромные карие глаза, и его кинуло в жар.

– Извини. – Персефона вытянула из сумки платок и осторожно промокнула бумагу. Охнула, когда он вцепился ей в руку, боясь, что она окончательно размажет чернила. Черная перчатка на белом запястье. Красиво. Раньше он никогда не задумывался об эстетике.

«Честно, нахуй книгу».

Внутри саднило, жгло, зудело.

«Я тебе еще двадцать таких принесу».

Но что-то овладело его ртом и гневно допрашивало:

– «Извини»? Ты наркоманка, пьяная или просто дура? Она очень ценная. Ты не понимаешь?

– Я могу заплатить.

Услышав безумную сумму, выдуманную за секунду, она невозмутимо отставила термос с чаем в сторону.

– Или не могу заплатить. Какие еще есть варианты? Ты только не нервничай. Это вредно для здоровья.

Если честно, он сам бы удивился, скажи ему кто-то однажды, что эта книга настолько дорогая. Он не вспоминал про нее… хм, дайте подумать… никогда?

– Ты пытаешься выставить меня психом перед другими студентами?

– Мне не нужно делать это за тебя.

Он полез в карман пиджака, вынул бумагу и ручку.

– Это что еще такое?

– А на что это похоже, как думаешь? На утюг? Кактус? Адронный коллайдер? Я прямо теряюсь в догадках, что ты перед собой видишь. Пиши расписку. Будет тебе рассрочка. Уже выбрала дополнительные часы в студорганизации? Нет? Будешь приходить сюда трижды в неделю, работать над…

Его несло. Чего он тогда добивался?

Возможно, чтобы она сидела вот так почаще.

Например, всегда.

Она смотрела огромными внимательными глазами, и такое ощущение, что практически не злилась на него. Просто оценивала. Изучала. Препарировала. Как одно