Тропой мужества - Стрелков Владислав Валентинович

Глаза у Свешникова расширились.

– Он гранатой себя подорвал! – выпалил Паша. – Там немцы, ребята. Там… там…

Сергей и Вася опять переглянулись. Рука у Жукова потянулась было к голове, чтобы у виска покрутить, но он передумал и так все понятно – профессор перетрудился. Неделю от аппарата не отходил.

– И что немцы?

– Убиты, наверное…

– Конечно, убиты! – тут же согласился Сергей. – Лет так семьдесят пять назад. Отдохнуть тебе надо, Паша. Отдохнуть.

– Но…

– Никаких «но»! – Маргелов поднял Свешникова и с помощью Жукова усадил Павла в кресло. – Ты посиди, а мы поработаем.

– Вы мне не верите… – поник Павел.

– А ты думал! Приснилось это тебе от переутомления и прочих нагрузок.

Жуков сел за монитор и начал кликать по настройкам.

– Так, где тут… Паша, ты сохранение снимков не включил!

– Как не включил?! – возмутился Свешников. – Я пятьсот раз, наверно, проверил.

– Проверил он, – проворчал Сергей. – Папка-то пустая.

– Ладно, Серег, запускай программу, – и Маргелов улегся на кушетку.

– Опыт номер два! – сообщил Жуков. – Сохранение снимков включено. Обследуется Василий Маргелов!

– Поехали! – гаркнул Вася и… потерял сознание.

– Вперед помалу! – голос командира прозвучал в ТПУ чисто, без привычного треска.

Где-то впереди грохотало, и звук канонады быстро приближался. Т-26 вползал в пролесок, подминая молодые березки.

– Танки, – спокойно сказал лейтенант. – Бронебойный!

Немцы открыли огонь по появившимся советским танкам. Сквозь молодую поросль видно, как вспухают черные кусты разрывов. Вырвавшийся вперед Т-26 окутался дымом и замер.

– Авдеева подбили, – сквозь зубы процедил командир, но экипаж услышал. На удивление, ТПУ сегодня работал без хрипа.

– Бронебойный! – и тут же: – Короткая!

Танк остановился и через пару секунд выстрелил. Николай приник к смотровому прибору, но ничего рассмотреть не смог – дым стелился по земле плотно. И как только командир смог там что-то увидеть?

– Вперед! – крикнул лейтенант, убирая ногу со шлема. – Сеня, правее «тройка», готовься.

– Понял, командир, – отозвался Шишко.

– Сержант, у подбитого встань, корпусом закроемся!

– Есть! – отозвался Николай и направил Т-26 к чадящей коробке.

«Эх, Сашка, Сашка – подумал сержант, – сгорел. И Самсонов, и Бутов. Весь экипаж в одном пламени…»

Русов притер танк к тому, что осталось от Т-26. Невыносимо потянуло гарью. Но надо терпеть.

– Еще чуть вперед на пару метров и стоп!

Танк высунулся из-за корпуса и замер.

Выстрел! Немецкий танк развернуло. Тройка проползла еще пару метров и встала.

– Так, гусеницу сбили, теперь в борт!

Выстрел!

– Отлично! Горит, сволочь!

Бум! Рикошет ошеломил. Снаряд ударил в самый край скоса, но без особых последствий. Лишь звон в ушах.

Бух! Разрыв встал почти рядом, даже танк качнуло, и осколки пробарабанили по броне, с визгом уходя в рикошет.

– Черт, Русов, сдай назад. Ага! Обойти хотят… бронебойный!

Выстрел!

– Вот и стой там! – порадовался попаданию командир. – Но тут жарковато становится. Сержант, впереди ложбина начинается, скроемся в ней. Как скомандую, так жми.

Выстрел!

– Пошел! – закричал лейтенант. – Жми, Коля!

Николай дал ход и сразу направил танк влево, и в тот же момент справа по башне что-то звонко ударило, отчего заложило уши.

– Рикошет! – оскалился лейтенант. – Еще левей!

Русов довернул. На миг в смотровой щели мелькнула часть поля и три силуэта немецких танков.

– Влево! Вправо! – звучали команды и вдруг: – Короткая!

Выстрел!

– Вперед! Бронебойный!

Т-26 спустился в низину.

– Стой! Чуть назад, сержант! Башню высунем…

Русов сдал назад.

– Стоп! Отлично! Щас дадим сволочам прикурить. Тут нас не достать!

Но немцы начали обстрел. Разрывы вставали со всех сторон. На танк сыпалась поднятая взрывами земля, часто стучали осколки. Команды на движение не поступило, однако Русов был готов моментально увести танк дальше в ложбину. Николай видел только ее край и голубое небо сквозь многочисленные дымы. Что творится на поле, видят только командир и наводчик-заряжающий.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

Лейтенант с наводчиком азартно комментировали каждое попадание, и Николай радовался словно ребенок.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

От пороховых газов стало не продохнуть. В горле запершило, глаза заслезились.

– Похоже, все! – вдруг сказал лейтенант. – Мы одни, ребята.

– Как одни? – не понял Русов.

– Всех наших пожгли, – глухо ответил командир.

– Но и мы хорошо дали немецкой сволочи! – процедил Шишко. – Пятерых точно списали!

– И еще дадим! – сказал лейтенант. – Так, надо до леса успеть. Давай прямо, Коля! Через двадцать метров выскочишь на поле, и сразу короткая.

Танк взревел мотором, развернулся и начал медленно двигаться по ложбине. Через десяток метров начался подъем.

– Так… так… стоп! – и на шлем механика встала нога лейтенанта.

Т-26 замер. Выстрел!

– Полный газ! К лесу жми!

Русов повел танк к березовой роще. Вдруг командир поставил ногу на шлем сержанта. Т-26 послушно замер. Звонко ударила пушка. Нога исчезла.

– Вперед!

Мотор заревел, танк поехал и…

Бух! Рядом разорвался фугас, отчего танк сильно качнуло. Николай инстинктивно дал ногу, отворачивая…

Бу-уммм! Корпус загудел, словно Царь-колокол, и брызнуло окалиной. И тут Русову показалось, будто его сознание взорвалось. Быстро раздавшись в стороны, оно вылезло за корпус танка, поднялось над ним, затем резко сократилось до малых размеров, словно съежилось в точку. Вместе с этим пришел испуг, удивление и непонимание. И еще стало очень тесно, будто на место механика-водителя втиснулось сразу двое. По лицу бежало что-то теплое и липкое. Сержант провел рукой – кровь. Послышались стоны. Похоже, досталось всем. Николай хотел повернуться, но тут в сознании вспыхнула мысль: где это я? Русов изумился: как это где? И сразу ответил: «В танке!»

«В танке?»

Николай ошалело посмотрел перед собой, удивляясь сам себе. Затем глянул в смотровую щель. Рядом с танком чадила подбитая ими немецкая «тройка».

«Немецкая?» – удивился кто-то рядом или не рядом… в голове. В его голове! Кто-то мыслил с ним одновременно!

Контузило, решил Николай. К лесу уже не успеть. Надо сдать назад, съехать в ложбину, а то сожгут.

«Кто?!»

– Пихто! – разозлился чужой мысли Русов, включая передачу. – Немцы сожгут!

– Сержант… Коля… – послышался хрип командира, – нас крестят уже… жми…

Т-26 взревел, но, не проехав и нескольких метров, дернулся от удара слева. Танк замер.

– Командир, гуслю сбили! – крикнул Николай.

Дз-бум! Корпус вздрогнул от попадания. Остро запахло бензином.

– Сгорим! – рука потянулась к люку. Инстинкт бросил тело к спасению – наружу, из танка…

«Сгорим?! Опять!» – чужая мысль почему-то не удивила, только наподдала прыти.

Дз-бум! Еще одно попадание – и Т-26 вспыхнул.

Огненный вихрь мгновенно заполнил корпус. Тело, уже наполовину вытиснувшееся из люка, содрогнулось от дикой боли. С криком коротким и беззвучным…

И за мгновение до смерти сознание Николая слилось с чужим. Все мысли, вся память, и своя, и чужая, пролетела в доли секунды. Из всего сержант успел выделить главное – Победа, хоть и далекая, трудная, выстраданная, но она будет!

И Русов улыбнулся…

Тихо шумел системник. Нагрузка не ахти какая, «железо» для компьютера брали самое-самое, с огромным запасом, но в режиме работы кулера все равно крутились на максималке.

Сергей сидел за монитором, следя за работой программы. В отдельном окне фиксировались снимки, и это радовало – значит, все идет, как задумывалось, и им светит слава и большие деньги.

Деньги… лишними они не бывают. Они дают свободу и власть. К власти, конечно, мы не стремимся… пока, а там посмотрим, но теперь не придется просить деньги у отца. Теперь можно открыть свое дело, или бизнес, как говорят американцы. Пусть придется поделиться с дядей, который хочет возглавить их группу, но протолкнуть проект будет легче, да и отца можно подключить. Он от такого не откажется. Тут миллионы светят, даже миллиарды, и не в рублях.