Божество смерти - Уоррен Мерфи

– ...а синюю – в синее.

Римо взглянул на синий провод. Ничего особенного примерно девять дюймов, в оболочке – тонкий электрод. А красная вилка – самая обычная вилка, не более. И места они занимают немного – умещаются на ладони.

– ...охраняется усиленными нарядами – но никто, слышите, никто не должен знать о вашем визите.

Красную – в красное. Синюю – в синее. Нет ничего проще. Римо пожал плечами.

– ...потому что если они узнают, что вы побывали там, – все пропало.

– А какую воткнуть первой? Пожалуй, красную.

Именно с этой мыслью Римо с наступлением сумерек покинул борт катера, и вскоре ступни его уже коснулись мокрого песка в нескольких метрах от пулеметной вышки внешнего кольца охраны военной базы в Гуантанамо. Он, конечно, мог просто предупредить парней с базы, что он свой, но их содействие в результате вызвало бы лишь ненужное беспокойство в стане противника.

Еще не успело стемнеть, но Римо уже продвигался в сторону базы. Его неслышные шаги стали совсем бесшумными – песок словно мягко подавался навстречу подошвам, его тело будто впитывало в себя ритмы этой земли – влажного вечернего воздуха, теплого песка, запахи джунглей, нависших над его головой темной аркой.

Ему не пришлось красться мимо стоявших на часах морских пехотинцев – они его попросту не увидели. Он растворился, превратился в часть того, что было вокруг, – ночной сырости, остывающей земли, таинственных звуков леса. И часовые, разумеется, не замечали его. Одному из сержантов показалось, правда, что невдалеке промелькнули какая-то тень, но с наступлением сумерек лес всегда полон ими. Солдаты услышали лишь характерный шорох – очередной батальон кубинского спецназа опять пошел «в наступление».

Сейчас они подойдут близко – так, что можно будет видеть лица в луче прожектора, а затем, в последнюю минуту, развернувшись, отступят в джунгли.

Джунгли наполнились новыми звуками – хотя кубинцы, окружавшие базу со всех сторон, и старались ступать как можно тише, их было примерно полторы тысячи. Они приближались почти вплотную к постам, вновь отходили, и за ними, словно тень, следовала под сводами ночных джунглей фигура человека, бесшумным движениям которого позавидовало бы любое лесное животное. «Нападавшие» закончили свой маневр, так и не узнав, что таинственный незнакомец, пройдя буквально сквозь строй, давно уже проник в расположение их батальона.

Станцию Римо обнаружил именно там, где ей и полагалось быть согласно инструкции. Рассчитать момент появления часовых труда не составляло. На несколько секунд Римо замер, застыв в той неподвижности, которая делает отчетливо слышным любой, даже самый ничтожный звук. По отдаленному шуму он сразу определил местонахождение часовых, прикинул, через сколько секунд они смогут оказаться у станции, и, когда наряд миновал здание, без труда пролез внутрь.

Найти нужное помещение и красное гнездо на панели пульта было делом нескольких мгновений. Итак, цель достигнута... Но рядом с гнездом оказался красный провод, о котором Смит его не предупреждал.

– Без паники.

Эта нехитрая формула, обращенная к самому себе, не раз выручала Римо в затруднительных ситуациях. Сначала красную вилку в красное гнездо... Его худощавое тело словно слилось с темнотой мониторной кабины, были видны лишь мощные запястья, светлыми пятнами выделявшиеся на фоне черной в обтяжку майки и свободных темно-серых брюк. Римо не изменил старой привычке носить мокасины. Тесную обувь, в которой подошвы теряли чувствительность, он не любил.

Так, с красной вилкой вроде полный порядок. В коридоре Римо услышал шаги охранника. Идет сюда... Теперь быстрее голубой провод. Вот он – именно там, где и говорил Смит. Голубой провод соединить с голубым... Ага, готово.

Все. То, что требовалось, он выполнил. А, ч-черт... почему искрит? И женский голос в трубке – а ему отвечает голос самого президента? По крайней мере, дьявольски похож на него...

– Алло? Это вы, Смит?

– Смит? Моя фамилия Килстон. Марион Килстон из Омахи. Я сотрудница городского Бюро по добрососедскому общению. Позвольте предложить вам наше новое пособие «Как лучше узнать соседа»...

– А... где Смит?

– У нас тут нет никакого Смита... Ой, а вы, наверное, думали, что есть, да? Вообще конечно – фамилия такая распространенная... А с кем, простите, я говорю? Ваш голос ужасно похож на голос президента...

Разговор прервался. Римо выдернул красную вилку из гнезда – и увидел, что медные усики контактов расплющены и смяты. Похоже, что вилка не подходит сюда. Он взглянул внимательней. Это и гнездом-то назвать нельзя. Красное – это точно, но на гнездо не похоже. Разве что круглое. И какая-то надпись по-русски. Похоже, это что-то не то...

Вся штука в том, что человеческий мозг, обретший давно забытую гармонию с ритмами космоса, мог тысячекратно умножать свою энергию, питая ее из неиссякаемых источников Вселенной. Быстрота и сила оставались не просто силой и быстротой – они превращались в знание. Именно на этом и основывалось обучение – мозг и тело должны были знать. Но, к сожалению, эта же энергия, устремляясь, например, на какой-либо электрический прибор – будь то тостер, соковыжималка или вот это устройство с непонятной надписью, – могла превратить контакты в подобие расплющенной медной заклепки. Если бы решение проблемы хоть на шаг приблизило бы смерть того русского, который снабдил пульт этим кретинским механизмом, дело было бы в шляпе, подумал Римо. Еще лучше – двух русских, а то и дюжины. Русских, однако, поблизости не наблюдалось, и вообще насильственные действия вряд ли бы помогли в данном случае. Если бы... В этот момент, подняв глаза, Римо увидел на самом верху колонки с аппаратурой два темных отверстия, которые окаймлял красноватый пластик. Вот оно, гнездо, дьявол его забери!

Осторожно взяв двумя пальцами сплющенный листик меди, Римо едва заметными глазу движениями словно втирал его в кожу – до тех пор, пока пальцы не ощутили внутри покореженного металла живое тепло; движения пальцев разгоняли невидимые частицы, металл нагревался, частицы двигались... Медь превратилась под пальцами Римо в мягкую массу, которой Римо неуловимыми движениями вновь придал форму двух усиков и, отдернув руку, дал остыть. Дело сделано.

– Ну вот.

Коротким толчком Римо воткнул вилку в обнаруженное им отверстие в верхней части колонки. Искры на этот раз не посыпались. Работает.

Снаружи по бетонному полу лязгнули армейские сапоги. Часовой, подкравшийся сзади, держал палец на спусковом крючке. Единственным желанием Римо в этот момент было еще раз полюбоваться на собственную работу – он был наконец-то уверен, что обеспечил связь, и чрезвычайно гордился этим, – но если он позволит этому парню выстрелить, пуля может повредить аппаратуру. Тогда работе его – грош цена. К тому же нужно обеспечить полную секретность ночного посещения.

Римо не прыгнул, а просто дал своему телу мягко осесть назад, словно он падал навзничь. Падение было обманчивым – часовой успел увидеть лишь спину того, кому он уже собирался скомандовать поднять руки. Спустя мгновение винтовку с силой вырвало из его рук, нестерпимая боль взорвалась в мозгу алой вспышкой, и мир рухнул в черную бездну забвения.

Вытащив труп часового и его винтовку из мониторной кабины, Римо доволок его до следующего поста, где, обхватив руками запястья мертвеца, атаковал таким образом находившегося там часового, скрываясь за «ожившим» телом убитого. Способ старый, но вполне себя оправдал. Внезапное нападение со стороны напарника порядком смутило кубинца, но, опомнившись, он перешел к активному сопротивлению. Приподняв труп, Римо швырнул его на часового – грохнул выстрел, оба солдата, живой и мертвый, покатились по влажной земле. Римо следил, как часовой выбирается из-под тела убиенного компаньона. Наутро батальонному начальству уйдет рапорт о внезапном умопомешательстве одного из охранников, напавшего на своего напарника по наряду; обороняясь, тот был вынужден пристрелить сумасшедшего. В ближайшие же полторы минуты на звук выстрела сбежится целая толпа; и разве придет кому-нибудь в голову, что четверть часа назад на станции побывал американец.

При любом расследовании люди жаждут получить лишь одно – ответ. Причем ответ этот вовсе не обязательно должен быть правильным. В больших организациях – в армии, например, – ответ должен быть прежде всего приемлемым. Ну кто, в самом деле, поверит в то, что у входа на мониторную станцию некто напал на охранника, пользуясь в качестве орудия свежим трупом, и при этом еще ухитрился исчезнуть, как дым? Сопротивление же исполнительного часового сбрендившему напарнику – куда как более правдоподобный вариант. А то, что у убитого смещен позвоночный диск, – ну скажите на милость, кто это заметит?

Подобное обстоятельство вызвало бы вопросы. А военные терпеть не могут отвечать на вопросы и уж тем более задавать их.