Лирика (сборник) - Борис Пастернак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сестра моя – жизнь
Лето 1917
Памяти демона
Приходил по ночамВ синеве ледника от Тамары.Парой крыл намечал,Где гудеть, где кончаться кошмару.
Не рыдал, не сплеталОголенных, исхлестанных, в шрамах.Уцелела плитаЗа оградой грузинского храма.
Как горбунья дурна,Под решеткою тень не кривлялась.У лампады зурна,Чуть дыша, о княжне не справлялась.
Но сверканье рвалосьВ волосах, и, как фосфор, трещали.И не слышал колосс,Как седеет Кавказ за печалью.
От окна на аршин,Пробирая шерстинки бурнуса,Клялся льдами вершин:Спи, подруга, – лавиной вернуся.
Из цикла
«Не время ль птицам петь»
Про эти стихи
На тротуарах истолкуС стеклом и солнцем пополам.Зимой открою потолкуИ дам читать сырым углам.
Задекламирует чердакС поклоном рамам и зиме,К карнизам прянет чехардаЧудачеств, бедствий и замет.
Буран не месяц будет месть,Концы, начала заметет.Внезапно вспомню: солнце есть;Увижу: свет давно не тот.
Галчонком глянет Рождество,И разгулявшийся денекОткроет много из того,Что мне и милой невдомек.
В кашне, ладонью заслонясь,Сквозь фортку крикну детворе:Какое, милые, у насТысячелетье на дворе?
Кто тропку к двери проторил,К дыре, засыпанной крупой,Пока я с Байроном курил,Пока я пил с Эдгаром По?
Пока в Дарьял, как к другу, вхож,Как в ад, в цейхгауз и в арсенал,Я жизнь, как Лермонтова дрожь,Как губы в вермут окунал.
* * *
Сестра моя – жизнь и сегодня в разливеРасшиблась весенним дождем обо всех,Но люди в брелоках высоко брюзгливыИ вежливо жалят, как змеи в овсе.
У старших на это свои есть резоны.Бесспорно, бесспорно смешон твой резон,Что в гро́зу лиловы глаза и газоныИ пахнет сырой резедой горизонт.
Что в мае, когда поездов расписаньеКамышинской веткой читаешь в купе,Оно грандиозней святого писаньяИ черных от пыли и бурь канапе.
Что только нарвется, разлаявшись, тормозНа мирных сельчан в захолустном вине,С матрацев глядят, не моя ли платформа,И солнце, садясь, соболезнует мне.
И в третий плеснув, уплывает звоночекСплошным извиненьем: жалею, не здесь.Под шторку несет обгорающей ночьюИ рушится степь со ступенек к звезде.
Мигая, моргая, но спят где-то сладко,И фата-морганой любимая спитТем часом, как сердце, плеща по площадкам,Вагонными дверцами сыплет в степи.
Плачущий сад
Ужасный! – Капнет и вслушается,Всё он ли один на свете,Мнет ветку в окне, как кружевце,Или есть свидетель.
Но давится внятно от тягостиОтеков – земля ноздревая,И слышно: далеко, как в августе,Полуночь в полях назревает.
Ни звука. И нет соглядатаев.В пустынности удостоверясь,Берется за старое – скатываетсяПо кровле, за желоб и через.
К губам поднесу и прислушаюсь,Всё я ли один на свете, —Готовый навзрыд при случае, —Или есть свидетель.
Но тишь. И листок не шелохнется.Ни признака зги, кроме жуткихГлотков и плескания в шлепанцахИ вздохов и слез в промежутке.
Зеркало
В трюмо испаряется чашка какао,Качается тюль, и – прямойДорожкою в сад, в бурелом и хаосК качелям бежит трюмо.
Там сосны враскачку воздух саднятСмолой; там по маетеОчки по траве растерял палисадник,Там книгу читает Тень.
И к заднему плану, во мрак, за калиткуВ степь, в запах сонных лекарствСтруится дорожкой, в сучках и в улиткахМерцающий жаркий кварц.
Огромный сад тормошится в залеВ трюмо – и не бьет стекла!Казалось бы, всё коллодий залил,С комода до шума в стволах.
Зеркальная всё б, казалось, на́хлыньНепотным льдом облила,Чтоб сук не горчил и сирень не пахла, —Гипноза залить не могла.
Несметный мир семенит в месмеризме,И только ветру связать,Что ломится в жизнь и ломается в призме,И радо играть в слезах.
Души не взорвать, как селитрой залежь,Не вырыть, как заступом клад.Огромный сад тормошится в залеВ трюмо – и не бьет стекла.
И вот, в гипнотической этой отчизнеНичем мне очей не задуть.Так после дождя проползают слизниГлазами статуй в саду.
Шуршит вода по ушам, и, чирикнув.На цыпочках скачет чиж.Ты можешь им выпачкать губы черникой,Их шалостью не опоишь.
Огромный сад тормошится в зале,Подносит к трюмо кулак,Бежит на качели, ловит, салит,Трясет – и не бьет стекла!
Из цикла
«Книга степи»
До всего этого была зима
В занавесках кружевныхВоронье.Ужас стужи уж и в нихЗаронен.
Это кружится октябрь,Это жутьПодобралась на когтяхК этажу.
Что ни просьба, что ни стон,То, кряхтя,Заступаются шестомЗа октябрь.
Ветер за руки схватив,ДереваГонят лестницей с квартирПо дрова.
Снег всё гуще, и с колен —В магазинС восклицаньем: «Сколько лет,
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
В отступление от обычая восстанавливаю итальянское ударение.
