Фактор аннигиляции - Баррингтон Бейли

Иногда на лице у него было, казалось, сумасшедшее выражение: он надувал губы, поднимал брови, гримасничая и искоса посматривая из-за своего длинного острого носа. Некоторые утверждали, что король и в самом деле сумасшедший. Но большинство полагало, что он просто комик, веселый монарх, клоун поневоле; проницательный человек выявил бы у него преобладающее настроение меланхолии.

– Я предложил Передану амнистию, Ваше Величество, как Вы и приказывали. Он отказался, разумеется. Похоже, он не догадался, что это предложение было только предлогом для визита.

– Это его немного озадачило, я думаю. Ну, что? Дорога проложена?

– Все прошло прекрасно. Я пересек путь Пятна, затем с этого места по линиям скольжения добрался до лагеря Передана на Сморне. Приборы свидетельствуют, что линии скольжения после этого значительно усилились.

– Отлично! Отлично!

Джандрак считал, что уже закоснел в своем искусстве двойной игры, и он не мог не восхититься таким способом предательства. Замысел Максима был грязен до невозможности. Было обнаружено, что инородная сущность, которую исследователи назвали Пятном, пользуется принципом движения новых скользящих кораблей, перемещающихся быстрее света вдоль естественных линий искажения пространства. Но была и разница: в то время как Пятно, проходя по линиям, оставляло их без изменения, прохождение по ним кораблей усиливало их. И Пятно, похоже, предпочитало передвигаться по таким усиленным линиям.

Поначалу ученые попытались использовать это открытие, чтобы управлять Пятном: создать путь по лабиринту галактических линий искажения и вывести Пятно из оккупированных им солнечных систем и из королевства. Но Пятно заупрямилось, - и это стало одним из доказательств того, что оно обладает каким-то видом рудиментарного мышления, - оно стремилось поглощать населенные планеты. И если такая искусственно усиленная линия скольжения не вела к населенной планете, Пятно поворачивало в другую сторону.

Таким образом, исследователи могли только выбирать планеты, которые были бы уничтожены, но не более того. Этот тревожный факт привел к отчаянной борьбе между вельможами и магнатами, опасавшимися потерять свои капиталовложения. Затем королю Максиму пришла в голову эта блестящая идея. Послав скользящий корабль с визитом к Сморну, он мог направить Пятно прямо на голову своего старого врага.

Голос короля повышался до приступов смеха:

– Он никогда не узнает, что его ударило! Я пошлю туда четвертый и пятый флоты, на случай, если он пронюхает о том, что ему грозит, и попытается удрать. В любом случае, Передану конец!

Джандрака интересовал один небольшой вопрос:

– Что бы вы стали делать, если бы Передан согласился на амнистию, Ваше Величество?

Король пожал плечами:

– Если он такой дурак, что стал бы посылать корабли в эту штуку, то он заслуживает своей судьбы. Я не могу проиграть в любом случае. Кстати… ээ… полагаю, у вас нет записи вашего разговора?

– Боюсь, что нет, Ваше Величество. Заглушающие поля очень сильны по всему лагерю. Магнитофон не работал.

– Хм… Да, конечно… - Максим, казалось, усомнился в этом. Джандрак решил перевести разговор на другое:

– Это чудесная стратагема, Ваше Величество, - восхитился он, - но Пятно все же остается.

– Знаю, - мрачно ответил король, - но что мы можем поделать? Приходится мириться с потерями. Поскольку Пятно идет ровным курсом, то оно пройдет сквозь королевство, и мы снова будем в безопасности.

«Это ты на это надеешься, старый дурак», - подумал Джандрак.

Он вышел с похвалой короля. Удача воодушевила его, но он старался не очень этим гордиться: нетрудно лгать двум сторонам одновременно, если у них нет других контактов.

С какой целью он играл двойную игру, - это было неясно даже ему самому. Он вырос в водовороте гражданской войны и не видел особого резона доверять кому-либо, но, поговорив с Переданом, почувствовал какой-то иррациональный импульс предоставить равные шансы обеим сторонам. Дело было не только в этом, конечно. Он также решил, что лично для него никакого преимущества не будет, если повстанцы будут уничтожены. Он предпочитал неопределенную ситуацию, когда талантливый молодой офицер, быстро приобретающий влияние, мог бы воспользоваться подвернувшимся шансом. Дав Передану половинчатое предупреждение, он оказался в конфликте с обеими сторонами и должен был выиграть независимо от исхода.

Никакие угрызения совести ему были незнакомы: так поступать было для него естественным; временем правил макиавеллевский дух. Кроме того, временами на него «накатывали» амбиции, мучающие еще и тем, что вроде бы какой-то определенной цели у него не было. Иногда это проходило совершенно; когда он лежал в одиночестве в постели, то частенько мучительно обдумывал, как можно обратить себе на пользу строительство больших скользящих кораблей, проект, выполняемый на другой стороне планеты и отданный королем под его начало.

С неопределенным радостным чувством он пересек центральный двор королевского дворца. Шпили и фронтоны на фоне зеленоватого вечернего неба вставали над ним, как фантастические арабески. Наступающий вечер был прохладен и полон ароматов. За контурами дворца возвышались более высокие блоки, башни и арки Внутреннего города, окружая гнездо монархии и закрывая вид на живописный, но совсем не изящный Старый город.

Реконструкция была почти завершена. Оставалось достроить только несколько башен; их каркасы поднимались на высоту до трех тысяч футов. Атакуя Внутренний город, Максим не использовал атомные бомбы, потому что хотел сохранить город для себя, но все же он засыпал его бомбами большой разрушительной силы.

Нахмурившись, Джандрак вспомнил о своем обещании претенденту, принцу Передану. Найти Грэйма Либера, хроникера. Он туманно представлял себе этого старика, семенящего по дворцу с потрепанными свитками древних документов под мышкой.

Может быть, просьба и была, как и говорил Передан, сентиментальным приветом другу. Однако мышление интригана, присущее Джандраку, говорило ему, что скорее всего это может быть попыткой втянуть его в круг бунтовщиков и поддерживать постоянную связь между ним и Сморном. Во всяком случае, учитывая подозрительную натуру Максима, исполнение просьбы лучше всего отложить на несколько дней. А сегодня вечером он собирался заняться гораздо более приятным делом.

Перейдя через демаркационную линию в Старый город Максимилии, Джандрак сразу же оказался в другом мире.

Он плотно завернулся в длинный мягкий плащ, чтобы скрыть форму. Здесь, в Старом городе, в мундире он чувствовал себя не в своей тарелке: форма вызывала неприятные эмоции у жителей, можно вполне было ждать и агрессивности со стороны низших слоев населения.